Эрнест Джонс - Жизнь и творения Зигмунда Фрейда

• Название: Жизнь и творения Зигмунда Фрейда
• Автор: Эрнест Джонс
• Издательство: Гуманитарий
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-89221-006-5

Эрнест Джонс (1879–1958) — известный психолог и психоаналитик, сыгравший основополагающую роль в становлении психоанализа в Англии и США, был учеником и одним из ближайших сподвижников Зигмунда Фрейда более тридцати лет. Данная книга составлена на основе написанной Э. Джонсом биографии Фрейда в трех томах и содержит обширную информацию о его жизни, научной деятельности и литературном наследии. Автору удалось совместить глубочайшее уважение к наделенной яркой индивидуальностью личности Фрейда с бесстрастным научным анализом его сложной жизни, эволюции его мышления и творчества.

Книга адресована как специалистам в области психоанализа, так и самому широкому кругу читателей.

---

Иосиф Панес, подобно Фляйшлю, помогал своим менее удачливым коллегам. В апреле 1884 года он предложил Фрейду принять от него в дар сумму в 1500 гульденов, которая позволила бы Фрейду значительно приблизить день свадьбы. Панес посоветовал положить эту сумму в банк, а проценты (84 гульдена) использовать для поездок к Марте.

Фрейд был очень благодарен другу и написал Марте, что, возможно, они приступают к написанию второго тома их интересного романа под названием «Большие надежды» после «Крошки Доррит». Действительно, все это походило на главу из романа Диккенса. «Не правда ли, чудесно, что богатый человек ищет способы исправить несправедливость нашего рождения и незаконность собственного благополучного положения?»

Во всяком случае, Фрейду не удалось сохранить эти деньги. Ему приходилось не раз оплачивать из них свои расходы в Париже и Берлине, и к концу его поездки эта сумма уменьшилась на треть.

В ноябре 1883 года дядя Марты Луи Бернайс пообещал ей и ее сестре присылать ежеквартально 50 марок, но, так как в его намерение входило помочь, косвенным путем, их матери, большая часть этой суммы шла именно ей. Вскоре умерла какая-то родственница бабушки по материнской линии, оставив Марте 1500 марок. А спустя пару недель сестра матери, Ли Лёбиа, обещала Марте и Минне в приданое по 2500 гульденов (200 фунтов) каждой.

В своих работах Фрейд неоднократно упоминает о своей потребности иметь близкого друга и ненавистного врага[58]. Это драматическое высказывание содержит в себе определенную долю истины. Он был способен как на страстную любовь, так и на ненависть, что не исключало перехода одного в другое, но делаемый из этого иногда вывод о том, что подобные эмоции занимали большую часть жизни Фрейда или были характерными чертами его личности, неверен. Я знаю лишь пять или шесть примеров проявления таких эмоций. Также неправильно было бы сказать, что с ним было трудно ладить или дружить. Фрейд никогда не стремился кому-то понравиться или тем более угодить; напротив, с первого взгляда он даже казался довольно грубым. Но, с другой стороны, он был таким человеком, о котором можно сказать, что чем больше ты его знаешь, тем больше он тебе нравится. Во всяком случае, его многочисленные дружеские связи на протяжении всей его жизни говорят сами за себя.

Фрейд осознавал тот факт, что при первом знакомстве не всегда производил на людей хорошее впечатление.

Я считаю серьезной неудачей, что природа не наделила меня чем-то таким, что привлекает людей. Когда я оглядываюсь на свою жизнь, то вижу, что в основном отсутствие данного качества не позволило мне вести радужное существование. Мне всегда требовалось много времени, чтобы завоевать себе друга, и каждый раз, когда я встречал кого-либо, я замечал, что вначале некоторый импульс, который ему нет надобности анализировать, ведет его к недооценке меня. Это вопрос взгляда, или чувства, или какого-либо иного секрета природы, но это оказывает крайне неблагоприятное воздействие на другого. Компенсирует же все это лишь мысль о том, как крепко все те, кто стал моими друзьями, привязаны ко мне.

Из его друзей старшего поколения самой важной фигурой был профессор Хаммершлаг, который учил Фрейда в гимназии Священному писанию и древнееврейскому языку. Фрейд сказал о нем: «Он многие годы трогательно меня любил: между нами существует такая секретная симпатия, что мы можем говорить об интимных вещах. Он всегда считал меня своим сыном». Фрейд был также высочайшего мнения о жене Хаммершлага: «Я не знаю лучших и более человечных людей или людей, столь же свободных от каких-либо низких мотивов». Годы спустя Фрейд назвал свою младшую дочь в честь дочери Хаммершлага и еще одну свою дочь — в честь его племянницы, Софии Шваб, на чьей свадьбе с Иосифом Панесом он присутствовал.

Его друзей можно разделить на две группы. К первой относились те, с кем он познакомился во время своей медицинской и научной работы; в основном это были люди несколько старше его. Вторая группа, к которой относились 15 или 20 человек, образовала так называемый Bund (союз). Они имели обыкновение собираться раз в неделю в кофейне Курцвейля для беседы и игр в карты и шахматы. Временами они вместе гуляли по окрестностям Вены в компании девушек.

Среди товарищей по «союзу» находились Эли Бернайс, Игнац Шёнберг, три брата, Фриц, Рихард и Эмиль Вале, так же как и три брата Гизелы Флюс — Рихард, Эмиль и Альфред. Дружба с последними тремя восходила к годам жизни во Фрайбурге, так как они переехали в Вену в 1878 году, намного позже переезда туда семьи Фрейда. Первым трем названным лицам суждено было сыграть важную роль в жизни Фрейда в течение ближайших лет. В начале 80-х годов его лучшим другом был Шёнберг; с двумя другими отношения не ладились.

Никто в семье Фрейда не знал, где и как ему удалось так хорошо выучить испанский язык. Эта тайна раскрылась в письме, написанном Марте по случаю его встречи со своим школьным другом, Зильберштейном, которого Фрейд не видел в течение трех лет. Он был закадычным другом Фрейда в гимназические годы, и они проводили вместе все свободное время. Они вдвоем изучали испанский и даже разработали собственную мифологию и тайные слова, в основном заимствованные у Сервантеса. В одной книге они вычитали философский диалог, шедший между двумя собаками, которые лежали перед дверью госпиталя, и присвоили себе их клички. Зильберштейн был Берганзой, а Фрейд — Сципионом, и тот имел обыкновение подписывать письма своему другу: «Tufidel Cipion, pero en el Hospital de Sevilla»[59]. Они основали научное общество под названием «Academia Cartellane» и в связи с этим написали огромное количество беллетристики, составленной в юмористическом духе. Когда они выросли, их интересы разошлись и прошлое было забыто; его друг стал банкиром.

Игнац Шёнберг уже был помолвлен с младшей сестрой Марты, Минной Бернайс, в ту пору 16-летней девушкой; поэтому он должен был стать близким родственником Фрейда. Они с нетерпением мечтали о будущем счастливом квартете. Фрейд однажды заметил, что двое из этой четверки, Марта и Шёнберг, — вполне хорошие люди, а двое других, Минна и он, — необузданно страстные и не столь хорошие: первых вполне устраивали общепринятые нормы жизни, вторые хотели следовать своим собственным путем. Шёнберг, однако, был уже болен туберкулезом, довольно распространенной в то время болезнью. Так как большинство людей выздоравливало от этой болезни, его состояние вначале не воспринималось очень серьезно. Он был одаренным и серьезным человеком, однако довольно мрачным, а также нерешительным. Летом 1883 года его состояние ухудшилось. В апреле 1884 года профессор Монье Уильяме пригласил Игнаца Шёнберга в Оксфордский университет для совместной работы над подготовкой Санскритского словаря. За эту работу ему было предложено 150 фунтов в год. Он уехал туда в мае, сразу же после получения своей университетской степени. В Оксфорде дела не ладились, и его здоровье ухудшилось до такой степени, что через год ему пришлось покинуть Англию. Он поехал в Гамбург, чтобы увидеть Минну в последний раз, а затем в Баден, находящийся неподалеку от Вены. Фрейд осмотрел его там в июне и нашел его случай безнадежным; его гортань была уже поражена болезнью. В это время Шёнберг разорвал свою помолвку, не желая более связывать Минну. Фрейд написал об этом Марте, говоря, что они поступили бы по-иному в подобной ситуации; ничто, кроме смерти, не разлучило бы их. Шёнберг умер в начале февраля 1886 года.

Фрейд остро переживал эту потерю. Эта смерть была не первой среди близких Фрейду людей. Однажды летом 1883 года он был шокирован, услышав, что его друг, доктор Натан Вейс, коллега по работе в больнице, повесился в общественной бане всего лишь десять дней спустя после своего медового месяца. У него был эксцентричный характер, и Фрейд, возможно, был единственным близким ему человеком.

Из друзей, старше Фрейда по возрасту, наиболее близким оставался Брейер. Он был единственным евреем среди них. Это был человек, о котором психолог сказал бы, что он очень близок к «норме», — редкий комплимент. Письма Фрейда свидетельствуют о теплых взаимоотношениях между этими двумя мужчинами и о больших достоинствах Брейера. Его образованность, широкий диапазон знаний, практический ум, мудрость и, превыше всего прочего, его тонкое понимание были качествами, которые освещались снова и снова.

Фрейд постоянно навещал дом Брейера и рассказывает о том, каким счастливым и спокойным чувствовал себя в его стенах; они такие «дорогие, хорошие, понимающие люди». Фрейд с нежностью относился к молодой и приятной жене Брейера и назвал свою (старшую) дочь Матильдой в ее честь. Разговаривать с Брейером было «подобно сидению под солнцем», «он излучает свет и тепло». «Он такой жизнерадостный человек, и я не знаю, что он видит во мне такого, чтобы быть со мной столь добрым». «Он — человек, который всегда меня понимает». Возможно, самое лучшее из того, что Фрейд говорил когда-либо о нем, было сказано в самое тяжелое время, связанное с болезнью Фляйшля. «Брейер опять вел себя великолепно в деле Фляйшля. Недостаточно характеризовать его, говоря о нем только хорошее; необходимо также подчеркнуть отсутствие в нем чего-либо дурного».