Жан Ришар - Латино-Иерусалимское королевство

• Название: Латино-Иерусалимское королевство
• Автор: Жан Ришар
• Издательство: Евразия
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-8071-0057-3

Латинские королевства на Востоке, возникшие в результате Крестовых походов, стали островками западной цивилизации в совершенно чуждом мире. Наиболее могущественным из этих государств было Иерусалимское королевство, его центром был Святой Град Иерусалим с находящимся там Гробом Господним, отвоевание которого было основной целью крестоносцев. Жан Ришар в своей книге «Латино-Иерусалимское королевство» показывает все этапы становления государственности этого уникального владения Запада на Востоке, методично анализируя духовные и социальные причины его упадка и гибели. Взаимодействие западной и восточной культур, расширение европейского мировосприятия, рыцарские идеалы и столкновение двух религий наглядно демонстрируют всю панораму жизни средневекового человека XIII–XIV веков.

---

На эту особую черту повсеместной латинской колонизации до этого не было обращено должного внимания: блестящий фасад патрициата Акры или Тира часто затмевал реальность, засвидетельствованную в начале XII в. в знаменитом пассаже Фульхерия Шартрского, — расселение франков, которые не принадлежали к рыцарям, в маленьких сельских городах внутренних областей королевства.

Однако в документах, посвященных этому сюжету, как раз нет недостатка; в то время существовала разновидность держания, названная держанием «en bourgeoisie», как это видно из примера с архиепископом Назаретским, в 1255 г. подарившим одному горожанину из Акры два «плуга» земли в Саферии и дом в Назарете с примыкающими к нему виноградниками и оливетами: это дарение было сделано в «in burgisiam»{188}. Таково обыкновенное держание «en bourgeoisie»: с XII в. до нас дошли настоящие хартии о вольности, исследование которых проводилось довольно слабо, несмотря на тот интерес, который они представляют для изучения расселения латинян на Святой Земле.

Для сдерживания египетского гарнизона Аскалона, в 1136 г. король Фульк приказал Гуго, сеньору Сен-Абрахама (Хеврона), уступить госпитальерам местечко Бетгибелин или Берсабию, расположенную на полпути между Хевроном и Газой. Этот дар ордену состоял из укрепленного здания и нескольких поместий. Городок был укреплен госпитальерами, которые поместили туда гарнизон{189} из рыцарей и туркополов (именно те самые туркополы из «Гибелина» в 1177 г. провели грабительский набег на бедуинов, принадлежавших тамплиерам Газы — откуда и берет свое начало конфликт между двумя орденами), под командованием прецептора или кастеляна. Однако этого гарнизона не хватало для защиты новых крепостных стен, и речи не могло идти о том, чтобы доверить их охрану лишь одним местным христианам, которые, по правде говоря, были весьма немногочисленны…{190}. Великий Магистр госпитальеров, Раймунд дю Пюи, прибег тогда к приему, которым веком спустя воспользуется король Англии в отношении «бастид» Гиени: он позвал в Гибелин латинских колонистов, пожаловав им привилегии, которые в 1168 г. подтвердил его приемник Жильбер д'Ассальи.

Эти «буржуа» принадлежали к разным национальностям: тридцать два главы семей, чьи имена перечислены в первой хартии, либо были выходцами из Южной Франции (Санчо Гасконец, Раймунд Гасконец, Эли из Бордо, Бернар из Перигора, Пьер Каталонец, Ламберт из Пуатье, Брен из Бургундии, Жильбер из Каркассона), либо принадлежали к «пуленам» (Пьер из Роэз, Адалард и Гильом из Рамлы, Рихард из Сент-Авраама, Бернард из Иосафата), или к колонистам другого происхождения (Жерар Фламандец, Этьен Ломбардец, Жан из Корсенианы…). Впоследствии их число увеличилось, в особенности с тех пор, когда захват франками Аскалона сделало регион более безопасным для проживания. Каждый из жителей этого маленького городка получил место под строительство дома с двумя «плугами» земли на территориях, лежащих между Гибелином и «возвышенностью Тамарен». Каждый год они были обязаны выплачивать госпитальерам полевую подать и десятую часть, кроме десятой части с овощей, по обычаю Иерусалима. Десятая часть от добычи, захваченной у сарацин, вычиталась по кутюмам Лидды и Рамлы. Орден сохранил за собой преимущественное право покупки домов и земли по цене, гораздо ниже (за один «rabouin», представлявший собой самую малую долю безанта) той, за которую предыдущий владелец договорился продать дом покупателю. Налог, взимаемый госпитальерами при переходе права собственности к другому, равнялся одному безанту за «плуг» земли и один «rabouin» за дом или виноградник. Наконец, госпитальеры специально оговорили, что ежели какого-либо жителя уличат в прелюбодеянии, то выгонят из города после бичевания{191}.

Намек на кутюмы, содержащийся в акте, показывает, что в Иерусалимском королевстве существовали хартии о предоставлении привилегий, похожие на хартии Лорриса и Бомона во Франции того времени. Также в 1180 г. правительница Помье, Аюис, разрешила горожанам этого города дарить свое имущество монахам Мон-Фавора, кроме прав сеньора, «сообразно обычаям и кутюмам Бюри» — другого маленького городка Галилеи{192}.

Другая хартия с предоставлением привилегий была подтверждена Балдуином III в 1153 г.: по приказу этого короля Жирар де Баланс, виконт Акры, поселил латинских колонистов в домен Юмбера де Паси — городок, которому суждено прославиться в связи с битвой между Ибеленами и имперцами в XIII в.{193} Жирар де Баланс заключил соглашение с колонистами о выплате ими налогов за фрукты, пользование общественными печами и банями, за обмер и помол на соседней мельнице, равно как и ценз за их дома.

Все вышеперечисленное напоминает движение за основание свободных и новых городов, которое происходило в это время на Западе: быть может, как раз, чтобы основать новый город, Вивьен Хайфаский заключил в 1165 г. договор с канониками Гроба Господня, поделив с ними «необитаемый город» (новые постройки любили возводить на античных развалинах, ибо там материалы были под рукой, и, по поговорке того времени, «разрушенный замок уже наполовину восстановлен»), расположенный между Хайфой и пальмовой рощей, с двумя водоемами, которому он даровал право свободной торговли{194}? Представляло ли это соглашение собой род договора о совместном владении, каковые заключали меж собой аббатства и французские короли из династии Капетингов? В XIII в. один путеводитель расхваливал расположенный неподалеку оттуда «город, который назван Франшвилем… и является самым красивым и здоровым для человека местом во всех горах»{195}. Разве эта пропаганда, превозносящая благоприятные условия для здоровья в отдельном городе, не напоминает развешенную на наших стендах рекламу о продаже земельных участков?

Даже названия новых поселений указывают на их характер: к Франшвилю (фр.: свободный город), мы можем добавить «Нев Виль (фр.: Новый город)», основанный канониками Гроба Господня в поместье Рамафа: в 1160 г. их приор уступил Ги Ле Шамелье верблюдов, Жиро Шеврю и Гуго из Яффы места под постройку домов, участки, чтобы сажать виноград и деревья, «плуг» земли, оливету, печь и мельницу «по обычаю Ла Магомери». Что касается самого Ла Магомери, то это, пожалуй, самый древний из городов, основанных латинянами на Востоке: в период между 1114–1124 гг. каноники Гроба Господня кое-как укрепили маленький бург Бирру, возле Иерусалима, и в 1124 г. женщины и дети смогли там укрыться на то время, пока египетские всадники сжигали город. Однако город очень быстро оправился: «Гранд Магомери» в 1156 Г. насчитывал свыше 90 горожан, а уже в 1160 г., годовой ценз за дома достигал значительных цифр от 5,8 до 14 безантов. В 1170 г. шестьдесят пять «башельеров» из Ла Магомери были убиты под Газой. Каноники Гроба Господня основали и другие новые города: «Энсан» (Айн-Шемс), ставший Вальдекуром, в Бетсури, около Эммауса, Пти Магомери; в 1169 г. Иерусалимский патриарх побуждал своих каноников строить еще города, куда придут на поселение латиняне{196}.

Этих примеров, которые дошли до нас в единичных документах, без сомнения, было вдвое больше. Колонисты, прибывавшие из Франции и с остального Запада, быстро осваивались в среде сирийцев и приспосабливались к местным условиям сельской жизни. Хотя некоторые моменты этой жизни не должны были выбить их из колеи, а успокоение этой разграбленной страны обещало, по свидетельству аббата Эккехарда и Гильома Тирского{197}, вознаградить их изобильным урожаем, перед ними все же вставали непредвиденные проблемы. Без сомнения, наиболее непривычной для колонистов была проблема, связанная с водой: именно по этому поводу было заключено соглашение между монахами Карантена и вдовой Евстахия Гранье (прежнего сеньора Сидона), которая владела доменами в округе Иерихона. Тогда как ее покойный муж разрешал монахам использовать воду для мельницы только в один раз в две недели, вдова открыла, благодаря вмешательству виконта Иерихонского, доступ к воде по субботам, включая предыдущую ночь{198}. Что же касается посевных культур, то они не должны были отличатся от тех, с которыми люди Запада, особенно уроженцы Южной Европы, имели дело у себя на родине: с виноградом, злаками, оливками они сталкивались далеко не в первый раз. Но вот что показалось поселенцам необычайным, так это «лесной мед» (mel selvestre), который произрастал в плодородных долинах, спускавшихся к Средиземноморью. На водяных мельницах перемалывали «cannamelles», чтобы выработать продукт, иногда называемый по-арабски «zuccar» — наш сахар, именно тогда и на долгое время составивший конкуренцию пчелиному меду, который использовали на Западе.

Впрочем, самим латинским «буржуа» редко приходилось обрабатывать землю: мы видим в них мелких землевладельцев; держание «en bourgeoisie» из двух «плугов» заключалось приблизительно в шестидесяти гектарах обрабатываемой земли, не считая садов и виноградников{199}. Но призыв к колонистам встретил огромный успех на Западе: достаточно всего лишь перечесть «манифест» Фульхерия Шартрского, чтобы ощутить восторг тех людей, кто, влача нищенское существования на Западе, на Востоке оказывался владельцем небольшого домена.