Мария-Тереза Сесе - Теперь ты — моя жена

• Название: Теперь ты — моя жена
• Автор: Мария-Тереза Сесе
• Издательство: Редакция международного журнала «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7024-0394-0

Молодая и симпатичная журналистка Джойс Пауэр решает написать статью о некоем лорде Брюсе Мелвине и его удивительном креме, который он изготовил в тиши своего старинного замка. Покров таинственности, окружающей этого человека, усложняет ее задачу. Впрочем, Джойс не привыкла отступать, тем более что главный герой оказывается настолько привлекательным мужчиной, что девушка влюбляется в него без памяти.

Для широкого круга читателей.

---

— Но послушай, Джой!

— Это ты послушай. Ты уже сказал достаточно. Так что не нужно продолжать. Я все прекрасно поняла.

— Так ты не собираешься выступить с заявлением? — спросил Брюс.

— Я не собираюсь лгать! И не нужно подбивать меня на это.

— Джойс, давай-ка поговорим наконец серьезно. Ты знаешь журналиста, который стоит у истоков всей этой истории? Ты знакома с ним?

Последовавшая за этим вопросом тишина была гулкой и напряженной. Джойс колебалась. Она не могла решить, как ей следует вести себя в данном случае. Что ответить? Все это было похоже на ловушку, в которую она никак не хотела попасть.

— С чего ты решил, что я могу быть с ним знакома? — помолчав, спросила она.

— Все очень просто. В ту ночь, помимо меня, там была только ты с Сэмом. Следовательно, сведения о событиях в лаборатории могли просочиться в печать лишь от одного из вас. Ты же понимаешь, что от меня это исходить никак не может.

— Тогда, по всей видимости, это Сэм, — решительно заявила девушка.

— Ты уверена?

— Нет. Конечно же, я не уверена, что это был Сэм.

— Но ты, по крайней мере, уверена, что сама никому ничего не рассказывала о событиях той ночи?

Что ему известно обо всем этом? — задалась вопросом Джойс. И что он собирается в ближайшее время выяснить?

Что-то подтолкнуло ее отрезать себе пути к отступлению, загнать себя в угол, не оставить себе иной возможности, как только признаться во всем, рассказать всю правду.

— Ну а если я и говорила на эту тему с кем-нибудь? — спокойно спросила она.

— В этом случае тебе придется отказаться от всего того, что ты рассказывала этому человеку.

— Ты сошел с ума?

Внезапно Джойс преисполнилась решимости противостоять Брюсу. Страх улетучился. Более того, появилось нечто вроде спортивного интереса.

Девушка откинулась на спинку кресла и внимательно, не отрываясь и не мигая, принялась рассматривать Брюса, как будто он был незнакомцем.

— Нет, детка, я не сошел с ума. Просто у меня аллергия на журналистов. Этим-то все и объясняется. И единственное, что меня интересует, так это рассказывала ли ты о событиях той ночи или нет.

Джойс прервала его:

— Я так понимаю, что никто не вправе запретить мне разговаривать с кем угодно и говорить кому угодно, что мне захочется. Это не подлежит сомнению, особенно когда идет речь о чистой правде. Так что я могу сообщать ее другим людям, не испрашивая предварительно разрешения ни у тебя, ни у Ригана, ни у кого другого на этом свете. Разве не так?

Став серьезным, Брюс настаивал на ответе:

— Так ты все-таки рассказала? Ты сделала это? Так, Джой?

— О Господи Боже мой! Ну на каком основании ты требуешь от меня отчета? Какое у тебя на это право?

— Я не требую от тебя отчета, Джой. Более того, я предлагаю тебе кучу денег за то, чтобы ты согласилась сделать соответствующее заявление.

— Никогда! Слышишь? Никогда!

— Подумай хорошенько, детка. Посоветуйся…

— И с кем, по-твоему, я должна посоветоваться?

— Не знаю, — ответил Брюс Мелвин. — Действительно не знаю. Может быть, с твоей подушкой.

— Видишь ли, Брюс, я не продаюсь. У меня нет цены. Ты чего-то недопонимаешь.

— Подожди, подожди. Пойми, кто-то прячется за тобой. И ты знаешь, о ком идет речь, и пытаешься защитить этого человека. Но вам это не удастся: ни тебе, ни ему. Уж поверь мне на слово. Я пойду до последнего и все-таки отправлю его в камеру, на гильотину, к самому дьяволу в пекло…

Говоря это, Брюс Мелвин мало-помалу повышал голос. В результате вначале ближайшие соседи, а затем и практически все посетители ресторана стали обращать внимание на происходящее за их столиком.

Страшно побледнев и нервно дрожа, Джойс поднялась.

— Прости, — стараясь оставаться спокойной, сказала она. — Мне нужно идти.

— Подожди!

Поднявшись во весь рост, он схватил ее за руку с такой силой, что она даже вскрикнула. Затем, не говоря ни слова, Брюс потянул ее за собой на улицу. При этом он не обращал ни малейшего внимания на любопытство окружающих.

— Будь прокляты все журналисты в этом мире! Ты слышишь? — прорычал он, встряхивая девушку за плечи.

— Немедленно отпусти меня! — потребовала Джойс со слезами на глазах.

Не желая допустить скандала, к ним приблизился швейцар клуба, одетый как генерал неизвестного рода войск или как склонный к военным забавам принц какого-нибудь экзотического королевства.

— Сударыня, если этот господин позволяет себе надоедать вам… — начал он.

Развернувшись к швейцару, Брюс Мелвин, который, казалось, и на самом деле начал сходить с ума, прорычал:

— Убирайтесь к дьяволу!

Удерживая одной рукой за запястье девушку, Брюс резко толкнул другой мужчину в грудь. Не ожидавший толчка швейцар оступился и рухнул на тротуар.

Дело начало принимать серьезный оборот.

Брюс Мелвин окончательно потерял голову. Будучи в ярости, он был готов перенести свое неудовольствие на кого угодно. Стоя рядом с поверженным на землю швейцаром, он угрожающе смотрел по сторонам.

Проходящие мимо люди стали останавливаться. Некоторые женщины начали кричать, требуя полицию.

Растерянная, Джойс стояла рядом с Брюсом.

Журналисты и полиция появились на месте происшествия, не сговариваясь, практически одновременно.

XX

После того как все газеты напечатали скандальную хронику о происшествии около клуба, отношение к Джойс в редакции изменилось в худшую сторону. В конце концов Джойс Пауэр подала заявление об уходе, после чего уединилась дома, отказываясь видеть кого бы то ни было.

И только сэру Патрику Ригану удалось проникнуть к ней, добившись разрешения нанести короткий визит. Разговор проходил на повышенных тонах и завершился настоящей бурей. Джойс сама не узнавала себя.

Сэр Патрик удалился, проклиная женщин с их капризами, а также мужчин с их извечными проблемами. Его настроение было испорчено настолько, что он проклинал даже бритвенные лезвия!

Прошла неделя с момента начала в печати шквала статей и многочисленных комментариев, заявлений более или менее серьезных и заметок, претендующих на долю юмора. Все эти публикации описывали Брюса Мелвина и его изобретение.

— Ну а теперь? Что ты теперь будешь делать? — взяла за обыкновение интересоваться ее мама.

Заслышав этот вопрос, Джойс просто пожимала плечами. Да и что она могла ответить?

Но Сильвия Пауэр, как правило, не сдавалась.

— Та и сама этого не знаешь, не так ли? — настаивала она.

— Нет.

— Но в этом случае, будь я на твоем месте, — продолжала миссис Пауэр, — я бы все-таки, наверное, предпочла принять предложение сэра Патрика Ригана.

— Ну и что бы я выиграла от этого? Наверное, в этом случае Брюс оказался бы втянутым в судебный процесс, связанный с коммерческими тайнами.

— Но сэр Патрик уверяет, что и ты, со своей стороны, можешь подать в суд, обвинив Брюса Мелвина в клевете. Настоящий джентльмен не должен допускать, чтобы его слова и поступки могли истолковываться превратно и каким-либо образом затрагивать доброе имя женщины.

— Ой, не надо, мама. Брюс просто отплатил мне той же монетой за все… Я сама виновата в случившемся.

Джойс подумалось, что если бы в день их совместного посещения клуба не произошло этой глупой ссоры, если бы Брюс не сбил с ног швейцара, то все, наверное, осталось бы по-прежнему. Однако внезапно появившаяся в самый неподходящий для того момент в сопровождении газетчиков полиция в процессе выяснения обстоятельств случившегося вынудила ее в присутствии Брюса назвать место своей работы. Естественно, для него услышанное было сильнейшим ударом. Может быть, подсознательно он и подозревал нечто в этом духе, однако спасительный инстинкт самосохранения берег его от серьезного отношения к подобной возможности. В результате неожиданное откровение стало для него тем более сильным ударом. Можно представить себе, насколько болезненным оказалось для молодого человека случайно сделанное открытие…

Как ни странно, Джойс после посещения полицейского участка испытывала определенное облегчение. Наконец-то все разрешилось само собой. Теперь не было необходимости лгать и изворачиваться. Брюс узнал, кто она и чем она занимается. Все было кончено. Все миновало. Теперь ей требовалось лишь некоторое время, дабы прошла боль потери. А в том, что Брюс окончательно и навсегда потерян для нее, Джойс не сомневалась ни минуты.

— Джойс, милая, послушай. Ты можешь не прерывая выслушать меня?

— Ах мама, и ты туда же?..

— Это просто невозможно! Я не могу не видеть, что после возвращения из нашего городка ты очень изменилась, что ты уже не та, что прежде. Не знаю, что там случилось, но эти перемены должны иметь какое-то объяснение, какую-то причину…