Владимир Марченко - Растёрзанные желания

• Название: Растёрзанные желания
• Автор: Владимир Марченко
• Жанр: Современная проза

Киноповесть.

---

Они проснулись одновременно. Посмотрели друг на друга. Было холодно. В окна вползал робкий свет. Изба выстудилась.

– Валя, ты не думай. Я – серьёзно. Всё хотел сказать. – Она молчала, раздражаясь на его суетные слова. – Давай поженимся. Сегодня пойдём к маме, и я попрошу разрешения у неё…

– Наконец, – грубо сказала Валентина. – Родил. Полгода ждала, когда же ты наберёшься храбрости. На пожаре ты смелый…

– Зачем ты так? Я тебя люблю.

– Это меня? – психанула она. – Не иронизировал бы. Страшней меня в деревне только Надя – дурочка. И та смотрится актрисой. Кто такую уродину полюбит? Слепой. И тот будет щупать. У меня и щупать нечего. Стиральная доска пофигуристей, – Валя плакала, жалея себя, но припомнила слова Кодина, и успокоилась.

Виктор принёс дров, угля и затопил печь. Проснулись мальчишки, засобирались в школу. Затеяли ссору. Виктор посмотрел на них строго и покачал головой. Мальчики присмирели. Пили чай с фаршированными блинами, которые Валентина забыла, потрясённая пожаром.

В больнице их посылали то в один кабинет, то в другой. На них смотрели с выражением больничного сострадания. Пожилой и худющий, как индийский йог, врач-хирург, будто ненароком встал перед Валентиной и сказал, жуя таблетку, опуская при этом голубые глаза:

– Скончалась ваша мама. Ожоги обширные. Не совместимые с её жизнью.

Валя хотела заплакать, но не смогла. Горло тугим комом забило. Она села среди незнакомых больных на скрипящий диванчик в коридоре. Ей принесли воды, дали понюхать раствор аммиака. Она была в тумане. Иногда сознание приходило к ней, а потом всё тонуло в матово-серой глубине. Даже звуки сочились, словно через преграду.

…Валя выпила водки, придя с кладбища, и ушла на самое глубокое дно своей души, где была тягучая липкая пустота. Девочки из бригады убирали со стола, мыли посуду, накормили мальчишек, пришедших из школы. Виктор принёс два ведра угля и ушёл колоть дрова.

Равнодушно, с каким – то тупым отчаяньем, стирала, гладила. На другой день с утра начала переклеивать обои, будто важней в мире ничего не было, но вдруг обильные слёзы потекли по щекам. Она упала на диван-кровать, не сняв старых валенок. Виктор испугался, а старушка-соседка сказала, что это хорошо, но нужно обязательно сходить в церковь.

Она шла, и неудержимо плакала до самой школы. Потом увидела обмёрзшее солнце, сверкающий иней на ветках клёнов у редакции районной газеты. С проводов планировали куски кружев. Жесткое небо прогнулось над деревней серенькой сферой. Подтаявшей льдинкой висела луна. Лебедева легко вздохнула.

В церкви Валя не была, но вдруг в неё вторглась мысль, что теперь станет жить очень нужным для всех человеком. Только надо забыть о своей цели, о своих желаниях. Врачом не станет, а будет жить обыкновенно, не пытаясь никому ничего доказывать.

Сельская церковь строилась медленно. Ещё не было крыльца, ещё торчал из снега купол звонницы, но службы шли. Венчались пары и крестились нервные младенцы. Виктор и Лебедева остановились.

…Валя взяла фанерную кособокую лопату, стоящую у свежего штабеля досок, и сноровисто принялась соскребать с временных неаккуратных ступеней, снег, натоптанный равнодушными селянами.

Виктор помогал, но Лебедева строго посмотрела в его грустно-виноватые глаза и продолжала нужную ей, и другим людям работу. Вышел батюшка – молодой симпатичный в ласковой мягкой ржавенькой бородке вокруг выступающих щёк. На нём чёрное длинное платье и норковая шапка. Привычно-ловко перекрестил Лебедеву, и сунул ей к лицу руку с редкими рыжими волосками – проволочками на пальцах. Валя зачем-то приблизила свои горькие, от прошедшей скорби, губы к теплым пальцам незнакомого человека – попа.

Виктор зло выщелкнул окурок в сторону лежащего в снегу куполка будущей звонницы, и пошел жить другой жизнью, для братьев той, которая продолжала ухаживать за церковным крыльцом.