Стивен Холл - Дневники голодной акулы

• Название: Дневники голодной акулы
• Автор: Стивен Холл
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-49504-7

Впервые на русском — самый поразительный дебют в британской прозе последних лет! Этого автора сравнивали с Филипом Диком и Майклом Крайтоном, Дугласом Адамсом и Харуки Мураками.

Герой книги, Эрик Андерсен (второй), ничего не помнит о своей прошлой жизни: врачи полагают, что всю память стерла сильнейшая травма. Однако Эрик получает письма от Эрика Андерсена (первого), который объясняет ему, как составить из четырех диктофонов бездивергентную концептуальную петлю, как найти Комитет по исследованию внепространственного мира, как расшифровать Фрагмент о лампе.

Но все эти полумеры не спасут Эрика от безжалостного хищника, неутомимо идущего по его следу. Ключ к спасению — у городской партизанки Скаут, с ее ментоловыми сигаретами и гранатами, собранными из клавиш пишущей машинки.

---

— Понимаю, понимаю тебя, но ты должен оставаться здесь. Мне очень жаль, но так надо. Ты же не умеешь плавать.

«Орфей» застонал, повернулся сразу на несколько градусов, и Иэн в своей маленькой лодке начал подниматься на воде над тонущей палубой. Кот не сводил с меня глаз, охваченный ужасом, меж тем как надувная шлюпка все дальше удалялась от «Орфея».

— Удачи, — прошептал я и начал осторожно отодвигаться.

* * *

— Ну, давай, покажись! — кричал я в море дрожащим и срывающимся от слез голосом. — Давай, где ты там? Где ты, убийца, потому что я — вон он, прямо здесь! Я здесь! — Я с содроганиями втягивал в грудь воздух. — И мне некуда больше бежать.

«Орфей» теперь низко осел в океан, и вода взбиралась по палубе все выше. Я вскарабкался к стенке рубки, дотянулся, вытягиваясь всем телом, до лееров левого борта, высоко задранного в воздух, и посмотрел через него, но там ничего не было, никаких признаков людовициана, только мили водной пустынной глади и остров в отдалении.

— Давай же, я знаю, что ты там! — крикнул я. — Ты ведь всегда там, да? Чего ты ждешь?

Я пробрался вдоль борта к ноутбуку Никто и вместе с ним по наклонной стене рубки вскарабкался на навесную палубу. Перебросив ноги через фальшборт, взглянул вниз, на поднимавшуюся мне навстречу воду.

Море приближалось все быстрее и быстрее, лодка скрипела не переставая, а некогда вертикальный фальшборт верхней палубы теперь стал чем-то вроде уступа, на краю которого я и сидел, свесив вниз ноги.

Я внимательно осмотрел маленькую хромированную антенну, затем нажал на замок ноутбука и открыл его. Экран по-прежнему работал, по-прежнему был голубым, соединение сохранилось, и сложный код Майкрофта Уорда по-прежнему лился вниз белыми строчками букв, словно словесный водопад.

«Хоть на этом спасибо!»

Я закрыл глаза и сглотнул.

Вода поднималась теперь еще быстрее, она коснулась подошв моих ботинок, потом поползла к лодыжкам; ступни у меня сделались мокрыми и холодными, и каждая клеточка моего тела дрожала не переставая.

— Ну, давай, — выдавил я из себя, задыхаясь. — Я здесь. Где ты?

Я прислушивался к скрипам лодки, всплескам поднимающейся воды, своим собственным рыданиям. Вода добралась уже чуть выше голеней.

— Где ты?!

И вслед за этим…

Одна за другой на поверхности океана показались пластиковые бочки, опутанные проводами, и начали медленно тянуться по воде в мою сторону.

— Давай-давай, — сказал я тихонько. — Сколько мне еще ждать! — И я принялся колотить по воде ногами, поочередно поднимая их и опуская, сначала медленно, а потом все быстрее, производя шум и взбивая белую пену. — Вот — я.

Боль в поврежденном колене заставила меня стиснуть зубы, но молотить ногами я не переставал.

Бочки набирали скорость, поднимая вокруг себя грязные волны и выбрасывая белые султаны брызг.

— Давай! — крикнул я. — Я здесь! Давай сюда!

Поднялся плавник, разрезая воду перед бочками и образуя длинный и равномерно перекатывающийся бурун. Я колотил ногами и кричал, кричал и колотил ногами. Людовициан плыл все быстрее, он становился ближе и ближе.

— Вот так! — вопил я. — Теперь я готов на тебя взглянуть! Я знаю, что ты такое, и готов встретить тебя лицом к лицу!

Акула приближалась ко мне в разлетающихся брызгах — в отрывочных воспоминаниях, и в сожалениях, и в желаниях. Она неслась в мгновениях грусти, и в мгновениях радости, и в грезах — акулья голова, два черных игрушечных глаза по обе стороны огромной серой кабины самолета, распоротой во всю ширь черно-красной воронкой, полной зубов.

«Я знаю, что ты из себя представляешь!»

Я швырнул ноутбук в эту разверстую красную пасть и кувыркнулся назад с фальшборта, когда людовициан сокрушил его в щепу, а потом…

35 Почти как в раю

Взрыв образовал в море гигантскую впадину, давление выбросило вверх тонны воды, подняв ее яростной, высоко взметнувшейся волной. Она швырнула меня в сторону и затем обрушила в грохочущую синеву. Отплевывая воду, я вынырнул в призрачный мир тумана и брызг. Останки акулы и обломки лодки шумно сыпались вниз, лишь отчасти различимые в дымке, — этакий метеоритный шквал свистящих теней. Выпучив глаза и задыхаясь, я поспешил нырнуть под воду, как раз когда огромный обломок борта тяжело ударился в океан у мета за спиной.

Снова вынырнув, я, кашляя, подплыл через волны и щепки к упавшему куску «Орфея», взобрался на него и крепко вцепился в доски обшивки, меж тем как с неба сыпались последние мелкие фрагменты.

Волны наконец улеглись, превратившись в легкую зыбь, но дымка над водой так и висела, словно над привычным океаном появился второй — призрачный, раскачивающийся и безмолвный. Я прижался головой к обшивке, дрожа от холода и содрогаясь от рыданий, непрестанно накатывавших откуда-то из груди. Потом немного приподнялся и попытался оглядеться, ища Иэна в его маленькой лодке, ища хоть что-нибудь, но видимость в любом из направлений составляла, пожалуй, футов шесть, и ничего другого в моем крохотном клочке океана не было. Я был один-одинешенек. Убедившись в этом, я снова опустил голову на доски.

И вдруг я что-то почувствовал, какую-то слабую вибрацию, вроде мельчайшего мышечного спазма в ноге. Я ранен, подумалось мне, я чем-то порезан, а боль из-за холода сделалась смутной. Потянувшись рукой вниз, чтобы выяснить, в чем дело, я наткнулся на открытку в заднем кармане шортов. Снова коснулся ее — и да, было такое ощущение, что маленький прямоугольник карточки вибрирует. Я осторожно вытянул ее из кармана, положил перед собой и уперся локтями в обломок лодки, чтобы лучше ее рассмотреть.

Теперь открытка промокла, размякла и расходилась по краям, но я этого не замечал. Все мое внимание захватило нечто поразительное: черно-белая фотография моего дома перестала быть неподвижной.

На моих глазах крохотный скворец вспорхнул и улетел с телефонного провода между столбами. Деревья раскачивались под ветром. Серый «фольксваген» промелькнул через кадр, направляясь вверх по выходящей за пределы снимка дороге.

Я поднес палец, чтобы коснуться поверхности изображения, но поверхности не было. Палец мой прошел насквозь и сделался еще одной движущейся частью картины. Я сунул туда всю кисть, всю руку. Почувствовал холодный дождливый воздух, реальный воздух по ту сторону почтовой карточки. Я уставился на картину, заставил свою ладонь сжаться в кулак, потом разжаться, растопырить черно-белые пальцы, помахать ими.

Мне слышен был шум дорожного движения. И другие звуки: плач младенца, бормотание чьего-то телевизора через открытое окно — шумы, вплывающие через поверхность дымчатой воды. Когда я оглянулся, в морском тумане начали появляться размытые тени. Вокруг меня образовывались знакомые силуэты, горизонт, обозначенный линией из крыш домов и деревьев, и телеграфный столб в саду дома напротив моего.

Я вытянул руку из фотографии. Звуки быстро стихли, а очертания вокруг поблекли и исчезли, снова обратившись в дымку.

Продолжая смотреть на фотографию, я увидел, как через кадр промелькнула еще одна машина, но на этот раз беззвучно. Дождь теперь пошел сильнее, я мог различить его лишь в виде крошечных серых черточек, наискось пронзающих знакомый пейзаж. Какое-то время я смотрел на свой черно-белый дом.

— Нет, — сказал я тихо, — я не вернусь, я не хочу возвращаться. «Шаг за шагом, одолевая трудности…» С какой стати мне возвращаться? — Горячие слезы стекали у меня по щекам. — Она умерла. — Я уронил голову на сгиб локтя. — Она погибла, а я уцелел, и я так бесповоротно устал от этого.

И у меня все лились, лились и лились слезы.

Одно за другим проходили бесцветные, выбеленные мгновения.

А потом…

Какое-то теплое пятнышко коснулось моей спины. Я поднял голову. Лучи солнечного света прорезали себе путь через дымку и высветили маленькие золотистые лужицы на поверхности холодного океана. Я повернулся на своем плавучем обломке «Орфея», пытаясь сквозь рассеивающуюся дымку увидеть шлюпку Иэна. Потом снова сдвинулся, чтобы получить лучший обзор, и именно в этот миг заметил, что происходит с карточкой в моей руке. Черно-белое изображение моего дома таяло, черное отступало в белое. Довольно быстро изображение пропало совершенно, оставив карточку совершенно чистой. Я хотел было коснуться новой поверхности, но остановился: карточка снова зажужжала, слегка вибрируя у меня между пальцами. Жужжание длилось всего мгновение, но когда оно прекратилось, то карточка вроде бы сделалась иной, она стала тоньше и не такой мягкой, как прежде, покрывшись прозрачной глянцевой пленкой. На моих глазах начало проявляться новое изображение, на этот раз не черно-белое, но изобилующее оттенками красного, синего, желтого и зеленого. Через несколько секунд я держал в руке не открытку, а фотографию ярко расцвеченной рыбки.