Николай Леонов - Смерть в прямом эфире

• Название: Смерть в прямом эфире
• Автор: Николай Леонов
• Жанр: Полицейский детектив

Убийство популярного телеведущего, преследующее политические цели, выводит Гурова на `расконсервированного` ради этого исполнителя - тайного сотрудника спецслужб. Под силу ли сыщику тягаться с суперподготовленным убийцей, чьей следующей жертвой может стать он сам?v 1.0 - создание fb2 OCR Денис

---

— Вы меня неправильно поняли! — Попов поднялся.

— Мой труп будет на вашей совести, я об этом позабочусь, — и Гуров вышел. К нему тут же подошел охранник.

— Документы! Как вы попали в кабинет?

— Ногами вошел, мудак херов. А документы следует спрашивать, когда человек входит, а не выходит. — Он вновь открыл дверь. — Валентин Николаевич, подтвердите, что я не нанес вам никакого ущерба, а то ваша охрана всполошилась.

— Все в порядке! — крикнул Попов. Гуров хлопнул охранника, где у того лежал пистолет:

— Скажу, чтобы тебя выгнали курятник сторожить. Пока ты развернешься, я из тебя клоуна сделаю, — и вышел в коридор.

Через несколько шагов он столкнулся с приятелем, генералом контрразведки Павлом Кулагиным, взял его за локоть, кивнул на топтавшегося за спиной охранника:

— Привет, Павел, твой разгильдяй?

— Нет, — генерал рассмеялся. — Управление охраны.

— Скажи, чтобы выгнали. Извини, тороплюсь.

Через полчаса он был уже в своем кабинете, смотрел в лукавые глаза Станислава, на флегматичное лицо следователя прокуратуры и еще на двух оперативников, заимствованных из охранного бюро, с которыми сотрудничал уже не первый год, Валентина Нестеренко и Григория Котова. Они были неразлучные друзья, причем один антисемит, а второй еврей. На эту тему они постоянно дискутировали.

— Лев Иванович, признайся, как тебе удалось девицу расколоть? — вопрошал патетически Станислав. Кивнув в сторону Гойды, продолжал: — Игорь давно не мальчик, но не сумел. А ты выехал на полдня — и в дамки.

— Станислав, тебе не понять, — ответил Гуров. — Могу лишь сказать, я не употребляю менговские выражения типа "расколоть". Мы доверительно поговорили, и девушка не сочла нужным скрывать. Да, я дал ей слово, что о нашем разговоре никто не узнает, так что забудьте. Получены агентурные данные — и конец связи.

— Авилов Юрий Сергеевич, — прочитал Станислав лежавшую перед ним справку.

Восемь лет назад сидел за разбойное нападение, — он хмыкнул, взъерошил волосы, — получил почему-то всего два года, через год освободился, больше нигде не проходит, проживает...

— У Белорусского вокзала, — продолжил Гуров. — И я его отлично помню, собирался в свое время вербовать, мы тогда еще в МУРе пахали. Интересная история, банально, но мир действительно тесен. Григорий, Валентин, завтра спозаранку двигайте к Белорусскому вокзалу и соберите мне о парне все возможное и невозможное. Прошу всех, прокуратуру особенно: о том, что мы зацепились, никому ни слова.

— А Петру Николаевичу? — ехидно спросил Станислав.

— А Петр Николаевич, дорогой мой, будет спрашивать у меня, а не у тебя. Повторяю, никому. Сами забудьте. Разрабатываем парня, так как мы многих разрабатываем. Никаких двусмысленных ответов типа "поезд тронулся" или "спросите полковника Гурова". Ничего нет и не предвидится, а Гуров деспот и самодур.

— Хорошие слова, надо запомнить, — пробормотал Станислав.

— Ты сначала научись их выговаривать, затем раскрой словарь, узнай, что они означают, — Гуров отчего-то рассердился. Тут же понял: оттого, что обещал Нине молчать, но слово не сдержал. А как он мог не сказать, когда вся группа знала, куда и зачем он поехал?

Увидев, что друг не в настроении, Станислав взял инициативу на себя.

— Мы можем быть убеждены, что убийство совершил Авилов, но доказательств у нас ноль целых. Так? — Он взглянул на следователя прокуратуры.

Гойда лишь хмыкнул и пожал плечами, считая вопрос риторическим.

— Мы, конечно, можем предъявить его фотографию видевшим его в коридоре сотрудникам. Допустим, они его опознают и подтвердят это на допросах и очных ставках. Легенда у него, естественно, готова, он объяснит, зачем приходил на телевидение, — продолжал Крячко.

— Но пропуск на него не заказывали, не выписывали, как он прошел, неизвестно, — заметил Григорий Котов.

— Какое-то объяснение у него заготовлено.

— Необходимо проверить, возможно, он работает на ЦТ, — сказал Гойда. — Рабочим, сантехником, и у него просто имеется служебный пропуск. Пистолет он, конечно, выбросил. Выстрел очень профессиональный, человек должен был тренироваться.

— Взять его под наружное наблюдение. Но Лев Иванович не хочет обнародовать, что мы вышли на какой-то след, — сказал Нестеренко. — Тогда заказ наружки никак не объяснить.

— Не говорите глупостей, — поморщился Гуров. — Допустим, он тренировался. Но после убийства он в тир не пойдет, с заказчиком встречаться не будет, наблюдение за ним сегодня совершенно бессмысленно.

Зазвонил телефон, Станислав снял трубку и, пародируя Гурова, сказал:

— Слушаю вас внимательно.

— Здравствуй, Станислав, Кулагин беспокоит. Начальнику не подражай, не получается.

— Здравия желаю, господин генерал! — весело ответил Станислав. — Чем можем быть полезны доблестным контрразведчикам?

— Редкий случай, когда не вы мне, а я вам, вероятно, могу помочь, — сказал заместитель начальника контрразведки. — Лев Иванович на месте?

— Схожу поищу, — Станислав кивнул Гурову на параллельный аппарат. — Возьми трубочку.

— Здравствуй, Павел, — Гуров не хотел, чтобы в группе знали, где он сегодня был и виделся с Кулагиным.

При всей обоюдной неприязни МВД и ФСБ Гуров и Кулагин приятельствовали. Знакомство их велось с давних пор, когда оба были подполковниками и операми и по возможности помогали друг другу.

Оперативные интересы Льва Гурова и Павла Кулагина пересеклись на группе, занимавшейся алмазами. Гурова преступники интересовали, так как камни были крадеными, а Кулагин занимался делом в связи с тем, что алмазы уходили за рубеж. Не очень поначалу доверяя друг другу, оперативники стали работать параллельно и выяснили, что между ними много общего. Почти ровесники, они не являлись идейными борцами, но одинаково не любили воров и ненавидели убийц.

Старшим среди них был Гуров, и не только потому, что умнее и талантливее, а просто в связи со спецификой работы больше истоптал асфальта, больше дрался, имел агентуру и так называемых доверенных лиц, характер был пожестче, а начальства боялся меньше.

Надо отдать должное Павлу, с первого дня он принял неофициальное старшинство Гурова и относился к этому спокойно, да и не так часто они работали вместе. Кулагин за прошедшие годы стал заместителем начальника управления. Гуров получил лишнюю звездочку да приставку к должности "по особо важным делам". Но во взаимоотношениях офицеров ничего не изменилось. Кулагин говорил с приятелем несколько уважительно, а Гуров с Павлом немного шутливо.

— Здравствуй, соскучился, у тебя как сегодня со временем? — спросил Кулагин.

— Не хватает времени и денег, остального в достатке, — ответил Гуров.

— В семнадцать на старом месте. Устраивает? Очень желательно, чтобы ты был один, — продолжил Кулагин.

Гуров кивнул, взглянул на Крячко многозначительно.

— Жду, — Кулагин положил трубку. Некоторое время Гуров молчал, прикидывая, что может означать звонок Павла. Вице-премьер не мог обратиться в контрразведку, здесь что-то не так. А как? И что можно сказать ребятам?

— Они вышли на нашего Авилова, — сказал Гуров. — Зачем людям лишняя головная боль? Паша считает, что я могу находиться под наружкой.

Он еще подумал.

— Выходим сейчас, покатаемся по городу, я на заднем сиденье у Станислава. Вы, хлопцы, — Гуров кивнул Котову и Нестеренко, — прикрываете. Прокуратура, сидя в своем кабинете, руководит. На Калининском ребята нас обгоняют. Котов высаживается, я выхожу чуть дальше и направляюсь обратно к метро. Гриша смотрит — если видит наблюдение, уходить и играть не будем; я просто возвращаюсь в машину к Станиславу, он отвозит меня домой, вы работаете, дел вам хватает.

— А Кулагин? — спросил Нестеренко.

— Ждет три минуты и уходит, завтра придумаем что-нибудь поинтереснее.

Кафе было маленькое, уютное, домашнее, расположенное на узеньких переплетающихся переулочках Старого Арбата, сохранившихся в Москве каким-то чудом.

Посетители здесь случались тоже свои, арбатские, конечно же, немолодые и небогатые. Цены держались божеские, однако кафе "У Маши" выстояло, чем вся округа гордилась. Если местному жителю представлялся выбор: обедать в настоящем ресторане с зорким швейцаром, полированной мебелью, сверкающей посудой и длинным меню или откушать "У Маши", то человек вел гостя сюда, удивляя своей неприхотливостью. За счет своих посетителей кафешка и держалась.

Кулагин и Гуров не являлись завсегдатаями, но трижды обедали, и сегодня их узнали.

Хозяйка, Мария Петровна, женщина неопределенных лет, низко поклонилась:

— Здравствуйте, спасибо, что зашли, — забрала у мужчин плащи и шляпы и проводила к одному из четырех столиков.

— Мария Петровна, можете не торопиться, — сказал Гуров, глядя на молодую парочку, судя по скромной одежде, студентов. Посмотрел сыщик и в окно, за которым прохромала неброская фигура Гриши Котова.