Константин Бесков - Моя жизнь в футболе

• Название: Моя жизнь в футболе
• Автор: Константин Бесков
• Издательство: Турбо-Принт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1994
• ISBN: 5-88177-001-3

Есть своя символика в том, что книга Константина Бескова «Моя жизнь в футболе» увидела свет весной 1994 года. Получив в межсезонье предложение руководства ФК «Динамо» (Москва) возглавить команду, великий футболист и тренер решил вернуться в родной клуб, на круги своя. Весной 1994 года у Бескова и его «Динамо» премьера на футбольных полях России. Они — тренер и команда — снова вместе, как будто и не было двадцатилетнего перерыва

Премьера и у новой книги Константина Ивановича, рукопись которой была готова еще два года назад. На пути к читателю непреодолимым препятствием для нее являлся финансовый барьер производственных издержек. Но неразрешимых проблем не бывает. Это издание — своего рода подарок футбольного клуба «Динамо» (Москва) и автору, и десяткам тысяч болельщиков.

Книга Бескова «Моя жизнь в футболе» закончена. Жизнь Бескова в футболе продолжается. И, быть может, лучшие главы — не книги, но судьбы — им еще не написаны…

В книге рассказывается о судьбе футболиста и тренера, о жизни в футболе, но не такой, какой она рисуется в сознании болельщика или в приглаженных мемуарах.

Эта книга — откровенный рассказ о том, как на самом деле складывается профессиональная спортивная жизнь, каковы ее проблемы и тяготы. Это и результат обобщения личного опыта выдающегося тренера и его раздумий о развитии мирового футбола, о роли в нем футбола советского.

Литературная запись, интервью, реплики Эдуарда Церковера

---

Николай Петрович верно говорит, что конфликт у нас назревал давно. Однако о причинах его умалчивает. А ведь состоят они в том, что не хотел я мириться с отсутствием должной заботы и внимания, которые руководители «Спартака» должны были проявлять, если их на деле волновали нужды команды, бытовые вопросы жизни футболистов, перспективы развития учебно-тренировочной базы в Тарасовке — худшей тогда среди баз всех московских клубов».

Тут Константин Иванович перечислил все: двести грузовиков с землей, которая не годилась для футбольного поля, освещение, газонокосилка, ремонт гостиницы и многое другое.

«Молчать я, естественно, не мог, и директору клуба Шляпину, как и начальнику команды, не раз приходилось выслушиввть от меня неприятные для них, но совершенно справедливые претензии… Инертность, а скорее неспособность названных людей улучшить ситуацию заставили меня поставить вопрос об их замене. Но меня опередили, использовав поданное мной в августе заявление (кстати, заявление без указания причин, без ссылки на здоровье), которое я в сердцах написал после очередного проявления полного равнодушия к годами не решавшимся проблемам «Спартака». Несостоятельность ссылок на это заявление очевидна с юридической точки зрения. Я ведь и в августе сразу понял, что избрал далеко не лучший способ разрешения проблем. Наверное, всем понятно, что мое отношение к заявлению выразилось в том, что я продолжал работать и об уходе больше вопрос не поднимал. Н. П. Старостин о моих настроениях хорошо знал. На каком же основании усматривает он теперь в моих действиях расчет на уговоры? Сама мысль такого рода противна моей натуре, и мне хотелось бы, чтобы подобные суждения обо мне и моих позициях не воспринимались всерьез.

Равнодушие к «Спартаку» — вот на этой почве, повторяю, у меня на протяжении всех двенадцати лет возникали трения с людьми, ответственными за судьбу команды. Допускаю, что, если бы меня заранее предупредили об освобождении (мол, всех проблем все равно нам сегодня не решить, а в таких условиях вы работать и сами уже не хотите), у меня, возможно, и претензий к руководству «Спартака» не было бы. Однако вопрос был решен за моей спиной. Снятие мое готовилось втайне от меня, когда я находился в отпуске. В ход были пущены разного рода домыслы о моем здоровье, слухи о плохих отношениях с игроками. И в этой связи считаю необходимым внести некоторые уточнения в разъяснение Н. П. Старостина…

Ни в коем случае не согласен с начальником команды, с его мнением о том, что только мое присутствие помешало «Спартаку» стать призером. Убежден, финиш у нас получился слабым не потому, что Бесков остался в команде, а потому, что многие игроки, в частности Пасулько, Шмаров, Мостовой, утратили форму, уехал в Тулузу Хидиятуллин и был травмирован Родионов.

Мои взаимоотношения с футболистами зависели не столько от моего требовательного характера, сколько от подхода к делу самих игроков. За десять-одиннадцать лет работы с Дасаевым, Черенковым, Родионовым я не припомню случая серьезных разногласий с ними. А вот нарушителям бытовой и игровой дисциплины доставалось.

Могут ли быть довольны тренером те, кого он собирался освободить? Излишний вопрос. Их выступления против меня на собрании а октябре легко понять. Позиция промолчавших — дело их совести.

Мог ли я противостоять объединенным усилиям своих оппонентов? Конечно нет. Решение принималось, когда я находился в отпуске. Ни на одно собрание и заседание, где ставился вопрос о главном тренере, я приглашен не был. Никто из руководителей спортивных, профсоюзных и других городских организаций встретиться со мной не пожелал. Как будто и не было двенадцати лет работы. Грубые нарушения элементарных норм трудового законодательства тоже не привлекли ничье внимание».

Только в этой последней фразе Константин Иванович допустил ошибку. Внимание юристов этот случай привлек. Вот мнение доктора юридических наук, заведующего кафедрой прав человека Всесоюзного юридического института Б. Л. Назарова, опубликованное в «Московских новостях», № 1 за 1989 год:

«Что касается законодательства, то меня поражают те товарищи, которые ссылаются на заявление Бескова об уходе, поданное им в августе. Известно, что по истечении двух месяцев такое заявление теряет силу.

Что касается нравов, то обидно, когда в таком популярном клубе выносятся решения, которые попирают элементарные нормы порядочности и справедливости. С человеком, отдавшим полвека советскому спорту, принесшим ему немало побед, организуется второпях и за его спиной расправа. Это аморально».

Аморально. Вывод сформулирован юристом, доктором наук.

Ни горком партии, ни Госкомспорт, ни ЦК ВЛКСМ (который в 1977 году счел необходимым прикомандировать к «Спартаку» на весь сезон своего представителя) не вмешались в конфликт, не попытались восстановить справедливость. У такого невмешательства возможно далеко идущее продолжение. Случись неприятность с тем же «Спартаком», с любой другой командой такого ранга, окажись эта команда в первой лиге (а то и во второй, известны примеры), согласится ли выручать ее опытный высококвалифицированный тренер, памятуя о том, как обошлись со своим спасителем спартаковцы? Вкладывать всего себя в трудное дело, чтобы после быть выброшенным за дверь? В ответ может прозвучать безразличное: «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Недобрые корни посажены в футбольную почву организаторами изгнания Бескова.

Юридически эта история завершилась в январе 1989 года. А в других формах продолжилась еще на год.

После нескольких собраний, обсуждавших кандидатуры на пост главного тренера «Спартака», большинством голосов из числа кандидатов был избран воспитанник Константина Ивановича (в свое время приглашенный им из красноярского «Автомобилиста», ставший капитаном «Спартака», затем тренировавший команду второй лиги) Олег Романцев. В конфликте 1988 года он никак не участвовал, предложение возглавить «Спартак» принял с волнением, понимая, что команда не может остаться совсем без тренера. В «Советском спорте» от 26 января 1989 года Романцев заявил:

«Я многому научился у Константина Ивановича. Он очень интересно проводил занятия, у меня до сих пор сохранились записи его тренировочных занятий, установок на игру».

В справочнике «Футбол-89» заслуженный тренер СССР А. А. Севидов, делясь мнением о начале нового сезона, отметил: «Бесков передал Романцеву очень хорошую команду».

В те же дни я задал вопрос Константину Ивановичу:

— Как полагаете, «повалится» без вас «Спартак»?

— Нет, — ответил Бесков. — У этих ребят немалый запас прочности. Они усвоили, что и как нужно делать на футбольном поле.

В то же время некоторые журналисты продолжали обсуждать тему освобождения «Спартака» от «бесковского диктата». Так, в обозрении под заголовком «Пробуждение?» (справочник-календарь «Фугбол-89») бросилась в глаза обвинительная фраза:

«Цифра, обнародованная журналистом Юрием Ваньятом, впечатляет: К. И. Бесков освободил за 12 лет из «Спартака» 180 игроков».

Эффектно, не правда ли? 180 поделим на 12. Получим результат: 15 футболистов в год. Каждый год Бесков выгонял из «Спартака» целую команду, стартовый состав с запасными. Бессердечный деспот, ломавший судьбу за судьбой…

Однако придется из числа «180» вычесть Ловчева, который в свое время заявил: «Я не хочу второй раз вылетать в первую лигу!» и, не поддавшись на уговоры Бескова, ушел в «Динамо». Придется вычесть Хидиятуллина, который сам захотел перейти в ЦСКА и также не уступил уговорам Бескова остаться. И еще раз вычесть Хидиятуллина, который сам захотел поехать работать во Францию, играть за команду «Тулуза». Придется вычесть Сидорова, Шавло, Самохина, которые были призваны в армию. Вычесть Андрея Рудакова и Валерия Попелнуху, у которых в «Спартаке» долго не решался квартирный вопрос (Рудакову, например, гарантировали в «Торпедо» быстрое получение жилья и не подвели). Придется вычесть Прудникова, Аргудяева, Русяева, Черчесова, Еременко. У Еременко тоже квартирный вопрос, а «Спартак» по бедности ему трехкомнатную предложить не мог. Другие из названных не хотели подолгу сидеть на скамье запасных, терять годы, оставаясь на вторых ролях, тогда как в других клубах им были обещаны места в основных составах (Русяев и Черчесов были отпущены в «Локомотив» с условием, что вернутся по первому требованию, как только понадобятся «Спартаку»).

Называю далеко не всех, кто сам по каким-либо причинам покидал команду, вопреки планам и аргументам Константина Ивановича. Выходит, Ваньятом «обнародовано» (словно это прежде скрывалось от народа) валовое число, валовый показатель. Уже не 180, если учитывать тех, кто ушел по собственной инициативе в поисках лучших материальных условий или большей профессиональной самостоятельности. Выходит, «обнародованное» — приписки, так это называется в народном хозяйстве.