Сергей Казменко - «Если», 1995 № 07

• Название: «Если», 1995 № 07
• Автор: Сергей Казменко
• Издательство: газета "Московские новости", Издательский Дом "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 0136-0140

ЖУРНАЛ ФАНТАСТИКИ И ФУТУРОЛОГИИ
Содержание:

Сергей Казменко. МНЕ ЗДЕСЬ НЕ НРАВИТСЯ!

Павел Волков. ОДИН И ДРУГИЕ.

Герберт Уэллс. СТАДО ОСЛОВ.

Роджер Желязны. ПОСЛЕДНЯЯ ИЗ ДИКИХ.

Владимир Губарев. В КРАЮ «ДИКИХ ГУСЕЙ».

Мюррей Лейнстер. ПЛАНЕТА НЕВЕДОМЫХ ДЕРЕВЬЕВ.

Владимир Шмагин. ПИТОМНИК.

Наталия Сафронова. СЛОН ИЗ МУХИ ПОКА НЕ НУЖЕН.

Грег Бир. БЕССМЕРТИЕ. Роман.

Леонид Лесков. ЖИТЬ ВЕЧНО? ЭТО ИНЖЕНЕРНАЯ ПРОБЛЕМА!

---

— Отец, — позвала она и тотчас отпрянула, будто получила пощечину. Что-то вдруг навалилось на нее, вторглось в душу, что-то знакомое и вместе с тем совершенно чужое. Она увидела самою себя — изможденную почти до неузнаваемости, попавшую в этот мир ниоткуда… И нахлынули воспоминания: нападение врага, крушение цивилизации, а еще — что-то вроде смерти. Она закрыла глаза и прижала ладони к вискам. Хотелось кричать, но отказал голос, она лишь открывала и закрывала рот, как рыба на суше. Натиск прошлого захватил врасплох, лавина воспоминаний, казалось, вот-вот сокрушит ее разум.

Она чуть не упала, споткнувшись о корень. Пока она выпрямлялась, воспоминания отступили на задний план, укрылись — до поры.

— Рита? — Отец поднял печальные глаза. — Что с тобой?

Чтобы скрыть растерянность, она попросила извинения.

— Приболела, кажется… в Александрейе.

Девушка вернулась домой на каникулы. В настоящий дом, не в мечту или кошмар. Она скрестила руки на груди, вонзила ногти в плечи. Настоящая плоть, настоящие деревья. Настоящий отец. Все остальное — воспоминания, галлюцинации, грезы. Кошмары.

— Голова закружилась. Ничего, уже прошло. Может, это бабушка зовет.

— Хорошо, коли так. — Рамон кивнул.

— Расскажи, что тут было без меня. — Рита села перед отцом и зарыла пальцы в иссохшуюся почву. Раскрошила в ладони земляную корку.

«Со временем я во всем разберусь. Даю себе слово. Разберусь во всех этих видениях и кошмарах, которых хватило бы на десятки жизней».

Наследие софе.

Кто она сейчас?.. Чем занимается?

Путь «расползался по швам». Щелестанция скрылась из виду, не дожидаясь приближения вызванных Инженером конвульсий. Рай Ойю расстался с человеческой формой, изогнулся дугой света и сознания над двойными Вратами, разыскивая иную Землю, не испытавшую Погибели, и протягиваясь сквозь геометрический узел на несколько десятилетий вспять, до необходимого мгновения.

Даже на его нематериальную форму воздействовали сверхнапряжения в структуре Пути, которые попросту ее рассеивали. Он снова изменил свою природу, укрылся в геометрии Врат и обнаружил, что те тоже растворяются. Он сопротивлялся изо всех сил, не поддавался распаду, чтобы довести до конца не самое важное в его жизни, но последнее дело…

С продуктовой сумкой в руке Патриция Луиза Васкьюз вышла из машины своего жениха Пола. Было прохладно (зима в Калифорнии выдалась не из суровых), и умирающий закат серо-желтыми перстами ощупывал редкие облака высоко над головой.

Она пошла по мощеной дорожке к родительскому дому…

И вдруг уронила сумку на газон, широко раскинула руки, выгнула назад спину… Казалось, глаза вибрируют в глазницах.

— Патриция! — воскликнул Пол.

Она покатилась по земле, потом снова изогнулась всем телом, забилась о зеленый дерн, рыдая и выкрикивая что-то неразборчивое.

Наконец выдохлась и затихла.

— Боже мой! Боже мой! — Пол опустился рядом, положил на лоб ладонь.

— Маме ничего не говори, — прохрипела она. Горло саднило, как будто его в кровь разодрало наждаком.

— Я и не знал, что у тебя эпилепсия.

— Это не эпилепсия. Помоги встать. — Она зашарила руками по траве, собирая продукты. — Все рассыпала, надо же…

— Что случилось?

Она улыбнулась — свирепо, упоенно, ликующе — и тотчас прогнала улыбку с лица.

— Не спрашивай. Не хочу тебе лгать.

«Знать бы, где я, — подумала она. — Кто я, уже знаю».

В памяти царил туман; в нем удавалось разглядеть только лица нескольких человек, старавшихся ей помочь и добившихся своего.

Но ведь она дома, на пешеходной дорожке перед маленьким бунгало на Лонг-Бич, и это означает, что она — Патриция Луиза Васкьюз, а испуганный молодой человек, стоящий рядом на коленях, Пол, которого она почему-то оплакивала, как и всех, кого…

Она окинула взглядом зеленые улицы, неопаленные дома, небеса, чистые от дыма и огня. Ни единого следа Апокалипсиса.

— Мать так обрадуется, — прохрипела она. — Кажется, только что у меня было прозрение.

Она обвила руками шею жениха и с такой силой прижала его к себе, что он поморщился от боли.

Она запрокинула голову и бросила острый кошачий взгляд на звезды, уже засиявшие в небе.

«Камня там нет, — сказала она про себя. — И неважно, что это означает».

ЩЕЛЬ

Корженовский, все еще обуреваемый мрачными предчувствиями, дал «поместить» себя «на хранение».

Сначала период студеного небытия, затем волшебное и жуткое броуновское движение в гольфстриме накопленной яртами информации. Тысячи миров, миллиарды существ, собранные без разбору за всю историю Вселенной, отправились по щели к Финальному Разуму.

Путь скручивался в огромные витки и сверхвитки. Горел, как бесконечный бикфордов шнур. Исчезал.

А на Земле миновала пора аватар.

ТИМБЛ

Ольми не то что увидел, скорее, почувствовал, как над ним закрылись Врата. В сухом воздухе потрескивали статические разряды, из-под ног, что едва касались песка, растекался глухой стон. Затем оборвались все звуки, кроме слабого шепота ветерка.

На секунду им овладел страх: вот сейчас он откроет глаза и увидит еще один завоеванный фанатиками мир, «упакованный» и «сохраненный» для командования потомков. Нет, на Тимбл ярты не вторгались. Видно, не удосужились распечатать эти Врата. И уже никогда не придут сюда.

Он стоял под жестким, слепящим пламенем тимбл-ского солнца и улыбался до ушей. Модифицированной коже нисколько не вредила сверхдоза ультрафиолета, наоборот, это было даже приятно. Привычно. И не имело значения, сколько времени здесь прошло без Ольми. Для него Тимбл всегда был и будет родным домом.

Он стоял на вершине холма. Севернее лежала ровная мощеная площадка, не утратившая глянец полировки, несмотря на отсутствие машин Гекзамона. Именно здесь действовали главные Врата на Тимбл, — почти до самого Разлучения, когда Гекзамон двинулся по Пути назад.

Ольми повернулся и увидел блестящий синий океан. К нему по дуге снижался крошечный факел, который наткнулся вдруг на пурпурный луч. Обломки комет все еще падали на Тимбл, и защитные установки Гекзамона по-прежнему работали. Выходит, прошло не так уж много времени.

На Тимбле после закрытия Врат должно было остаться немало граждан Гекзамона, беженцев. Значит, недостаток общения с людьми ему не грозит. Но не их надо искать в первую очередь. Любому инопланетянину по прибытии на Тимбл необходимо обменяться приветствиями с франтом, только после этого он будет официально считаться гостем.

Еще на заре истории Тимбла, осыпаемого непрерывным градом смертоносных метеоритов, жители планеты развили способность перенимать воспоминания и жизненный опыт любого индивидуума, делать их всеобщим достоянием. С тех пор чуть ли не каждый коренной житель носил в себе воспоминания всех остальных, перенимая их хотя бы в общих чертах. Любой индивидуум по возвращении на родину раскрывал сознание перед соотечественниками, а они платили ему тем же.

К этому дню на Тимбле каждый взрослый франт должен был хоть что-нибудь узнать об Ольми — от тех, с кем он работал десятки лет назад. Личность растворяется, память делится на всех. Каждый взрослый — друг Ольми.

Вряд ли он этого заслуживал. Но так было.

Он пошел вниз по восточному склону, к полю, где ветер покачивал отягощенные спелыми плодами синие и желтые растения. К ближайшей деревне с обязательной ступой в центре. Мимо юношей, бесстрастно провожавших его глазами. «Слишком молоды, не узнают еще». Первого взрослого Ольми встретил возле рынка, закрытого на полуденный перерыв.

Франт был высок и жилист; лицо узкое, глаза раскосые, с плеч ниспадает церемониальная прозрачная накидка. Не вставая с широкой каменной скамьи, он несколько секунд молча рассматривал пришельца.

— Приветствую тебя, господин Ольми, — вымолвил он наконец. — Будь нашим гостем.

— С удовольствием, — сказал Ольми.

ЭПИЛОГ

— Сначала, — сообщил Мирский своему попутчику, — мы начнем сначала.

— А потом? — осведомился Ланье.

— Пройдем до конца в поисках интересного.

— А потом?

Перевел с английского Геннадий Корчагин Публикуется с разрешения литературно-издательского агентства «Александрия», представляющего интересы автора в России

Леонид Лесков, доктор физико-математических наук ЖИТЬ ВЕЧНО? ЭТО ИНЖЕНЕРНАЯ ПРОБЛЕМА!

В романе американского писателя человеку подарены различные варианты бессмертия: от замены отработавших свое органов до ухода в «городскую память».