Владимир Коваленко - Кембрийский период

• Название: Кембрийский период
• Автор: Владимир Коваленко
• Издательство: Издательство "АЛЬФА-КНИГА"
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9922-0324-0

Следить в виртуальном мире за не слишком верной любовницей — дело правильное. Спорить — дело хорошее. Интересное. Но когда о пользе ролевых игр спорят те, кому галактику подвинуть всего лишь лень, но никак не невозможно, результаты спора бывают весьма неожиданны. Так что получай, даже не будучи особо увлеченным ролевиком, тело эльфийки да отправляйся в древнюю Британию. Вот только незадача. Тело-то и впрямь эльфийское, со всеми положенными признаками: ловкость, зрение, бессмертие и т. п. Но вот магии полагающейся — нет! Не существует магии в реальном мире! И выкручивайся, друг ролевик, как можешь!

---

— Обязательно! Может он сможет делать такие операции. Придумает, как…

— Я про то, что ты убила человека.

— Это была его… Вру. Да что это со мной сегодня! Это была моя воля. Понимаемая мною как благо. Теперь я вижу в ней изъяны. Но тогда нужно было решать быстро. Ошибка. Жаль.

— Ты убила человека.

— Третьего за день. Может, и больше. А еще многих раненых мною добили. Не спрашивая, знаешь ли.

— Это грех.

— Я уже говорила, что грешна! — Клирик начал уставать от разговора. — Владыка, мне тяжело продолжать этот разговор. Я обещаю вернуться к нему позже. Тем более что он смыкается с проблемой противления злу силой. Но теперь мне необходимо обратиться к моему покаянию…

Епископ Дионисий удалился так, чтоб его не видно было, и шумно выдохнул. Характер у августы, однако. И воззрения. Но главное — вспомнив о свободе воли, не стала переваливать вину на раненого, не сделала его самоубийцей. А значит, именно такова, как он сказал викарию. Воительница за веру. В море греха, именуемого войной, хранящая в сердце главное — любовь к людям. Хотя бы к друзьям. А что до врагов — тут было довольно истории с ребенком. И разговор с ней будет суровый, но и молитва за нее горячая. А покаяния за этот поход никакого, ибо рисковала спасением души из любви к ближнему. А это высший подвиг, какой может быть. Если осознан. А вот как раз этого августа и не понимает! И радуется пойманной на золотой крючок плотвичке…

Снова холодная вода в лицо. А чего ты хотела, роднуша? Сентябрь в Уэльсе больше чем сентябрь. Это не только довольно холодно, но и очень сыро. Тем более в конце малого ледникового периода. Так что — домой, домой скорее. И не забыть нарисовать зонтик. Самый простой. Дома бочка с горячей водой, по-походному. Или по-старинному. Судя по друидической тонзуре епископа Теодора, по тому, как пророчица аннонская на пяточках восседала, и мелочам вроде бочки с водой — до пришествия римлян бритты до изумления напоминали японцев. Так что ничего придумывать и объяснять не пришлось — сида уважает старые обычаи. Клирик зашел сына проведать. Внутри — маленький, кормилица, довольный Дэффид. И совсем другая обстановка. Когда только сменить успели?

— Ну как? Нравится?

И что на это сказать? Стулья лучше? А человек старался. Хоть и был сердит — за то, что размножилась. Совершенно, кстати, справедливо. Пусть без греха, так и без родительского дозволения. Так что, пусть считает — угодил. Да и удобно. И выглядит интересно. Из комнаты вынесли стулья, заменили тонкими подушками. Кровать оставили как есть — и хорошо. Столику ножки укоротили, чтобы можно было за ним на пятках сидеть. Вместо шкафов сундуки. Оставалось отвесить комплимент:

— Точно как во времена Пуйла… Это для меня?

— Возвращаются героические времена. Пусть вернется и героическая обстановка. Так что я везде поменяю. Скажу — как у моей младшей. Кто откажется?

Никто. И всякий — когда задницу отморозит. Климат — переменчивая штука. При героях было теплее.

— Так можно только на верхних этажах. Внизу пол холодный. Или отапливать придется не только камин.

— Скажешь как. Сделаем. Хозяева не могут жить хуже гостей.

— Уголь дорог.

— Это плачется самая богатая девушка в восьми королевствах Камбрии? Кто-то еще говорил, что она сида-транжира! Кстати, что за история с Кэррадоком? Он посмел решить, что моя дочь может принадлежать ему после одного пустякового желания? Почему ты его не вызвала на поединок? Голову долой — и все мирно, все по обычаю. А теперь слухи ходят…

— Мы же были на одной стороне. Своих убивать нехорошо. А еще — он все-таки меня любит… Просто дурак.

— А ты? Тебе он нравится?

— Нет, — отрезала Немайн.

Дэффид понял: иногда сиды лгут. Если они женщины и когда им это положено по их женской природе. И при этом, в отличие от людей, считают, что говорят правду…

Потом планы поломались. Увы, за утро слух о том, что Немайн вернулась расползся. И если солдаты гарнизона честно ждали вечера — Клирик подумал, что о наплыве клиентов Дэффида нужно предупредить, — то остальные горожане наперебой рвались поздравить с победой да посмотреть на приемыша и кормилицу, что осталась без души. Как раз с этим у них не выгорело — но ни они, ни Клирик того еще не знали.

Анна с утра распотрошила свои запасы — зверобой ей хотелось иметь под рукой. Нарин очень просила ложечку концентрата.

— Кормить закончишь — дам, — жестоко объявила ведьма. — Опять же, если выяснится, что у тебя точно нет души, прогоним. Я уже и замену тебе высмотрела…

Та сразу и присмирела. А у ученицы сиды настроение стало преславное и всепогодное. Потому сразу направилась проведать «Пантеру». Колесница чувствовала себя отлично, торсионы легко выдержали двухдневный переход. Осталось озаботить ипподромных служителей поиском новой лошади для упряжки — чтоб не лайдачила и не пыталась тянуть за четверых, а работала наравне с остальными четырьмя.

— В масть? — обреченно спросили ее.

— Нет, — подумав, ответила Анна, — не обязательно. Пристяжных убивают первыми.

Вернулась в «Голову» — как раз вовремя, чтобы понаблюдать, как норманны держат позицию у сидовых дверей.

— Нельзя. Сосна реки колеса битвы склонилась от дитя заботы…

— Богиня устала. И вы бы притомились, бросай камни целый месяц…

— Медведица ж снегов метала зубы фьордов! А, губка знаний. Проходи. Тебе можно.

Но Анна остановилась. Спросила:

— Ты почему не рифмуешь стихи?

— То есть как не рифмую? — удивился Харальд. — Еще как рифмую. Хотя это и не обязательно, главное — размер и смысл, но я начитаю каждую строку с одного звука. А если получится, то с двух или трех одинаковых. Потом — но это у меня не всегда получается — я стараюсь вставить одинаковые звуки и в середине строки, на равно удаленных от начала строки слогах. Или на конце строк. Это тоже здорово! А ваши, валлийские поэты, обычно поступают наоборот — рифмуют сначала концы строк, а потом, если получится, середину и начало. И размеры у вас другие…

— Ясно. Интересно.

— Слушай, а что ты за ведьма, если поэзии не знаешь? Хульного нида сложить не можешь?

Анна сначала хотела сказать гадость. Но настроение оставалось солнечным, несмотря на дождь, отчаянно барабанящий по крыше.

— Была травная. А теперь и вовсе не ведьма. Ведьму отец Дионисий не одобрит, а я добрая христианка. Как Немайн. А по ремеслу — сама не знаю. Сиду спрашивала, та в ответ своими холмовыми словами сыплет и латинскими. Но лекаркой осталась.

— Эй, расступитесь! Нечего тут толкаться! — Молоденький рыцарь, пурпурной плед аж реет за спиной от быстрого шага. Вот нахал. Простые солдаты — и те повежливее. Вечера ждут.

— А ты кто такой? Кроме родичей велено пускать только короля. Не родичей короля, а родичей сиды. Жди до вечера, сэр.

— А я и есть от короля. С его словом.

— Передай через нас. У нас память хорошая, перескажем точно, сэр, — предложил Эгиль. Харальд закатил глаза. Видимо, вдохновился и искал рифму.

Рыцарь оглянулся, ища помощи позади. Спереди было глухо — бородатые язычники выглядели точно на кеннинг "скалы фиордов". И пусть он уложил троих таких их лука — тут, нос к носу, рыцарь вовсе не чувствовал себя сильнее. И начал понимать: выйти в ближний бой против такого — подвиг. Ему, мужчине и рыцарю короля. А крохотная сида не побоялась. И богиней ее звать преосвященный Дионисий не велит. Но король поручил — передать лично… Взгляд зацепился за ведьму. Бывшую, по ее словам. Может, выручит? Раз сида теперь добрая христианка…

— Леди Анна… — неуверенно начал рыцарь, — ты ученица Немайн, тебя пропустят… Скажи ей, что я прошу меня пропустить, чтобы я мог передать слово короля.

Леди Анна. А раньше была — "Эй, ведьма!". Сколько ни лечи. Даже если усы не отросли и молоко не обсохло. Даже видя, как вождь клана с этой ведьмой при встрече кланяется. Почему-то когда человек становится рыцарем, он начинает вести себя совсем не так, как воины клана. И часто снова становится вежливым, выйдя на покой. Положено им ведьм презирать — а то и бороться с ними. А ученица сиды… сиятельная.

— Сиятельная Анна.

— Что?

— Меня правильно называть нужно — сиятельная Анна. А мою наставницу… — Тут пришлось задуматься, вспоминая, как Немайн титуловал отец Адриан. Или, точнее, батюшка Адриан.

Рыцарь терпеливо — и такое бывает! — ждал. В голове прыгали похожие, очень похожие, но неправильные слова. Не то, не то… А вот и оно!

— Великолепная! Великолепная Немайн. А «леди» мы для тех, кому господа, — для слуг да младших родственников. Ну и для остальных, пожалуй, если разговор не по делу, а о погоде или вроде того. Запомнил? Повтори.

— Запомнил. Великолепная Немайн.

— Отлично. Если наставница согласится тебя выслушать — позову.

И проплыла в приоткрытую норманном дверь.