Мишель Дюшен - Герцог Бекингем

• Название: Герцог Бекингем
• Автор: Мишель Дюшен
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2007

---

Это письмо свидетельствует, что Бекингем был человеком великодушным и даже милосердным. Оно полностью подтверждает слова его биографа Уоттона, утверждавшего, что фавориту не были свойственны ни зловредность, ни злопамятность. Бекингему не удалось воспрепятствовать процессу над Суффолком; он состоялся на следующий год и завершился тем, что бывшего лорда-казначея приговорили к штрафу в 30 тысяч фунтов стерлингов и тюремному заключению, «если того пожелает Его Величество». Спустя несколько недель король выпустил его на свободу и сократил штраф до 7 тысяч фунтов. Однако Суффолк на всю жизнь сохранил признательность Бекингему и продал ему свое поместье Ньюхолл, перешедшее впоследствии во владение внука фаворита. Что до Бингли, то он отделался штрафом в 2 тысячи фунтов стерлингов.

Следующим после Суффолка членом клана Говардов, которому предстояла опала, был его зять виконт Уоллингфорд, глава опекунского суда. На этот раз Бекингем сам сыграл роль зачинщика преследований. Леди Уоллингфорд, злобная мегера, публично распространяла клеветнические слухи о том, что фаворит короля был любовником ее сестры, которую она ненавидела. Рассерженный король потребовал опровержения и публичного извинения. Леди Уоллингфорд не подчинилась, и ее супругу пришлось подать в отставку {66}. Освобожденное им место было одним из самых лакомых кусочков в королевстве. В конце концов его занял сводный брат Бекингема Эдвард Вильерс. Сам же Бекингем купил у Уоллингфорда его лондонский дом, который сделал своей резиденцией.

Теперь у власти оставался только один из Говардов, причем занимаемый им пост делал его положение уязвимым. Речь идет о дяде Суффолка Чарльзе, графе Ноттингеме, который был главным адмиралом Англии, то есть военным министром. В 1618 году Ноттингем был уже почти восьмидесятилетним стариком. Когда-то он прославился как герой морских сражений с Непобедимой армадой; тогда его звали лордом Говардом Эффингемом. Он пользовался всеобщим уважением, был «обходителен, приятен характером и всегда любезен». Яков I был благодарен ему за то, что в свое время тот поддержал его восшествие на престол Англии, а также ценил манеры старого джентльмена. Однако, войдя в преклонный возраст, Ноттингем запустил дела морского ведомства. Доказать его собственную коррумпированность не было возможности, однако его окружение, лишенное твердого руководства, кишело некомпетентными чиновниками и бесчестными поставщиками, а флот, по всеобщему мнению, окончательно пришел в упадок. Лайонел Крэнфилд, утвердившийся в роли «выискивателя злоупотреблений» благодаря союзу с Бэконом и Бекингемом, был назначен генеральным контролером и привел в своем докладе свидетельства о таких хищениях, что старому адмиралу не оставалось ничего другого, как подать в отставку. Для Бекингема это дело обернулось неожиданным обретением реальной власти, о чем мы расскажем в следующей главе.

Итак, в конце 1618 года испанская партия оказалась обезглавленной, а клан Говардов практически потерял власть: его последнему представителю в Тайном совете, государственному секретарю Томасу Лейку, было суждено уйти с поста на следующий год. Не оставалось более никаких видимых препятствий для того, чтобы политическое влияние

Бекингема утвердилось окончательно, в соответствии с желаниями тех, кто представил его ко двору. Другой вопрос, соответствовало ли это его собственным желаниям. К тому же не дремал и Гондомар.

Трагедия Уолтера Рэли

Заканчивая рассказ о 1618 годе, столь богатом событиями, оказавшими влияние на судьбу Джорджа Вильерса, нельзя обойти молчанием трагедию великого героя елизаветинского времени Уолтера Рэли. Бекингем не сыграл никакой роли в этом печальном деле, однако именно его неучастие подверглось суровому осуждению его противников, равно как и многих современных историков. Кроме того, эта история дополняет общую картину той эпохи.

Во времена королевы Елизаветы Рэли считали небескорыстным фаворитом и не любили. После восшествия на престол Якова I он был арестован и заключен в лондонский Тауэр. В 1603 году его даже приговорили к смертной казни за участие в заговоре против Якова, но король не подписал смертный приговор, и Рэли остался в Тауэре, где писал философские и научные сочинения и принимал посетителей. При дворе составилась целая партия, ратовавшая за его освобождение. Его окружал ореол запоздалой популярности, подпитывавшейся ностальгией по морским подвигам времен Елизаветы.

В начале 1614 года друзья Рэли, среди которых были архиепископ Эббот и государственный секретарь Уинвуд (оба известные своей враждебностью к Испании), представили королю разработанный узником проект экспедиции в долину реки Ориноко [22] для поисков там золотой жилы, которую Рэли, по его утверждению, лично открыл во время экспедиции, состоявшейся за двадцать лет до того. По его словам, эта территория не принадлежала ни одному из европейских государств, а следовательно, и Испании. Казалось, что ее завоевание для английской короны будет делом несложным и позволит Англии разрабатывать описанную Рэли золотую жилу, а также все прочие месторождения, какие могут находиться поблизости.

Разумеется, для короля, вечно нуждавшегося в деньгах, это звучало заманчиво. Однако существовало и много препятствий: в первую очередь наличие золотой жилы оставалось под вопросом; кроме того – и это было еще важнее – Испания могла заявить, что данная территория входит в состав ее южноамериканской империи, тем более что предупрежденный о проекте Гондомар сразу же выразил протест от имени короля Филиппа. Все еще сомневавшийся Яков I пообещал испанскому послу, что Рэли в любом случае будет строго-настрого запрещено нападать на испанцев, если он встретит их на пути, и что в случае нарушения запрета его выдадут королю Испании как зачинщика военных действий. Гондомар запомнил эти слова.

При обсуждении в Тайном совете Бекингем был настроен против проекта. Он знал, что Яков I сомневается в успехе, и не доверял фантастическим обещаниям фаворита Елизаветы. Как показали дальнейшие события, он был абсолютно прав. Однако сторонники Рэли добились своего: в марте 1616 года узник был освобожден, а в мае 1617 года экспедиция, получившая финансовую поддержку из частных фондов, отправилась в путь.

Год спустя – в июне 1618 года – в Лондон пришло плохое известие. Дело в том, что еще в начале века испанцы построили на Ориноко крепость, носившую имя святого Фомы. Солдаты из гарнизона этой крепости напали на лейтенанта Кемисса из экспедиции Рэли, тот отразил нападение, захватил крепость, а впоследствии был выбит оттуда. В сражении погиб сын самого Рэли. Ему не оставалось ничего другого, как с позором возвратиться в Англию. Когда Рэли ступил на сушу в Плимуте, он был уже фактически приговорен. Яков считал его обманщиком: Рэли подвел его, нарушив обещание не нападать на испанцев, и унизил этим достоинство Англии. Он проявил себя как обыкновенный авантюрист без совести и без чести. Он заслуживал смерти.

Следственная комиссия (в составе которой, по иронии судьбы, оказались Эббот, Бэкон, Кок и новый государственный секретарь Нонтон, все – враги Испании) пришла к выводу о виновности Рэли. Смертный приговор 1603 года не был аннулирован, следовательно, он имел силу: достаточно было, чтобы король подписал указ о казни.

Тогда возмутилось общественное мнение. Со всех сторон Якову I направляли просьбы о помиловании. Сама королева просила Бекингема о заступничестве: «Мой добрый песик! Если я имею на Вас хоть малейшее влияние, прошу дать мне доказательство этого и попросить короля не обрывать жизнь сэра Уолтера Рэли. Если Вам это удастся, можете быть уверены в моей чрезвычайной благодарности» {67}. Однако Бекингем не стал ничего предпринимать, и 29 октября 1618 года Рэли был казнен к великому удовлетворению Гондомара и к великому возмущению англичан.

Разумеется, нельзя возлагать ответственность за трагедию Рэли на Бекингема. С самого начала он пытался обратить внимание короля на связанные с экспедицией опасности и на иллюзорность успеха. Однако Яков, как позже выразился Кларендон, всегда оказывался «слишком близорук, если надо было предвидеть грядущие трудности, и слишком неловок, когда приходилось выходить из затруднения» {68}. Короля соблазнила возможность добыть на Ориноко золото, и, сознательно или нет, он недооценивал опасность неудачи. Бекингем, не заинтересованный ни в успехе, ни в поражении предприятия, по сути не имел оснований ставить под угрозу собственное положение при короле, заступаясь за Рэли в момент, когда гнев Якова был велик. Возможно, он не повел себя геройски, но он ничем себя и не опозорил. Как бы то ни было, в Европе назревали другие проблемы и то был явно неподходящий момент для разрыва с Испанией, а будь Рэли помилован, разрыв последовал бы немедленно. Ведь Яков I дал обещание испанскому королю и не имел права не сдержать его. В этих обстоятельствах жизнь Рэли казалась мелочью, которой можно пренебречь.