Вильгельм Гумбольдт - 94 Избранные труды по языкознанию

• Название: 94 Избранные труды по языкознанию
• Автор: Вильгельм Гумбольдт
• Издательство: Издательская группа «Прогресс» 2000
• Жанр: Психология
• Год: 2000
• ISBN: 5-01-004661-Х

Вильгельм фон Гумбольдт (1767–1835) — выдающийся немецкий мыслитель-гуманист — является создателем теоретических основ науки о языке. В представленных в настоящем сборнике работах затрагиваются важнейшие проблемы общеязыковедческого и философского характера, которые являются предметом оживленных дискуссий почти во всех странах мира. Многие поставленные В. фон Гумбольдтом задачи и высказанные им идеи еще не получили разработки в современном языкознании; они потребуют новых усилий гряду¬щих поколений ученых-мыслителей, и не одних только лингвис¬тов. Книга предназначена для лингвистов, литературоведов, философов, этнопсихологов и лиц, занимающихся проблемами теории и философии культуры

---

Танна — один из Гебридских островов, название которого — малайского происхождения \ Новая Каледония, Тимор, Эндэ * и некоторые другие острова имеют население, относительно которого неясно, признавать ли в нем, вслед за Крофердом [47], третью расу, или — вслед за Марсденом [48] — смешение двух других, потому что их обитатели по признакам телосложения, курчавости волос и цвета кожи занимают промежуточное положение между светло-коричневой и черной расой. Если бы такое же предположение подтвердилось и относительно их языков, это обстоятельство решительно свидетельствовало бы в пользу смешения. Остается еще один важный, но, по имеющимся данным, не находящий удовлетворительного решения вопрос о том, насколько древнее и глубокое смешение могло иметь место в этом регионе, и могли ли вообще произойти постепенные изменения в языке, цвете кожи и качестве волос, которым в ряде мест курчавость придается искусственно в соответствии с модой 4. Для того чтобы правильно судись о негроидной расе в ее чистом виде, следует исходить прежде всего из сведений о жителях юга Азиатского континента, поскольку между ними и народами с коричневым цветом кожи вряд ли мыслим непосредственный контакт и при их современном состоянии трудно даже представить себе что-либо между ними промежуточное. Тем более странным кажется то, что некоторые слова в языках этих народов, хотя нам известно лишь небольшое число их слов вообще, обнаруживают очевидное сходство со словами языков, которыми владеют народы, населяющие южные острова Тихого океана.

В этих географических условиях, в обстановке более или менее близкого соседства некоторые малайские народы настолько полно восприняли индийскую культуру, что едва ли где-нибудь еще найдется пример нации, которая, не теряя собственной самостоятельности, была бы в такой степени проникнута духовным строем другой нации, В целом это явление вполне понятно. Большая часть архипелага, и притом наиболее привлекательная с точки зрения климата и плодородия почвы, лежит в некотором удалении от Индийского полуострова, следовательно, не могло быть недостатка в поводах и сферах для установления контактов. Там же, где таковые происходили, превосходство столь древней и разработанной по всем аспектам человеческой деятельности цивилизации, как индийская, должно было увлекать народы, наделенные активной и живой восприимчивостью. И все же это было скорее нравственное, чем политическое влияние. Мы узнаем его по его последствиям, по индийским элементам, которые, несомненно, заметны в определенном кругу малайских народов; но как возникло это взаимодействие? Об этом среди самих малайцев, как мы увидим, имеют хождение неясные и темные легенды. Если бы имела место мощная волна иммиграции и завоевания, должны были бы сохраниться явные следы этих политических событий. Духовные силы и силы традиции действуют, как и сама природа, незаметно и вырастают внезапно из недоступного наблюдению семени. Также и самый способ, с помощью которого индуизм укоренился у малайских племен, подтверждает, что индуизм, будучи духовной силой, и действовал в сфере духа, волновал воображение и производил сильное впечатление на способный к обучению народ. И в самой Индии, насколько мне это известно из индийской истории и литературы, мы не находим никакого упоминания о юго-восточном архипелаге. Если предположить, что Ланка [49] находится южнее Цейлона [50], это было бы всего лишь темным и неопределенным слухом или же только поэтическим вымыслом. Вполне понятно, что от самого архипелага не исходило ничего, что могло бы сколько-нибудь значительно повлиять на полуостров. Сильное влияние оказывала на архипелаг Индия, очевидно, в основном через переселенцев, которые с легкостью воспринимали близлежащие островные земли как свою родину либо поддерживали связь с родным материком Причины в данном случае могут быть разнообразными. В дальнейшем я предлагаю обсудить, какую роль могли здесь играть преследования буддистов.

Для того чтобы надлежащим образом оценить смешение индийских и малайских элементов и влияние Индии на весь юго-восточный архипелаг, следует четко разграничить различные способы их проявления и исходить прежде всего из тех, которые, раньше других возникнув, просуществовали до позднейшего времени и оставили наиболее явственные и бесспорные следы. Здесь, так же как и во всех случаях смешения народов, влияние оказывает не только устная речь, но одновременно расцветшая в ней и ею привнесенная духовная культура. Такое влияние в настоящее время, бесспорно, прослеживается при перенесении индийского языка, литературы, мифологии и религиозной философии на Яву Этому предмету, только в более тесной связи с языком, посвящена вся моя книга, здесь я могу ограничиться лишь одним предупреждением. Такого рода влияние затронуло только собственно индийский архипелаг, "узкомалайский круг, а, возможно, и его не полностью и, конечно, не в одинаковой мере. Центром этого влияния была Ява, причем здесь оно было настолько сильным, что можно справедливо полагать влияние, испытываемое на крайнем востоке архипелага, вторичным, идущим от этого острова. За пределами Явы четкие и полноденные признаки индийской культуры наблюдаются только у собственно малайцев и у буги на Сулавеси. Настоящая литература в соответствии с внутренней природой языкового развития может возникнуть только вместе с одновременно существующей и распространяющейся письменностью. Важным моментом в культурных связях юго-восточного архипелага является наличие алфавитного письма именно на тех островах, которые в пределах очерченного ранее узкого круга были обозначены как собственно малайские и которые, хотя не повсеместно, обладают письменностью, отличающейся от письменностей островов другой части. Здесь должно быть отмечено одно различие. Алфавитное письмо в данной части земного шара является индийским. Это укладывается в естественные отношения между странами в данном регионе и в большинстве алфавитов, за исключением бу- гийского, проявляется еще и в сходстве графем, если не принимать во внимание внутренний механизм обозначения звука, не являющийся решающим аргументом, поскольку он мог быть позднее приспособлен к чужому алфавиту. Поэтому полное сходство, только с приспособлением к более простой звуковой системе родного языка, существует лишь на Яве и отчасти на Суматре. Тагальское и бугий- ское письмо настолько сильно отличаются друг от друга, что их можно рассматривать как самостоятельные ступени в развитии письма. На Мадагаскаре, подобно индийскому в центральной части архипелага, популярность завоевало арабское письмо. В какое время это могло произойти, неизвестно. Какие-либо следы вытесненного им исконного алфавита отсутствуют. Использование коренными малайцами арабского письма не играет роли в культурных связях, о которых здесь идет речь. Я уже говорил выше (с. 39) об отсутствии всякой письменности на островах экваториальной части Океана н у негроидных племен. Проявления индуизма, о которых здесь говорилось, имеют такой характер, что их легко распознать и одновременно определить как чуждые. Здесь нет ни переплетения, ни, тем более, растворения исконного в чужеродном, но только лишь их мозаичное соположение. Что касается обычаев и нравов древней Индии, то в дошедшем до нас санскрите можно легко опознать иностранные слова, зачастую лишенные своего грамматического оформления, а также обнаружить законы, управлявшие этим насаждением иноязычных элементов на индийскую почву. Это было основой для Формирования возвышенного и поэтического языка на Яве и вполне мажет быть увязано с взаимопроникновением литературы и религии.

Далеко не все сказанное выше можно отнёсти к народному ^JKy. и далеко не всегда можно предполагать, что те индий- слова, которыми он обладает, были заимствованы через

литературу и религию. Если далее мы проследим различные направления индийского влияния, то возникнут два вопроса, серьезных и трудных, диктуемых фактическим материалом: не является ли вообще вся цивилизация этого архипелага по происхождению индийской? И не возникли ли связи между санскритом и малайскими, в широком смысле, языками в период времени, предшествовавший позднейшему и наиболее утонченному языковому развитию и развитию литературы, как о том свидетельствуют общие языковые элементы?

На первый вопрос я склонен ответить отрицательно. Мне кажется очевидным, что на архипелаге существовала собственная исконная цивилизация коричневой расы. Следы ее еще можно обнаружить в восточной части, и даже для Явы она не прошла незамеченной. Тем не менее следует отметить, что'миграция началась постепенно из центральной части архипелага, испытавшей непосредственное влияние со стороны Индии, и распространялась на восток, поэтому определенно индийское влияние оказывается на периферии более затушеванным. Такое предположение отнюдь не опровергается определенным сходством именно в тех случаях, где не наблюдается индийского влияния: обнаружены бросающиеся в глаза соответствия в обычаях народов центральной и восточной части архипелага. Кроме того, непонятно, почему такому народу, как малайский, нужно отказывать в самобытной цивилизации — ведь постепенные миграции и развитие самобытной культуры народов могут происходить в любом направлении. Сама способность принадлежащих этому народу племен воспринимать перенесенный на их почву индуизм являет тому доказательство. Кроме того, об этом еще более свидетельствует манера, в которой они переплетали родное с иноземным,' ни в чем не подделывая под индийский свой совершенно особенный облик. И то, и другое должно было бы с необходимостью быть иным, если бы индийские переселенцы увидали на месте этих племен грубых, необразованных дикарей. Говоря здесь об индийцах, я, естественно, имею в виду только санскритоязычное население, а не жителей Индии в целом.