Кристина Лестер - Замок из дождя

• Название: Замок из дождя
• Автор: Кристина Лестер
• Издательство: Издательский Дом «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-7024-2729-4

Такое тоже бывает: из законченного донжуана и сердцееда мужчина в одночасье превращается в одержимого однолюба, который болен одной-единственной девушкой. Встретив ее, он перечеркнул свою прежнюю жизнь, сложил к ее ногам последнее, что у него осталось, а взамен попросил хотя бы иногда появляться в его судьбе, но…

У него остался только один шанс на спасение — другая девушка, которая очень сильно и искренне любит его. Но какую из них он выберет, вот вопрос.

---

— Да у меня Марта с Луцианом пропали, даже не…

В этот момент он оторвался от мобильного и поднял глаза на дорогу. В долю секунды машина успела объехать чей-то силуэт, сильно вильнула и затормозила у самого кювета.

Несколько минут друзья молчали. Филипп чувствовал, как вставшие дыбом волосы постепенно укладываются на место. Ливень барабанил по машине с неистовой силой, поэтому они не сразу услышали, что кто-то стучит в стекло.

Когда Филипп открыл дверцу и увидел знакомое лицо, мокрые светлые волосы, он почти не удивился. Только сердце бухнуло — до пят и обратно, пока Селин усаживалась в машину.

— Уф! Ну вы даете! Вы чуть меня не сбили, мальчики. — Она говорила по-немецки. У нее получалось почти так же плохо, как у Филиппа по-французски.

— А какого черта ты стоишь на дороге в такую погоду?! — вдруг заорал Йен. — Ты ищешь приключений на свою молодую задницу или работаешь тут? Так вот что я тебе скажу: здесь не самое рыбное место, и богатых клиентов мало, и…

— Мне срочно нужно в Берлин, мальчики.

— Ха! Ей срочно нужно в Берлин. Мы туда не едем. Правда, Фил?

Только тут она посмотрела на того, кто сидит за рулем.

— Ой! Филипп! Надо же! Это ты. А я про тебя вспоминала.

У Филиппа свело челюсти, но он все же сумел произнести:

— Да? Здравствуй.

— Здравствуй. Я так рада! А можно, если вы не едете в Берлин, я еще раз у тебя переночую? А завтра ты сам меня отвезешь?

Йен вытаращил глаза на пассажирку, только сейчас он, видимо, ее узнал, и до него дошло все происходящее. Но после ее слов оба друга закашлялись.

— Ну что с вами?

— Ничего.

— Хорошо. Переночуй. Но ты же сказала, что в Берлин надо срочно?

— Куда же я ночью поеду? Вы отказываетесь везти, а таксистов я больше не люблю.

— Хорошо, поехали ко мне. Чего же мы стоим?

— Это ты стоишь.

— А, да. Это я стою. — Филипп неуверенно: тронулся с места.

Он думал только об одном: как доехать до дома, чтобы не разбиться? Руки и ноги сильно дрожали.

4

Конечно, он не собирался спать с ней в этот вечер. Конечно, у него же еще куча непрочитанных писем. Сейчас он устроит ее все в той же комнату наверху и пойдет работать. Время — два часа ночи. Завтра ему.

— Фил, дай, пожалуйста, какую-нибудь сухую одежду. Я мокрая насквозь. Хочу принять душ и переодеться.

— Конечно, конечно.

Дрожащими руками он открыл шкаф, достал оттуда одну из своих рубах, потом почему-то прижал ее к себе, словно Селин уже надела ее и он обнимает их вместе…

Через полчаса она вышла из душа и показалась ему еще меньше и беззащитнее, чем там, под дождем, на дороге. Рубаха доходила ей почти до колен. Снизу торчали тонкие, изящные ножки с двумя синяками на левой лодыжке. Селин забралась на диван, подтянула колени к подбородку…

— Ой. Вам… тебе, наверное, холодно. У меня не найдется подходящих брюк… Я принесу плед.

Он хотел добавить, что вообще можно пойти спать, а под одеялом уж точно будет тепло, но постеснялся. И в тот момент, когда Филипп укутывал ее тоненькие плечики шерстяным пледом, Селин вдруг сама протянула руку к его лицу.

В глазах у него потемнело, сердце учащенно забилось, дыхание сорвалось, и он почувствовал, что еще немного, и он не сможет соблюсти правил приличия. Он взял ее за плечи и поднял с дивана, чтобы можно было прижаться к ней низом живота, который мгновенно раскалился до температуры плавки металла.

— Селин, это… я… — Филипп сжимал ее плечи и не знал, можно ли позволить себе большее. И в то же время знал: сейчас в любом случае он себе это позволит!

— Фил, я рада, что мы снова встре…

Он начал целовать ее, не дав договорить. Он пытался это делать нежно. Но нежность удавалась не всегда. От каждого прикосновения ему становилось все тяжелее спокойно стоять на месте, а брюки с каждой секундой становились все более тесными…

Селин улыбалась, демонстрируя свои клычки, и просто позволяла себя любить. И Филипп любил. Сначала любил — пытаясь осознать, какое счастье сейчас находится в его руках и обжигает его своим дыханием… йотом — не выдержал, подхватил на руки и в один миг взбежал на второй этаж.

Это была первая и настоящая ночь любви в его жизни, когда он безоглядно провалился в пучину своих ощущений. Он не старался больше запомнить каждый вздох и стон женщины, он не пытался быть лучше, чем есть на самом деле, он больше не играл в Самого Умелого Любовника В Мире. С Селин он просто жил и познавал заново плотскую любовь. Ту, которую, как он думал, открыл для себя еще в четырнадцать лет. А на самом деле — только сегодня. Селин не была нежна с ним, ее можно было назвать грубой и неумелой в постели, но сейчас Филипп был счастлив просто от того, что они находятся вместе. Пожалуй, она сильно уступала по технике исполнения Алисе, но это тоже не имело значения. А что вообще имеет значение, он не знал. И едва только его измученный и счастливый организм вновь набирался силы, он еще и еще раз доказывал себе, что теперь прежнего Филиппа не существует. А Селин, кажется, было просто хорошо, и она, не стесняясь, давала это понять.

А утром он проспал будильник. Он проспал все на свете, он проснулся счастливый и исполненный нежности. Теперь он никогда и никуда ее не отпустит! Теперь они навсегда будут вместе! Ни с кем еще ему не хотелось быть вместе до конца жизни… Филипп улыбнулся и прошептал:

— Селин…

Он протянул руку, чтобы обнять ее, и вдруг резко сел на постели. На соседней подушке вместо любимой женщины валялся Луциан и меланхолично смотрел на хозяина.

— Ты что тут делаешь? — вырвалось у Филиппа. — Где Селин?.. Господи!.. Селин! Селин!!!

— Ну что ты шумишь, милый! — сказала Марта, вплывая в комнату с подносом, где был сервирован завтрак. — Я привезла тебе Луциана, чтобы ты не скучал. И сама…

— Где Селин? Куда ты дела мою Селин? — Филипп тряс за плечи свою любовницу до тех пор, пока глаза ее не стали наливаться обидой.

— Ушла твоя Селин! Я сейчас все разолью! Убери руки! Я для него…

— Куда?!

— …стараюсь-стараюсь, а он…

— Куда она ушла?!! Ну?!

— Она оставила тебе — вот! — Марта вынула из кармана передника (ах, как они любили в своем время импровизировать с этим передником!) клочок бумаги и швырнула на постель.

Филипп долго не мог справиться с руками и чуть не порвал его, разворачивая. «Дорогой Филипп! Мне нужно спешить, спасибо тебе за прекрасную ночь любви и… что там еще говорится в таких случаях? Не помню. Лучше тебе меня не искать. Я сама позвоню, если будет надо, я подсмотрела твой номер. Будь счастлив! P.S. Твоя Марта — отменная стерва. Но, кажется, она тебя любит. Я и сама почти влюбилась. Целую очень-очень-очень нежно. Селин».

Филипп взвыл, сминая пальцами свое лицо.

— Не понимаю, что ты в ней нашел! Кожа да кости, И к тому же француженка. Фи!

— Вон отсюда! — заорал он не своим голосом.

— Фил, ты что, одурел?

— Вон, я сказал!

Марта смотрела на него во все глаза.

— Фил, ты способен прогнать меня из-за какой-то юной шмакодявки, которую впервые видишь?

— Марта, ты, кажется, нанималась ко мне в горничные?

— Филипп, ты передергиваешь.

— Вот и занимайся уборкой дома! А во всем остальном я разберусь как-нибудь сам.

— То есть я была нужна тебе всегда, при всех твоих бабах, которых ты менял, как перчатки. А теперь, когда ты споткнулся об эту маленькую вампиршу…

— Что ты сказала?

— Вампирша. У нее же клыки, ты что, не заметил?

— Что?

— Может, она тебя покусала? Ты проверь все места на теле, до которых она дотрагивалась своим… О-о, Филипп, я так соскучилась по тебе!

— Вон!!!

Через минуту оскорбленная в самых лучших чувствах Марта вся в слезах убежала к своей машине. Луциан с любопытством следил за сменой персонажей на сцене: сначала убежала та девчонка, которую он больше всего невзлюбил, потом хозяин прогнал добрую Марту. Марту, которая всегда так вкусно готовила! Жаль, он бы так не поступил. Жаль, потому что его собственная роль всегда сводилась к зрительской…

Филипп переехал в Дорф. Теперь, когда Селин могла в любой момент позвонить или вернуться, он не представлял свою жизнь нигде, кроме этого домика. Каждая клеточка стен напоминала ему теперь о той единственной их ночи любви и о единственной, как оказалось, ночи любви в его жизни. Потому что остальные связи были просто демонстрацией способностей и, если можно так выразиться, работой на имидж. Филипп любил эту комнату, эту постель, где все произошло, любил свою бледно-зеленую с оторванными пуговицами рубаху, которую он стащил зубами с Селин, когда донес до кровати…

Рубаху он не стал чинить и относить в прачечную. Тем более что она была почти чистой: Селин находилась в ней меньше получаса. Теперь рубашка — с оборванной планкой и огромными дырами вместо пуговиц — висела в его комнате на самом видном месте, и каждую ночь, засыпая, Филипп несколько минут любовался на нее.