Вера Смирнова-Ракитина - Авиценна

• Название: Авиценна
• Автор: Вера Смирнова-Ракитина
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1958

Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина училась на курсах книжной графики, несколько лет занималась живописью. Печататься начала с 1933 года. В 1955 году вышла ее книга «Повесть об Авиценне» — враче, ученом, философе.

Великий энциклопедист Востока Абу-Али Ибн-Сина (латинизир. — Авиценна) родился тысячу лет назад, в 980 году, и прожил менее 60 лет, но память о нём живёт по сей день.

---

В самих книгах библиотекарь разбирался, по-видимому, весьма смутно, зато он великолепно знал, сколько их сложено в каждом сундуке, из каких материалов сделаны переплеты и какая цена заплачена за особенно дорогие экземпляры. Вытащив из-под халата связку ключей, он отомкнул два-три ящика и с гордостью показал лежащие поверх книг аккуратно составленные описи.

Целые дни Хусейн проводил в библиотеке. Первое время библиотекарь настойчиво пытался руководить его выбором, усиленно рекомендуя пустые, но богато оформленные книги. Однако Хусейн вежливо, но решительно отклонил его услуги. Он внимательно знакомился с содержимым все новых сундуков. Скоро для него стало ясно, что как раз в наиболее скромных ящиках из простых досок таились подлинные сокровища. С трепетом извлекал он из них энциклопедию Ибн Русте, сочинения историков Абу-Тахира Тайфури и Ал-Белазури, географов Ал-Истахри и Ибн Хаукаля. А сколько находил он трудов по физике, механике, математике, астрономии, ботанике, зоологии! О многих из этих книг Хусейн не имел раньше никакого представления и даже не слыхал имен их авторов.

Подводя итоги дневных занятий, он не раз думал с горечью: «Мне казалось, что я многое знаю, но все это лишь ничтожная крупинка ученой мудрости. Чего стою я перед теми, кто наполнил своею ученостью эти ящики! Хватит ли мне жизни, чтобы прочитать хотя бы десятую часть неведомых мне книг?»

Хусейн облюбовал себе место в комнате, где хранились книги по медицине. Уже давно он чувствовал необходимость в справочнике, где можно было бы найти и название болезни со всеми ее признаками, прямыми и косвенными, и указание на то, какими снадобьями ее можно излечить. Он перебирал все собранные ’в библиотеке книги врачей в надежде обнаружить такой справочник. Но чем больше сундуков было им осмотрено, тем меньше оставалось надежды, что кто-то из медиков этим занимался. Изредка попадались краткие словари терминов, обычно приложенные к- трактатам. Все чаще задумывался Хусейн над тем, что надо бы ему самому заняться этим делом. Пока что он делал выписки и отмечал книги, где можно было найти нужный ему материал.

В сундуках Хусейн обнаруживал научные произведения, о которых слышал от Камари, или те, о которых упоминалось в солидных медицинских книгах, но бывали и труды, никем не отмеченные и вместе с тем ценные и серьезные. Однако наряду со значительными работами восточных медиков было множество схоластической и религиозно-мистической литературы, вплоть до комментариев к Корану или сочинений безграмотных табибов, стремившихся обессмертить свои имена.

Как ни был молод Хусейн, как ни приучали его относиться с доверием ко всему, на чем лежала печать религии, но он не мог не усмехнуться, читая трактат, где при поддержке корана и других «непогрешимых авторитетов» развивалась мысль о том, что болезни насылаются на человека за его грехи либо самим аллахом, либо, с его попущения, злобными, коварными джинами. Еще менее достоверным показалось сочинение, где со ссылками на Платона, Плотина и Галена излагалось учение о «пневме» — части «мировой души» — и в соответствии с этим объяснялось происхождение и течение заболеваний. Были в сундуках и книги последователей пифагорейской школы, строивших медицину на мистике чисел, книги врачей-астрологов, рассказывавших о влиянии планет на здоровье человека, о наиболее благоприятных расположениях небесных светил для применения лечебных средств, об искусстве составления «медицинских гороскопов», пространные сборники молитв, заклинаний, нашептываний и наговоров, помогающих при различных недугах, и даже списки святых, к которым следует адресоваться за исцелением в случаях лихорадок, кишечных колик, язв, зубных болей и прочих болезней.

Один пухлый фолиант остановил на себе внимание Хусейна. В нем говорилось о целебных свойствах драгоценных камней. Автор, видимо, много потрудился над ним. Собрав многочисленные свидетельства древних и современных ему ученых, он сообщал: алмаз дурные сны отгоняет и потеет, если к носящему его приблизить яд; топаз кипение воды прекращает; берилл помогает от бельма и проказы, — лазурь болезни смягчает; изумруд вылечивает глазные болезни, кровавый понос и черный кашель; рубин врачует сердце и мозг; сапфир очищает глаза от кровавых пятен и отгоняет меланхолию; агат бережет непорочность дев; аметист дает плодовитость и служит противоядием; бирюза укрепляет зрение и охраняет от падения с коня; безоар-камень спасает от всякой отравы. Смарагд, оникс, опал, яшма, гранат, яхонт, сердолик, хризопраз, жемчуг — все они были наделены чудодейственной силой, вложенной в них аллахом. В книге приводились истории царей, султанов, халифов, полководцев, везиров, мудрецов, обязанных своим исцелением или спасением от верной смерти драгоценным камням.

Хусейну вспомнились рассыпанные на столике близ эмира драгоценности. Если бы они таили в себе столько чудотворных свойств, пришлось ли бы всем врачам, и ему в том числе, ломать голову над заболеванием повелителя? Нет, все это надо проверить!

Как тут разобраться в таком огромном количестве самых разных, самых противоречивых сведений?! Как найти истину? Натили когда-то рассказывал Хусейну о добывании золота. Золотоискатели перемывают горы песка и горных пород, чтобы извлечь из них маленькие сверкающие крупицы. Тяжелый, кропотливый труд! Но, видно, и ученый тоже должен добывать крупицы истины, откидывая все, не имеющее ценности.

Как бы ни был талантлив юноша в семнадцать лет, ему именно из-за молодости лет и отсутствия жизненного и практического опыта бесконечно трудно отличить истину от лжи, правду от вкоренившихся предрассудков. Это со всей силой ощутил Хусейн, когда окончательно понял: того, что ему надо, нет, и надо составлять справочник самому.

Сотни раз прикидывал он, что должно войти в книгу, пока не решил: только то, в чем он сам непреложно убедится на опыте, либо то, что узнает из книг, внушающих полное доверие. Иначе этот труд лишь увековечит суеверие, предрассудки, невежество. Испытывать, проверять на практике, взвешивать, подвергать суду разума — таково должно быть его правило!

В работе приходила уверенность в правильности выбранного метода. Незаметно проходили дни, недели, месяцы…

Хусейн почти не показывался дома, а когда был нужен эмиру, то бежали искать его в библиотеку. Зов повелителя — единственное, что могло его оторвать от книг.

К огорчению юноши, его за последнее время все чаще и чаще звали к постели медленно умиравшего Нуха ибн Мансура.

Временное выздоровление, удавшееся Хусейну, оказалось не особенно прочным. Уже на следующий год повелитель слег, чтобы больше не встать. Никакие усилия Хусейна и других врачей не помогали. Эмир умирал. Можно было только облегчить его последние дни.

Государство свое, ослабленное постоянными набегами воинственных соседей, Нух ибн Мансур оставлял старшему сыну Мансуру.

В 997 году, в самый разгар чудесной бухарской весны, в первые дни рамазана, когда правоверные справляют тяжелый пост, Мансур ибн Нух занял трон отца.

Он ничего не изменил в правлении своего предшественника. Опорой власти по-прежнему остались тюркские наемники. Не внял он и увещаниям велико го муфтия об укреплении основ правоверного ислама. Предоставив заботы по управлению государством везиру, он предавался тем увеселениям и развлечениям, к которым привык с детства.

Мансуру было приятно видеть среди своих приближенных сверстника — семнадцатилетнего Хусей на ибн Сину, слава которого все возрастала. Он утвердил его своим придворным врачом и выказывал ему неизменное расположение.

К счастью Хусейна, Мансур ибн Нух был молод и здоров. Он не нуждался в заботах врача, и ничто не мешало Хусейну заниматься научной работой.

Два года, правления Мансура были последним! в Жизни Ибн Сины, когда он мог еще чувствовать себя свободным от забот юношей, вся жизнь которого посвящена науке.

Занятый книгами и справочником, отрываясь от них только для посещения больных, Хусейн не замечал, что над Бухарою снова собирались грозовые тучи. Зато его отец Абдаллах ибн Сина, постоянно общаясь с чиновниками, со сборщиками податей с приезжими купцами, прекрасно отдавал себе отчет в печальном положении страны и с каждым днем становился все озабоченнее. Всякий раз, когда у него в доме собирались друзья, разговор неизменно шел о таинственных приготовлениях к походу караханидов, об интригах молодого султана Махмуда

Газнийского, сына выдвинувшегося в саманидских войсках тюркского наемника Себук-Тегина, наверное, неспроста завязавшего дружбу с молодым эмиром, о происках богословов, не прощающих Мансуру его отказа следовать указаниям великого муфтия, и о многом другом, что беспокоило всех желающих блага своему народу и себе в том числе.

Глава 7