Анна Гурова - Мой друг бессмертный

• Название: Мой друг бессмертный
• Автор: Анна Гурова
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-033478-8, 5-9725-0163-5

Ее зовут Вероника. Она трудный подросток из неблагополучной семьи. Но однажды обрывок случайно услышанной мелодии открывает ей путь в ее настоящую судьбу, в мир Мертвого бога…

Его зовут Лешка. Его сбила машина. И это был не несчастный случай, а жертвоприношение. А тот, кто его спас, не просто вернул Лешку к жизни, а выкупил у служителей неведомого божества. Выкупил собой…

Произведение является предисторией к циклу «Черный клан» изданному под псевдонимом Алекс Градов.

---

— Ну что ты мучаешься? Хочешь, позвони в милицию. Номер джипа запомнил?

— Не-а, — уныло сказал Лешка.

— Тогда забудь. Их не найти.

«Забудь, — мысленно повторил Лешка. — Их не найти». Вот и ответ.

Ему стало и печально, и в то же время легко, как будто груз упал с души. В этот момент он почувствовал, что его жутковатое приключение осталось в прошлом.

Глава 6 Педофил с когтями

Возле школьного гардероба вывесили объявление — в районе объявился педофил. Сверху надпись с восклицательными знаками, справа — смазанный фоторобот, под который подходила половина родителей учеников, слева — инструкция для девочек, как себя вести при встрече с маньяком в темной подворотне. Меры были в основном превентивные: поздно домой не возвращаться, в темноте не гулять, с незнакомыми людьми в подъезд не заходить… Вероятно, подразумевалось, что если девочка где-то проколется и зайдет-таки в подъезд вместе с маньяком, ей уже ничто не поможет. Школьники к объявлению отнеслись несерьезно — разглядывали портрет, вспоминали всякие случаи, хохмили. «Чем отличается педагог от педофила? Педофил — он детишек любит!» — «А хотите анекдот? Сидят в песочнице две девочки, к ним подходит педофил и говорит…» Педофил глядел с объявления на остряков и задумчиво улыбался.

Ники удостоила фото маньяка мимолетным взглядом, а инструкцию прочитать не потрудилась вообще. Она смотрела на себя в зеркало, ожесточенно пытаясь натянуть вязаную шапку как можно глубже на уши, а дурацкая шапка, которая уже год как была ей мала, налезать на уши отказывалась.

«Все! Приду домой и скажу маме — больше я в этой шапке в школу не пойду! Пусть берет откуда хочет деньги и покупает новую!»

— Ого, какой клевый чепчик! — раздалось сзади. Опять этот придурок Вовик со своими дурацкими шутками. На математике он минут двадцать тыкал Ники в спину карандашом, Ники шипела и ругалась, а он ржал как конь. После урока схлопотал по тыкве, а сейчас явно нарывался на вторую плюху.

— Отвали, — не оборачиваясь, огрызнулась Ники. Шапку она решительно сорвала с головы и запихала в сумку. Лучше подхватить менингит, чем так позориться.

Вовик не отставал.

— А это что за бандура? — спросил он, протягивая руку к гитаре в клеенчатом чехле. — Контрабас? Покрышкина, дай поиграть!

Ники молча его оттолкнула и принялась повязывать шарф.

— Это не ты случайно у метро «Пионерская» по вечерам на скрипке играешь? — невинно поинтересовался кто-то из Вовкиной компании. Остальные тут же подхватили хохму:

— Точно, она! Только не в этой куртке, а в таком дырявом пальто и валенках, чтобы больше подавали!

— Нет, у нее два пальто — одно грязное, другое дырявое, она их на работу по очереди надевает. Это униформа такая.

— Ну и как, Покрышкина, хорошо зарабатываешь?

— А я видел, как один нищий отошел от метро к ларькам, сел в машину и уехал. Представляете? Может, она уже на «мерсе» катается?

— А что исполняешь? Русский шансон?

— Сбацай нам чего-нибудь!

Ники, не отвечая на насмешки, повесила гитару на плечо, обогнула компанию парней и побежала к выходу. Гитара была такая громоздкая и неудобная, что Ники казалось — она тащит на плече комод. В дверях гитара ударилась о косяк, и по вестибюлю поплыл жалобный звон. Сзади донесся взрыв хохота.

«Вот гады! — стиснув зубы от злости, Ники выскочила на улицу. — Как им не надоест издеваться? Чтобы я еще хоть раз показалась в школе с гитарой…»

На улице уже стемнело. Падал редкий снег, искрясь в лучах фонарей. С обеда заметно похолодало. У Ники моментально замерзли уши. Волосы, хоть и густые, почти не грели. «Нужен подшерсток, — подумала Ники. — Как у зверей. Ничего, если мать не купит мне нормальную шапку, то он скоро вырастет. А не вырастет, тем хуже маме. Заболею, ей же со мной потом возиться».

Попытки подобрать песню с Леннаучфильма и последовавшие за этим удивительные сны привели к неожиданному следствию: Ники отправилась в местный «дом творчества юных» — да и записалась там в кружок игры на гитаре. Первое занятие ей очень понравилось. Преподаватель, приятный молодой человек, гитару одобрил, только посоветовал натянуть нейлоновые струны вместо металлических и научил двум видам перебора. Мама против кружка не возражала, хоть и вздыхала по поводу расходов. Позвонила бабушка, та идею с гитарой не одобрила в принципе: «Будет теперь по дворам с парнями шляться, вместо того чтобы уроки учить!» Ники с удовольствием представила себе, как шляется по дворам с кем-нибудь типа Рэндома и Нафани, и бабушкины слова, как всегда, проигнорировала.

До «дома творчества» от дома было три остановки, от школы — четыре. Ники вышла на Ланской и еще издалека заметила девяносто восьмой автобус. Прикинув расстояние до ближайшей остановки, она перешла на бег. Бежать с рюкзаком на одном плече и гитарой на другом было страшно неудобно: гитара била по спине, рюкзак сползал, — но Ники сделала рывок и в последний миг успела вскочить в дверь. Тяжело дыша, она помахала кондукторше проездным билетом и плюхнулась на сиденье. Щеки ее горели, с волос на воротник сыпался снег. Ники рассеянно оглядела салон автобуса, устроилась поудобнее и отвернулась к окну, за которым пробегали световые конусы фонарей и темные прямоугольники домов.

Так уж получилось, что у Ники друзей в школе не было. И вообще у нее с ровесниками отношения как-то не складывались, колеблясь от равнодушного отчуждения до откровенной травли. Это повторялось каждый раз, как она попадала в новое место: в детском саду, в школе… О том, что было, когда она ходила в бассейн, даже вспоминать не хочется… Почему? Ники понять не могла. Ничего плохого она вроде никому не делала, ничем от других особенно не отличалась… Она уже начинала думать, что на ней какое-нибудь проклятие, когда познакомилась с ребятами из «Утра понедельника» и подружилась с Нафаней. «Как мне тогда повезло!» — в который раз подумала Ники, вспоминая, как она вломилась к ним в гримерку за автографом. Несколько месяцев назад в школе устроили дискотеку, и группу «Утро понедельника» пригласили на ней поиграть. Одно время пошла такая мода: под записи плясать непонтово, а вот под живую музыку — круто. Нафаня когда-то учился в этой самой школе, потому и согласился выступить по старой памяти. А потом Ники увидела Рэндома и — главное — услышала, как он поет, и у нее снесло крышу. Во время перерыва ноги сами принесли Ники в гримерку. Посреди маленькой комнатушки сидел на табуретке кумир — Рэндом — и тихонько бренчал на выключенной электрогитаре.

— Чего смотришь? — спросил он Ники, не переставая играть.

Ники таращилась на него как зачарованная. Рэндом казался ей высшим существом, пришельцем из другого мира. Про автограф она сразу забыла.

— Заходи, — пригласил ее высокий худой парень. Это был Нафаня. — Чаю хочешь?

Ники, в глубине души уверенная, что «звезды» с ней не станут даже разговаривать, была потрясена. Она взяла стаканчик с чаем и села в уголке, пожирая Рэндома взглядом.

— Ого, какие глазищи, — восхитился Нафаня. — Глянь, Рэндом. Как у лемура.

Рэндом хмуро покосился на девочку.

— Печенья ей дай, — буркнул он. — У меня в сумке, в наружном кармане.

— А на этой гитаре трудно играть? — робко спросила Ники.

— Что, хочешь поиграть? А ты умеешь?

— Нет, — призналась Ники и впала в грусть. — У меня и гитары нет.

Нафаня тут же ее пожалел. Он вообще был сострадательный к разным мелким беспомощным существам.

— В принципе, ничего сложного, было бы желание. Я бы тебя поучил. Хочешь, приходи как-нибудь к нам в студию.

— А можно? — затаила дыхание Ники.

— Нафаня! — укоризненно произнес Рэндом.

Нафаня, ничего не ответив, подмигнул Ники, подхватил барабанную палочку и ловко завертел ее в воздухе.

— Ты и на барабанах умеешь? — восхищенно спросила Ники. — Или только тот, толстый?

— Кто тут толстый? — раздался голос в дверях. Вошел Михалыч. — Это еще что за пигалица тут отирается?

Ники испугалась и съежилась в своем углу. Нафаня радостно захохотал.

— Видишь, до чего ты докатился? Уж если даже фанатки считают тебя толстым, значит, так оно и есть.

— Я не толстый, — возразил Михалыч, — я солидный. У барабанщика должно быть брюхо. Для резонанса.

Ники не удержалась, прыснула от смеха.

— Ты глянь, как она смеется! — воскликнул Нафаня. — Как рулетка в «Брейн-ринге»! А давайте возьмем ее бэк-вокалисткой!

— Нафаня! — простонал Рэндом.

Михалыч добродушно усмехнулся.

— Он согласен! — объявил Нафаня.

Ники сидела, улыбаясь во весь рот, и думала о том, «о она всю жизнь мечтала стать бэк-вокалисткой, и вот, наконец, ее мечта сбывается! Теперь бы еще выяснить, что это такое…

Внезапно Ники очнулась от приятных воспоминаний. Непонятно почему она почувствовала себя неуютно. Ники оглянулась. В автобусе ничего не изменилось. Люди ехали по своим делам, до нее никому дела не было, но у Ники возникло ощущение, что за ней кто-то следит. Она еще раз, более внимательно, осмотрела салон. В ком-то из пассажиров была какая-то трудно определимая, тревожащая странность. Ники оглядела всех по очереди: пенсионер, двое мальчишек, тетка в шубе, мужичок в ушанке с портфельчиком, «омоновец» в камуфляже и куртке с капюшоном… «А почему он едет в автобусе, надвинув на глаза капюшон? — удивилась Ники. — Жарко же, и не видно ничего…»