Сергей Борисов - Искатель. 2009. Выпуск №09

• Название: Искатель. 2009. Выпуск №09
• Автор: Сергей Борисов
• Издательство: ООО «Книги «Искателя», 2009 г
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 0130-66-34

Содержание:

Сергей Борисов. ПРОПАВШИЕ В ОКЕАНЕ. (повесть)

Владимир Анин. ДАРМОВЩИНКА. (рассказ)

Денис Чекалов. ШЕСТЬ ВЫСТРЕЛОВ. (рассказ)

---

— Туда я отправилась не сразу. Меня освободили досрочно с условием, что я буду работать там, куда меня пошлют, и каждую неделю отмечаться в полицейском участке. Я попала в ресторан на побережье. Представь, солнце, океан, туристы, а я мою тарелки, сотни, тысячи жирных, липких тарелок! Я ждала, копила деньги — и дождалась. Срок вышел, все сроки вышли, теперь я вновь могла распоряжаться собой так, как мне того хотелось. Возможно, я вернулась бы в Чикаго, может быть, поехала бы домой…

— Домой?

— Думаешь, я не любила отца? Любила. Думаешь, я не люблю мать. Люблю! Ведь любовь сильнее обид, она даже сильнее ненависти. Вряд ли родители простили бы меня, не уверена, что мне было нужно их прощение, но там был ты, Говард, мой любимый младший брат, которого я предала.

— Что ты говоришь, Кристи!

— Я оставила тебя одного. Я думала о себе.

— Это нормально.

— Да, это нормально. И честно. Все мы думаем прежде всего о себе. Мы же не праведники, верно? Но можно думать о себе и не забывать при этом о других. Мне это было не дано.

— Я тебя не забывал.

— Не только ты, Говард. Однажды вечером в ресторане, который я со дня на день собиралась покинуть навсегда, появился Джозеф Марлоу. Как он меня нашел, я не знаю. Зато он сразу выложил, что ему нужно. Марлоу не стал скрывать, что по-прежнему занимается торговлей оружием. Только с наркоманами он больше не связывается, теперь он использует в качестве курьеров девушек, которые о наркотиках даже говорить без содрогания не могут. Зато они умеют считать деньги! Поэтому он не забивает им головы псевдовосточной философией, он просто платит, и платит хорошо. Вот почему они так аккуратны, осторожны и готовы сутками не вылезать из-за руля, перегоняя машины с оружием из Мексики в Штаты. Дело у него отлажено, но рынок поистине бездонен, так что ему нужны курьеры, на которых он мог бы положиться. «Такие, как ты, Кристина. Ведь ты меня все еще любишь? Ты мне все еще веришь?» Марлоу говорил и говорил, опутывал словами. Я слушала его, не перебивала, я была словно загипнотизирована. Потом промямлила что-то вроде того, что хочу попробовать начать другую жизнь, где нет ни риска, ни полицейских, ни страха перед ними. Тогда Марлоу сказал, что у него есть возможность снова засадить меня за решетку. В доказательство он предъявил фотографии, на которых я была запечатлена с автоматом в руках. Я с трудом вспомнила тот день, когда Рик пригнал машину с оружием в коммуну, и мы здорово повеселились, изображая из себя никарагуанских контрас. Одни из нас были безжалостными убийцами, другие — беспомощными пленными. «Убийцы» размахивали пистолетами и автоматами, приставляли стволы к головам осужденных и зверски улыбались. «Пленные» корчились на полу, залитые кетчупом, который так похож на человеческую кровь. А Джозеф Марлоу, аплодируя нашей фантазии, снимал нас на пленку… Фотографии были очень убедительны, ни один суд не остался бы к ним равнодушным. «Ты согласна?» — спросил Марлоу. «Да», — ответила я. «Вот и умница. Через два дня ты в последний раз отметишься в участке, попрощаешься с хозяином этой забегаловки и приедешь ко мне. Вот сюда. — Он протянул мне бумажку. — Тут все написано». После этого Марлоу ушел. Он даже не счел нужным припугнуть меня напоследок, настолько был уверен, что я полностью в его власти. Но он просчитался. Через два дня я действительно попрощалась с владельцем ресторана и села в такси, но поехала не к Джозефу Марлоу, а в аэропорт. Я улетела в Нью-Йорк. Однако и там не задержалась. Каким бы необъятным ни был этот мегаполис, он тоже Америка, страна всеобщей компьютерной грамотности, где каждый при желании может получить сведения о каждом. Лишь только я получила все необходимые документы, сразу отправилась в Непал. Там, среди хиппи, и ныне, как в 60-е, приезжающих в Катманду в поисках истины, я рассчитывала затеряться. И там же надеялась найти ответы на свои вопросы. Что будет дальше — о том я не загадывала.

— На что же ты жила?

— Я стала чем-то вроде гида. Встречала туристов, помогала устроиться, показывала достопримечательности, отводила к торговцам опиумом, там это особо не преследуется. Получала за каждого клиента свой процент. Но сама к наркотикам не прикасалась. Благодаря интернету я знала, что Джозеф Марлоу пошел в гору и ныне числится преуспевающим бизнесменом, тем не менее у полиции он до сих пор под подозрением. А один журналист так и вовсе прямо обвинил Марлоу в связях с международными торговцами оружием. Он потом попал под машину, журналист этот… Еще я постоянно наведывалась на сайты вермонтских газет. Однажды я наткнулась на некролог об отце. А до того в одной статейке прочитала о выпускниках, поступивших в лучшие университеты страны. Среди прочих был и ты, Говард. Я хотела тебе позвонить…

— Что же не позвонила?

— Не решилась. Да и что я могла тебе сказать? Чем похвастаться? Чем поделиться? Я — беглянка, которая не знает, зачем и во имя чего живет на этом свете. Тем более примерно в то же время я встретила Рика. Он тоже отсидел и тоже поумнел — во всяком случае, отзывался о своем прежнем гуру с нескрываемой ненавистью. Однако Рик поумнел не настолько, чтобы утратить еще одну веру — в наркотики. И в Непал он прилетел потому лишь, что в Катманду они невероятно дешевы. Мы встретились в аэропорту и сразу узнали друг друга. Рик ужасно выглядел, и я его пожалела, отвела к себе. Его трясло и выгибало так, что, казалось, в следующую минуту его позвоночник треснет. Я раздобыла ему дозу, он укололся и затих. Я смотрела на его вспухшие вены, покрытые рубцами, и понимала, что не смогу его бросить, выставить вон. Это означало бы для него верную гибель. Ты, наверное, не знаешь, Говард, насколько развиты у наркоманов инстинкты. Не все, конечно, некоторые; но главный инстинкт — самосохранения — у них отсутствует напрочь. Каким-то звериным чутьем Рик понял, что получил власть надо мной. Он третировал меня, заставлял доставать ему героин, кричал, пытался драться. Потом поставил условие: лечение в обмен на свадьбу. Я согласилась. Мы зарегистрировали брак. Той ночью мы вместе легли в постель… Утром он скакал по комнате и вопил от радости: «Что, дрянь, получила? Ты, такая хорошенькая, такая правильная, теперь такая же, как я. Можешь курить, можешь нюхать, колоться, это тебе уже не повредит. Не успеет». Я ничего не понимала, и тогда он сказал, что у него СПИД, что ему все равно умирать и что я тоже умру, замолчу навсегда. Он хохотал: «Хочешь укольчик? А, хочешь?»

Говард выпустил руку Кристины, закрыл лицо ладонями.

— Рик умер полгода назад здесь, в Чикаго, в этом хосписе. Скоро умру и я.

Говард почувствовал, как его руки становятся горячими — от слез.

— Мы могли бы умереть и там, в Катманду, — сестра говорила все тише, — но все-таки я решила вернуться на родину. Не обольщалась, шансов не было… Ты плачешь, Говард? Ты плакал в ту ночь, когда я уходила из дома. А я просила тебя не плакать. И сейчас прошу о том же. Иначе я пожалею, что позвонила тебе.

— Я не плачу. Я не буду плакать, Снежинка. Честное слово, не буду.

— Смотри, — сестра с трудом подняла руку и погрозила ему пальцем. — Умирающих грешно обманывать.

Говард сглотнул подкативший к горлу комок,

— А сейчас, Говард, я скажу, почему позвонила тебе. Потому что мне очень хотелось позвонить. Потому что мне страшно умирать. И еще потому, что я хочу отдать тебе то малое, что имею. Знание. Теперь я уверена, что жизнь стоит того, чтобы жить. Она так коротка и хрупка, а мы растрачиваем ее в погоне за вещами и удовольствиями. Мы следуем вековым традициям, считая, что это гарантирует нам чистую совесть и спокойную старость. И слезы близких у нашей могилы. Но у смерти свой взгляды, свой расчет, она может прийти до срока, когда еще не все куплено, не все испытано, не все обычаи соблюдены, не все задачи решены, не все ответы найдены. Вот что я хотела тебе сказать, Говард. Живи сейчас! Ищи ответы — сейчас! Не обманись сам и не дай себя обмануть. Иди своей дорогой, а не той, что для тебя проложили. Только тогда ты будешь спокоен и не узнаешь раскаяния. Я это поняла. Поздно, но все-таки поняла.

В палату вошла медсестра. Сказала строго:

— Вам лучше уйти. Больной нужно отдохнуть.

Медсестра говорила так, что ослушаться было невозможно. Говард поднялся:

— Я приду завтра. Все будет хорошо, Снежинка.

Сестра улыбнулась, по губам ее вновь потекла кровь.

— Говард, пообещай мне…

— Да. Все, что могу.

— Это ты сможешь. Обещаешь?

— Обещаю.

— Ничего не говори матери. Не надо ее беспокоить, ни к чему.

— Хорошо.

— А теперь иди.

И он ушел. Утром следующего дня, придя в больницу святого Патрика, он узнал, что Кристина Баро умерла.

— А вы ей кто?

— Брат.

Кристину он похоронил на окраинном кладбище Чикаго, самом престижном, с ухоженной травой и бесконечными рядами одинаковых мраморных надгробий. У могилы он был один.