Сергей Бузиновский - Все возможно?

• Название: Все возможно?
• Автор: Сергей Бузиновский
• Издательство: Знание
• Жанр: Эзотерика
• Год: 1993

Сергей Борисович Бузиновский — художник-дизайнер из Барнаула. Много лет занимался исследованием судьбы Р. Л. Бартини. Публикуется впервые.

«Все возможно?» — журнальный вариант первой части документальной повести «Ро».

Там — продолжение поиска и разгадка тайны «невидимого самолета». Но эта тайна совершенно затмевается ошеломляющей картиной «Вселенной по Бартини». Ответом на многие вопросы оказалась сама загадочная жизнь человека, известного нам под именем Роберта Людвиговича Бартини. Он принес новую истину и разбросал знаки на подступах к ней. И — отразился в зеркальном лабиринте книг, став прототипом некоторых героев Булгакова, Грина, Ефремова, Кржижановского, Стругацких…

Документальная повесть «Ро» готовится к публикации в Барнаульском издательстве «Оранта».

Тел. [phone], 26–10–38

Факс 25–48–64 «Оранта».

---

Что для этого нужно? Раздробить материю. Уже строятся в пустынях гигантские обручи свсрхпроводящих суперколлайдеров — ускорителей диаметром в полтораста миль — еще один шаг к пропасти. Ничто не остановит пытливый ум ученого, его страсть к познанию!

«…И времени уже не будет».

О пользе сновидений

«Вселенная по Бартини» — не ниточка, протянутая из прошлого в будущее, не унылая пятимерная «плоскость» миров-двойников — «растущая, головокружительная сеть расходящихся и параллельных времен»! Вечный взрыв: ежесекундно расщепляются мириады вселенных, образуя новые и новые «кусты миров». Миры, дробясь, мельчают — до бесконечности. Возможно, еще вчера, читатель, ты был размером с нынешнее Солнце! Мы «съеживаемся», воображая, что звезды бросились от нас врассыпную. Миры миниатюризируются и «умнеют» — известно, что чем меньше размеры носителя информации, тем больше байт на него можно «накрутить». Бесконечное падение в микромир! Но — бесконечное ли?.. Быть может, Вселенная «тороидальна» — бублик с дыркой, стремящейся к нулю? Пройдя «дырку», миры начнут укрупняться — до наступления нового цикла. Все это очень напоминает древнеиндийскую космологию, где мир то «падает» в плотную материю, то «взлетает» на некий чрезвычайно разреженный «духовный» уровень.

…Человечество в шестимерном континууме не нуждается в гипотезах о внеземных цивилизациях. Шестимерное человечество самодостаточно. Но не печальной самодостаточностью астрофизика Шкловского, а осознанием себя движущей силой Миропорядка. Бесчисленные варианты земной цивилизации в бесчисленном множестве вечно ветвящихся миров — плоть и разум Вселенной!

Вспомним детскую игру, придуманную Льюисом Кэрролом — у нас ее называют «испорченный телефон». Происходит накопление ошибок — и результат становится непредсказуемым. Расподобление «отдаленных» параллельных цивилизаций, очевидно, зашло так далеко, что при встрече мы не испытали бы никаких родственных чувств. Они могут выглядеть, по нашим меркам, чудовищно. Но это — мы…

«…Каждый из миров повинуется своим собственным особым законам, условиям, не имея непосредственного отношения к нашей сфере. Обитатели их, как уже сказано, могут без того, чтобы мы это знали и ощущали, проходить через нас и вокруг нас, как бы сквозь пустое пространство, их жилища и страны переплетаются с нашими, тем не менее не мешают нашему зрению, ибо мы еще не обладаем способностью, необходимой, чтобы различать их…» Елена Блаватская, живой факел оккультных знаний. Из книги «Тайная Доктрина».

«…Привидения — это, так сказать, клочки и отрывки других миров, их начало, — рассуждает Свидригайлов. — Здоровому человеку, разумеется, их незачем видеть, потому что здоровый человек есть наиболее земной человек, а стало быть, должен жить одною здешнею жизнью, для полноты и для порядка. Ну, а чуть заболел, чуть нарушился нормальный земной порядок в организме, тотчас и начинает сказываться возможность другого мира, и чем больше болен, тем и соприкосновений с другим миром больше…» А это — хрестоматийный Достоевский, мимо которого мы все проходим в школе: «Преступление и наказание».

Мысль малосимпатичного господина Свидригайлова нуждается в расширении. Ибо речь идет о любой проблеме, встающей перед человеком: болезнь, житейский тупик, муки творчества… И тогда возникает «подсказка» — обычно во сне. Этим эффектом осознанно пользовались люди, которых мы называем великими. Наполеон, например, мог в самый разгар сражения заснуть минут на десять-двадцать. «Ночь приносит совет», — говорил император своим маршалам, откладывая до утра важнейшие решения.

«Практический интерес, вероятно, представляют лишь „ближние“ миры — и лишь те из них, которые сдвинуты вперед по длине времени относительно нашего мира. Когда необходима „подсказка“, мозг сканирует соседние миры-варианты и, найдя нужную ситуацию, включается в наше тамошнее „я“». «Утро вечера мудренее!» Даже если «вещий сон» не запомнился, суть «подсказки» обязательно всплывет в виде правильного решения.

«Механизм сновидения — это нечто, похожее на телефонный коммутатор. Важно правильно и четко сформулировать вопрос — и лечь спать. Но почему — во сне?.. А почему звезды не видны днем? Их „забивает“ Солнце и свечение атмосферы. Реалии нашего мира „ослепляют“ нас. Спящее сознание — „ночь“, когда становятся видны „звезды“ — „параллельные“ миры. Люди, для которых это необязательно, — визионеры. Они выполняют ту же операцию, входя в необходимое состояние во всякое время. „Сломанный коммутатор“ — психически больной человек. Идет бессмысленная мешанина „картинок“ — бред. Или всюду чудятся опасности — но это опасности иномиров. Или — раздвоение сознания, когда мозг не в силах „выключиться“ из контакта — „эффект доктора Джекила и мистера Хайда“? „Имя нам легион, ибо нас много“…»

Но «вещий сон» в чистом виде — явление достаточно редкое. Обычно мы просыпаемся, помня о какой-то мешанине из обрывков разных сюжетов — и при этом отнюдь не чувствуя себя больными. Особенно часто «хаотичные» сны бывают после напряженной умственной работы. Можно допустить, что в экстремальной обстановке происходит не просто просмотр и отбор подходящих вариантов, а одновременное подключение к поиску решения десятков индивидуальных сознаний. И не только во сне. Известно, сколь различна у людей реакция на смертельную опасность. Слабый человек мгновенно отключается: обморок — стремление «сжать» до нуля время ожидания неизбежного. Сильный «растягивает» секунду чуть ли не в часы и находит выход. Официальная наука, по сути, подтверждает это. И останавливается за полшага до истины. Вот что пишет известный исследователь «физиологического времени» профессор Н. Моисеева: «Решение принимается за счет одновременного параллельного (а не последовательного, как обычно) рассмотрения вариантов. При этом в сознании фиксируется только тот единственный вариант… который совпадал с моделью идеального решения». Профессор Моисеева совершенно справедливо связывает этот процесс с ощущением замедления времени. Разумеется — с субъективным ощущением… Но это не иллюзия — трехмерное время действительно меняет свои параметры! В зависимости от того, сколько «параллельных» индивидуумов перед лицом опасности на мгновение образовали «мозговой трест». Грубая модель этого процесса — река. «Трус» — как горный поток в узком ущелье — у него нет других вариантов, и он стремительно несется к развязке. «Супермен» словно разливается по равнине иномиров. Его личная скорость времени резко падает. Спокойно «обсудив» ситуацию с «двойниками», он принимает верное решение.

Разумеется, это упрощение почти до абсурда. Но смысл ясен: время и пространство — лишь свойство нашего сознания.

— Велосипед изобретаете, уважаемый! Об этом еще Кант говорил — и почти теми же словами!

Кант? Ничего не имею против такой компании. Но если перевести это в практическую плоскость — становится возможным буквально все! Ну, например, я могу хоть сию минуту пересмотреть свое представление о том, что до Нью-Йорка сколько-то там тысяч километров.

Окажусь ли я при этом на Бродвее? Не знаю…

— А вы поспите! — советует Скептик. — Чуть проблема появилась — скорее баиньки! Как двоечник, который сразу в конец задачника норовит — ответ посмотреть. Или — в тетрадку к соседу… Предпочитаю по старинке полагать, что мои сны — продукт моего сознания!

Мало найдется людей, способных зримо представить — лицо своей матери, например. Попробуйте сами! Простейшее задание: красный кубик на голубом фоне. Трудно? А ведь в наших снах — полнейший эффект присутствия. «И замысловатые сюжеты»!..

Наука прилагает прямо-таки фантастические усилия, чтобы механизм сновидения свести к ночной жвачке дневных впечатлений. И я, днем с трудом вымучивающий каждую строчку, ночью становлюсь Бергманом, Феллини, а иногда прямо Хичкоком! И не только режиссером и сценаристом, но и художником, костюмером, бутафором, гримером, осветителем, пиротехником, звукооператором…

Манию величия можно избежать, допустив реальность того, что мы видим во сне.

И — альтернативность истории.

Константа разума

— Ну, хорошо, — согласился Скептик. — Не получается — подсмотрим у соседей. А они где берут? Где подсмотреть самое первое — то, что нет ни у кого? Ведь должно же быть что-нибудь самое первое?!

Нас губит «одна, но пламенная страсть» — к упрощению. Упрощаем до подмены одного другим и приходим к абсурду. Никто никому ничего не подсказывает! Может ли ваше правое полушарие подсмотреть у вашего левого?! Подойдем осторожно к краю бездны и заглянем. Узрим жуть шестимерную: себя — единого и неделимого — во многих мирах, даже в самых «дальних», в таких, что и не поймешь ничего, если забредешь «случайно»… Я — нить. Рядом вьются нити мои родных, друзей, коллег, соседей, знакомых, полузнакомых и совсем незнакомых людей; все это свивается в шнур сверхцивилизации, на который тесно нанизаны прозрачные бусины отдельных миров — они делят единый шнур на маленькие участки. Это — мы…