Екатерина Лесина - Браслет из города ацтеков

• Название: Браслет из города ацтеков
• Автор: Екатерина Лесина
• Жанр: Детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-51032-0

Убийство Анны Переславиной потрясло город своей жестокостью: девушка стала жертвой неизвестного, совершившего чудовищный языческий обряд. Патологоанатом Адам Тынин полагал, что убийца повторил древний ритуал ацтеков – высокоразвитой цивилизации индейцев, разрушенной испанским завоевателем Кортесом. Среди украшений девушки был найден удивительный браслет с необычным декором – по широкой ленте вился цветной узор в виде птиц колибри. Похоже, это часть давно утраченных сокровищ, спрятанных индейцами, чтобы они не достались Кортесу… Коллеге Тынина, сыщице Дарье Беловой, предстоит сделать невозможное – найти и остановить безумца до того, как он выберет следующую жертву. Ведь кровавое солнце ацтеков требует жертв даже спустя столетия…

---

Глаза разглядеть не выходило, халат отсутствовал, а серый свитер и светлые джинсы делали Тынина похожим на мажора. Мажоров Переславин тоже ненавидел, безотносительно сегодняшнего дня.

Но мент сказал, что Тынин лучший. И люди, которым Эдгар заплатил за информацию, подтвердили. А значит, насрать, как выглядит этот угребок, лишь бы отработал свое.

Он же ждет. Пялится. Не торопится спрашивать. И Эдгар понятия не имеет, с чего беседу начинать. Сердце вот в груди ухает, ворочается, но падать в больничку некогда.

Ее уже тещенька, чтоб ей, заняла.

– Нютку убили, – сказал Переславин, глядя на бабу. Как же ее звать-то? Имечко простое, без выпендрежей, но ей подходит. Такое вот хитрое, скользкое, выпало из памяти.

– Мне жаль, – сказала женщина, и Эдгар верхним нюхом почуял – и вправду жаль.

Спасибо. Надо будет сказать ей спасибо и еще извиниться за все.

– Они сказали, что ты – лучший. И если те чего проглядели, то ты – точно не выпустишь.

– Уровень моих профессиональных знаний позволяет согласиться с данным утверждением. С высокой долей вероятности оно верно.

Надо же какие выражения. Аж башку ломит.

Не, это от коньяка. И от виски. И еще от чего-то, чего Переславин вливал в себя, начиная с того момента, как ему сообщили. Дурак несчастный, не поверил. Рассмеялся, дескать, в своем ли вы разуме, господа хорошие? Кто ж, в здравом уме находящийся, мою дочку тронет?

А психам закон не писан.

Психам плевать, что Нютке только-только шестнадцать исполнилось, и что Эдик за нее кому угодно глотку перегрызет. Найти бы еще кому.

– Найди мне эту с… – Переславин глянул в серые глаза женщины и проглотил ругательство.

Ее зовут Анна. Он не сразу вспомнил, потому что никогда Нютку Анной не называл.

– Я лишь могу предоставить информацию. Расследовать будет другой человек, – ответил Тынин.

Пускай. Плевать.

– Вам нужно подумать о похоронах.

Чьих? Нюткиных. Ее убили, а Эдик пьет. Теща в больнице. Менты расследуют. А о похоронах думать некому. Потому что он, Переславин Эдгар Иванович, слабак и нытик.

Зато деньги есть. Деньги – они многое решают, и Эдгар сказал:

– Сделайте все по высшему разряду. Я не хочу ничего знать!

– Отрицание действительности…

Переславин вскочил. Эта ухоженная скотина будет рассказывать про отрицание действительности? Да что он понимает, специалист хренов. Мертвячник!

Анна встала на пути, заслоняя хозяина. Верная. И слишком уж смелая.

– Присядьте, пожалуйста, – попросила она. – Вы не очень хорошо себя чувствовали. Отправляйтесь домой. Отдохните.

Голос у нее густой, словно мед липовый, и обволакивает Эдика, заставляя согласиться.

– И сделайте так, чтобы тело как можно быстрее оказалось здесь… – сказал Адам. – У вас есть пароли от контентов «Одноклассники» и «Вконтакте»? От ящиков электронной почты?

Кто так говорит? «Ящик электронной почты». Ненормальный. Кругом одни ненормальные.

И руки Анны давят на плечи, заставляя отступить к дивану. Сердце опять ухает. Растревожилось. Нельзя болеть. Надо перевозку организовывать. И еще пароли искать. Он не знает паролей. Про вещи менты спрашивали, а про пароли – нет.

– Вы справитесь, – пообещала Анна, и Переславин поверил.

А еще подумал, что неплохо бы ее переманить. Пусть бы сидела в приемной, улыбалась клиентам этой своей спокойной и вежливой улыбочкой, кофей подавала и просто радовала глаз.

Пароли он поищет. Да. Сегодня же. Не отдыхать, а делать хоть что-то. Иначе – смерть.

Лиска долго сидела в ванной, расколупывая облезающую эмаль. Ногтем Лиска поддевала чешуйки, слушала, как отламываются они с легким треском, и сбрасывала на пол. На тускло-зеленой плитке поблекла позолота, и капли воды походили на капли пота. Из-под ванны неприятно пахло, а сверху тянуло сквозняком. Гудела в трубах вода.

Лиска думала.

– Эй, – Вась-Вася постучал в дверь. – Ты там надолго?

Хорошо бы навсегда. Лиска любила воду: ванну, бассейн или море. Море, конечно, лучше, там волны, пальмы и полые трубки, которые отгоняют злых духов от Лиски.

И еще человек, память о котором Лиска старательно вычеркивала.

– Навсегда не спрячешься. Поговорить придется.

Вась-Вася был прав. И Лиска не без сожаления вылезла. На полу остались лужи, и бурые тапочки набрякли влагой.

– Да не буду я к тебе приставать! Нужна больно.

Не нужна. И папику тоже. И брату. И вообще никому-никому…

Лиска глянула в зеркало и вздохнула: жалеть себя не получалось. Сама ведь виновата, чего уж теперь. Она оделась и вышла из ванной комнаты. Вась-Вася подпирал стенку в коридоре. Стенка бурая, обои «под камень», но дешевенькие, и нарисованные камни с зелеными ветками плюща выглядят декорацией к дурной мелодраме. По сценарию Лиске надо поплакать, покаяться и броситься на шею дорогому спасителю.

Потом будет секс.

Расставание.

Встреча и снова секс. А в финале свадьба с взятым напрокат белым «Мерседесом», фатой из тюля да платьем-колоколом.

– Не нравится? – поинтересовался Вась-Вася, разглядывая Лиску.

– Здесь все как раньше.

– Я ремонт делал.

– Это неважно. Здесь атмосфера та же, что и раньше.

Он не поймет. Лиска ведь пыталась объяснить, раньше, до побега своего. Она говорила про атмосферу, которая душит, про необходимость глобальных перемен, про то, что иначе она задохнется в дыму и бедности. Ей праздника охота! Разве это преступление?

– Ты женился? – молчание тяготило, и Лиска задала вопрос наугад. А Вась-Вася ответил:

– Пока нет.

– А собираешься?

– Пока не знаю.

Взъерошенный он, как старый еж. Серьезный. Сколько Лиска себя помнила, он всегда был слишком серьезным. Это утомляло.

– На кухню иди. Помнишь, где она?

– Конечно.

В этой квартире – двушка-распашонка – невозможно заблудиться. На кухне пахнет жареной колбасой, и вытяжка не справляется с запахом, гудит натужно. На плите стоят сковородка и чайник. Под столом – Вась-Васины гантели и поллитровая банка, на треть заполненная монетками.

Как будто она, Лиса-Лизавета, никуда не убегала.

– Теперь рассказывай, – Вась-Вася встал между нею и окном, широтой плеч заслоняя пейзажи.

– О чем?

– О том, как ты труп нашла.

– Ну… пришла, увидела и нашла.

Испугалась настолько, чтобы позвонить, нарушив данное самой себе слово.

– Пришла. Увидела. Нашла, – повторил Вась-Вася. – Дай-ка уточню, хорошая моя. Пришла ты в заброшенный ангар, где делать тебе совершенно нечего. Особенно в полшестого утра. Отсюда вопросец, какого ляда ты там делала?

Пряталась. Только Вась-Васе нельзя говорить. Он вцепится в признание и пережует его, а следом и всю Лискину жизнь.

– Итак, Лизонька, – Вась-Вася ногой подтянул табуретку, сел, упершись локтями в колени. – Давай сначала. Что ты там делала?

– Бегала я! По утрам бегала!

– За колесами?

– За какими колесами?! – она сжала кулачки, уговаривая себя успокоиться.

– Ну не знаю. Чем там в высшем свете модно ширяться? Экстази? Кокаин? ЛСД? Метс?

– Ты… я не наркоманка! – Лиска вытянула руки. – Сам посмотри!

– В лаборатории посмотрят. На анализах крови.

Злой. И мстительный. А ведь тогда она просила, уговаривала подождать, но разве кто-нибудь когда-нибудь слушал Лиску? Все кругом знали, что будет для Лиски лучше.

– Я не за колесами, как ты выразился, бегала. Я просто бегала. Форму поддерживала.

– В феврале месяце? По уличке? Ножками? А что, у твоего любовничка нету спортзала? Как же так, Лизонька?

– Прекрати! – она встала. – Чего тебе надо? Увидеть, что мне плохо? Мне плохо. Хочешь, чтобы я была наркоманкой? Хорошо, я наркоманка. И проститутка. И… и вообще тварь последняя. А ты – белый и пушистый. Герой. Так хорошо?

– Так плохо, – Вась-Вася тоже поднялся. – Так неправильно.

Кто бы спорил.

– Лиза, просто скажи, ты часто там… бегала?

– Раз в пару месяцев.

Он не стал уточнять, почему так редко. Задумался, провел пальцами по щеке – щетина синеватая, у него всегда отрастала быстро, утром уберет, а к вечеру она снова.

– А в этот раз ты… ты не видела кого-нибудь?

– Нет.

– Человек. Возможно, знакомый. Или тот, на кого внимания не обращают. Или машина. Или вообще что-нибудь?

– Ничего. И никого. Вась, я все прекрасно понимаю. И если бы я что-то увидела, я бы сказала.

Он кивнул и вышел, оставив Лиску наедине с кухонным беспорядком и колбасой, которая остыла и приклеилась к сковородке. Есть пришлось руками. Было вкусно.

Тело доставили ближе к вечеру. Пакетов было два: привычный черный, пристегнутый к каталке, и темно-синий, плотный, поставленный в ногах трупа.

Санитары, сопровождавшие тело, глядели на мешки с опаской и брезгливостью. Денег не взяли. Убрались спешно. И Адам был благодарен им за то, что оставили его наедине с девушкой.

Адам не спешил открыть мешок. Он описывал круги, не спуская взгляда с тела, и пытался поймать то самое пограничное состояние сознания, когда изменялось восприятие мира. Вот дрогнули тени, складывая новую мозаику. И волосы тронул сквозняк. Присутствие другого человека стало ощутимо, и Адам замер.