Эрнест Джонс - Жизнь и творения Зигмунда Фрейда

• Название: Жизнь и творения Зигмунда Фрейда
• Автор: Эрнест Джонс
• Издательство: Гуманитарий
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-89221-006-5

Эрнест Джонс (1879–1958) — известный психолог и психоаналитик, сыгравший основополагающую роль в становлении психоанализа в Англии и США, был учеником и одним из ближайших сподвижников Зигмунда Фрейда более тридцати лет. Данная книга составлена на основе написанной Э. Джонсом биографии Фрейда в трех томах и содержит обширную информацию о его жизни, научной деятельности и литературном наследии. Автору удалось совместить глубочайшее уважение к наделенной яркой индивидуальностью личности Фрейда с бесстрастным научным анализом его сложной жизни, эволюции его мышления и творчества.

Книга адресована как специалистам в области психоанализа, так и самому широкому кругу читателей.

---

Главной проблемой в громаднейшем тяжелом труде перевода работ Фрейда являлось постоянное детальное сотрудничество, которое Фрейд сам предложил нам. Мы посылали ему вопрос за вопросом относительно небольших неточностей и двусмысленностей в его толкованиях, делали различные предположения относительно внутренних противоречий и тому подобное. Этот процесс непрерывно продолжался при умелом руководстве Джеймса Стрейчи, с тем достойным внимания результатом, что английский перевод работ Фрейда под заглавием «Стандартное издание» с редакторской точки зрения заслуживает значительно большего доверия, чем любая немецкая версия.

Чтобы обеспечить себе помощь в редактировании «Международного журнала психоанализа» третьего и наиболее важного из наших начинаний, я заручился в Англии поддержкой Дугласа Брайена и Флюгеля. Деликатный вопрос выбора американских редакторов оказался более сложным. После некоторых тактичных маневров окончательный выбор пал на Брилла, Х. В. Фринка и Кларенса Оберндорфа.

Я, конечно же, с самого начала сообщил о наших планах Бриллу, и он сразу же обещал мне свою сердечную поддержку. В то же самое время он сделал любопытное предложение, чтобы мы образовали англо-американскую психоаналитическую ассоциацию в противовес международному объединению, которое в то время было в основном немецким или, по крайней мере, состояло из людей, говорящих на немецком языке. На ранней стадии войны Брилл был ярым прогерманцем, но, по всей видимости, последующие события заставили его изменить свое мнение. Я с неодобрением отнесся к этому предложению и больше ничего о нем не слышал.

После этого дружеского письма наступило длительное молчание. Мне хотелось бы открыть наш «Журнал» какой-либо работой Брилла, но настойчивые просьбы, включая три телеграммы, не вызвали какого-либо отклика. Фрейд не имел никаких сообщений от него с начала войны, и спустя некоторое время после окончания войны он стал все больше и больше о нем беспокоиться. Затем Брилл проявил признаки жизни. «Я получил от Брилла перевод „Леонардо“, „Остроумия“ и „Тотема“. Никакого письма». Тем временем, однако, Брилл благородно собрал 1000 долларов для помощи «Verlag». Для меня не явилось неожиданностью, когда Фрейд написал мне, что «с Бриллом в действительности все в порядке».

Брилл не присутствовал на Гаагском конгрессе в сентябре 1920 года, но затем его затянувшееся молчание объяснилось. «Я получил от Брилла длинное письмо, нежное, сумасшедшее, в котором ни слова не говорится о присланных мне деньгах, но в котором он объясняет тайну своего поведения. Все это происходило с ним из-за ревности, оскорбленной чувствительности и тому подобного. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы его успокоить». Брилл явно пережил очень тяжелое время, но оно явилось единственным переживанием такого типа в его жизни. После этого случая он всегда оставался таким же лояльным и дружелюбным, как и прежде. Его беспокойство возникло из его уверенности, на деле абсолютно необоснованной, что Фрейд был им недоволен из-за той суровой критики, которой подверглись его переводы работ Фрейда. Фрейд никогда не считал их неудачными, но с этих пор Брилл мудро решил оставить такую работу другим.

К 1916 году, в середине войны, Фрейд, должно быть, чувствовал, что отдал миру все, что было в его власти, так что ему мало что остается делать, кроме доживания до конца своей жизни. Во время поразительного и почти невероятного взрыва энергии весной 1915 года он в изобилии высказал свои самые глубокие мысли и свои наиболее далеко идущие представления в серии теоретических эссе по метапсихологии, а в следующем году завершил свое многолетнее чтение лекций и исследования публикацией «Лекций по введению в психоанализ».

В течение следующих двух лет, казалось, не приходилось ожидать чего-либо нового как в развитии, так и в распространении его доктрин. Однако дальнейшие события — успешный конгресс в Будапеште, основание «Verlag» и хорошие новости, приходящие из заморских стран, — стимулировали возрождение хорошего настроения Фрейда. В начале 1919 года он сообщил Ференци, что все еще стоит на одном и том же месте в отношении развития научных идей, но всего лишь пару недель спустя мы услышали о некоторых его новых мыслях на тему мазохизма, в правильности которых он был уверен. В марте пришел более длинный отчет о возрождении, которое явно началось этой весной. «Я только что окончил писать работу длиной в 26 страниц на тему развития мазохизма, заглавие которой будет „Ребенка бьют“. Я начал вторую работу с таинственным заголовком „По ту сторону принципа удовольствия“. Я не знаю, то ли холодная весна, то ли вегетарианская диета внезапно сделали меня таким продуктивным». Затем, вскоре, он написал: «Сейчас я пишу новое эссе, которое называется „По ту сторону принципа удовольствия“, и полагаюсь на Ваше понимание, которое ни разу не обмануло моих ожиданий. Многое из того, что я в нем высказываю, трудно для понимания, и читатель будет поставлен перед необходимостью получить ровно столько знаний из этого эссе, сколько он сможет из него извлечь. Иногда нет возможности поступать по-другому. Все же я надеюсь, что Вы найдете в нем для себя много интересного».

В течение двух месяцев был написан первый черновик этого эссе, но Фрейд планировал переписать его во время своего лечения в Бад-Гастейне. Тем временем, однако, он заполнил свой немногие свободные часы перед отъездом перепиской одной своей более ранней работы, которую нашел в своем письменном столе. Это была интересная работа, озаглавленная «Жуткое», которую он опубликовал в «Imago» ближе к концу этого года. Работа над эссе во время отдыха шла медленно, и Фрейд сообщил мне, что не может успешно работать, так как чувствует себя слишком хорошо. Он явно не был удовлетворен этой попыткой и, по всей видимости, отложил работу до следующего лета. В этот промежуток времени он сделал одно из своих значительных описаний, а именно истории случая женского гомосексуализма.

В мае он сообщил Эйтингону: «В настоящее время я корректирую и дополняю свое эссе „По ту сторону принципа удовольствия“ и считаю, что нахожусь в продуктивной фазе». В июне он написал Ференци, что в этом эссе внезапно возникли «любопытные продолжения», вероятно, в той части, где говорится о потенциальном бессмертии простейших. Он закончил его перед отъездом на летний отдых и впоследствии просил Эйтингона подтвердить, что оно было наполовину готово еще в то время, когда его дочь София находилась в добром здравии; он добавил: «Многие люди будут качать головами по поводу этого эссе». Эта просьба Фрейда была довольно странной и могла бы зародить подозрение в том, не прибегнул ли он к ней из-за своего внутреннего сопротивления тому, что на его новые мысли о смерти оказала влияние депрессия, вызванная потерей дочери, если бы в другом письме, написанном всего две недели спустя после этого несчастного события, он мимоходом не упомянул о том, что ранее писал относительно «влечения к смерти».

Те поразительные мысли, которые Фрейд высказал в этом эссе относительно жизни и смерти, с его вводной концепцией «влечения к смерти», не только являются абсолютно философскими, но также по своей природе в высшей степени умозрительными. Фрейд лично высказал их как таковые и без какого-либо обоснования, хотя позднее пришел к их абсолютному принятию. Никогда до этого в своей жизни он не писал чего-либо подобного, и это само по себе является предметом величайшего интереса для всякого изучающего его личность. Он часто признавал, что его натуре свойственны умозрительные или даже фантастические черты, которые он в течение многих лет энергично сдерживал. Теперь он ослаблял этот контроль и позволял своим мыслям парить в неизведанном.

В обращении с такими предельными проблемами, как происхождение жизни и природа смерти, Фрейд проявил такую смелость рассуждения, которая является уникальной по сравнению со всеми другими его работами; ни одна работа, которую он написал когда-либо, не может быть сравнима с этим эссе. Примечательно, что это единственная из работ Фрейда, не получившая большого признания со стороны его последователей.

Начальным пунктом размышлений Фрейда являлась проблема дуализма души. Во всей психологической работе в результате его обширного опыта им двигала концепция глубокого конфликта, действующего в глубине психики, и, вполне естественно, он хотел понять природу этих противоборствующих сил. В течение первых двадцати или около того лет своей деятельности Фрейд удовлетворялся утверждением о том, что границами душевного конфликта являются эротические импульсы, происходящие из того, что биологи называют инстинктом продолжения рода, с одной стороны, и импульсами Я, заметную роль в которых играет влечение к самосохранению, — с другой. Такая формулировка была в основе своей разрушена в 1914 году, когда убедительные причины вынудили его постулировать концепцию нарциссизма, куда, как он понимал, следует включить инстинкт самосохранения. Поэтому единственным видимым в то время конфликтом был конфликт между нарциссическим и фаллоэротическим импульсами, то есть между двумя формами сексуального влечения. А это абсолютно не удовлетворяло, ибо Фрейд всегда ощущал уверенность, что в психике должно существовать некоторое влечение, предположительно в Я, отличное от сексуального влечения; он временно назвал его «влечением к самосохранению». Это явилось началом концепции нелибидозной части Я, которую можно противопоставить сексуальным влечениям. Примерно в это же время он неоднократно наблюдал какую-то игру, в которую играл его старший внук, а тот снова и снова проделывал действия, которые могли иметь для него лишь неприятное значение, — действия, связанные с отсутствием его матери.