Лилит Мазикина - Луна, луна, скройся!

• Название: Луна, луна, скройся!
• Автор: Лилит Мазикина
• Жанр: Ужасы и Мистика

У цыганской танцовщицы из Галиции Лилянки Хорват две жизни: дневная и ночная. Она «волчица» — существо, зачатое женщиной и вампиром и по природе своей вынужденное охотиться на упырей. Лилянка могла бы прочесть лекцию об истинной сущности и привычках вампиров… но жизнь внезапно начинает читать лекцию ей. И эта лекция очень, очень длинна.

---

— С материнской стороны, поляки.

— Как они?

— Не знаю. Мы очень давно не общались. Надеюсь, уже в Польше.

— Хоть бы так! Да что же я держу вас в прихожей, пройдёмте в гостиную, выпьем чаю.

Бина оказывается интеллигентной, приятной в общении женщиной и лёгкой беседой быстро развеивает моё напряжение. Она вспоминает, что раз или два видела мой танец:

— Я тогда ещё удивилась, вроде бы не цыганка, а так хорошо танцует!

Сама она работает библиотекарем, а долговязый Михась учится в железнодорожном училище. Мне с некоторым трудом удаётся уговорить их брать у меня деньги за проживание — я размахиваю в воздухе банкнотами и расписываю, какие удачные были в Праге гастроли:

— Вы же сами понимаете, рождественские празднования! Я богата, как Форд! Всё, что мне надо — тихий уютный уголок.

Мне, оказывается, уже освобождена комната Михася. Небольшая спаленка, в которой всё, что помещается — кровать, да комод, да книжные полки на стене. К обоям приколоты постеры с фотографиями популярной словацкой рок-группы. Я присаживаюсь на постель, пытаясь собраться с мыслями и выстроить хоть какой-нибудь план действий. В этот момент телефон снова звонит.

— Да?

— Лилиана, вы где? — голос Батори в трубке напряжён. Неужели он наконец потерял меня из виду?

— Я там, где я хочу быть.

— Вы в безопасности?

— Абсолютной.

— Лилиана, я могу сейчас вывезти вас в Венгрию или Австрию.

— Спасибо, не надо. Тем более в Австрию.

— Что за ребячество! Впрочем, как знаете. У меня есть ещё одно отличное предложение. Вы могли бы пожить у меня в апартмане. Вполне возможно, что это сейчас самое безопасное и защищённое место в Пшемысле. Хотя бы потому, что там присутствую я.

— Благодарю, но мне придётся испортить вам ещё один красивый жест. Если я окажусь в комнате с вампирским ящиком, у меня могут взыграть рефлексы, получится некрасиво: вы мне убежище предоставляете, а я вас на колбасу…

До меня доносится смешок.

— Не правда ли, очень мило: в наших отношениях уже появляются свои традиции.

— У нас нет отношений.

— И вы не хотите?

— Да вы и сами заявляли, что не собираетесь «посягать на моё целомудрие».

— Лилиана, отношения бывают не только любовными. Я мог бы предложить нечто гораздо более вам нужное: отношения семейные.

Такие, как бывают между отцом и дочерью, или, если хотите, дядей и племянницей. Никакого больше одиночества. Никакой неопределённости бытия. Взаимопомощь. Совместные ужины и прогулки, задушевные разговоры, день рождения в семейном кругу. Слово дворянина, если вы пожелаете, я готов читать вам на ночь книгу и гладить по голове, чтобы снились хорошие сны.

Я молчу.

— Лилиана?

— У вас руки холодные, — говорю я и обрываю разговор.

Полный бред. Семейные отношения с потенциальной колбасой. С мертвецом и убийцей. Да я его видела три раза в жизни! И увидеть четвёртый не горю желанием.

Следующие две недели я почти всё время сижу в предоставленной мне комнате. Мне нужно время, чтобы переварить такое количество изменений в своей жизни — я всегда очень плохо их переносила. Если бы я не боялась показаться грубой, я бы даже не стала есть с хозяевами за одним столом — они обсуждают новости, и в этих новостях слишком, слишком много перемен. Страны Венской Империи угрожают закрыть границы для Пруссии и Австрии и объявить им экономический бойкот. Личный представитель Папы Римского явился в Австрию и нанял сорок автобусов для перевозки депортантов до Словакии, чьё посольство срочно оформляет для них несколько тысяч паспортов — прусские у людей были отобраны при депортации. Франция и Г ермания присоединились к протесту против бесчеловечного поступка Пруссии. В Богемии и Моравии на улицах сбивают вывески на немецком, в Галиции и Королевстве Югославия правительство безуспешно пытается остановить погромы — сотни людей вынуждены просить приюта у храмов, церкви забиты этническими немцами, туалеты выходят из строя, еды не хватает.

В ответ начинаются погромы в Австрии. Папа Римский выступил с обращением к католикам, призывая разделять преступных чиновников и простых людей и не мстить вторым за поступки первых. Если в первый день я была уверена, что скоро недоразумение разрешится, то к концу второй недели впадаю в полудепрессивное состояние — мне снится, что прошло десять лет, и я, почему-то уже старенькая, сухонькая, морщинистая, скрывая лицо кашне, осторожно выбираюсь на прогулку.

В гостиной моего сайта — сотни вопросов. Люди, которых я знаю хорошо, которых я помню смутно и которых совсем не помню, спрашивают, жива ли я. Я не отвечаю.

Несколько раз звонят знакомые цыганские танцовщицы. Даже не думала, что они вспомнят обо мне — но они, кажется, искренне беспокоятся.

Нервы натянуты, как струны. Сколько мне здесь сидеть? Что происходит? Почему моей жизнью всё время пытаются управлять? Этот Батори, и теперь какая-то Пруссия и какие-то люди, которым не нравятся курносые лица.

— Бина, выпустите меня, пожалуйста.

Бина смотрит на меня испуганно. Я стою перед ней в своей цветастой юбке, в браслетах.

— Куда вам сейчас идти? В городе неспокойно.

— Я иду танцевать.

— Лилиана!

— У меня есть лицензия, и я устала сидеть дома. Бина, откройте, пожалуйста, дверь. Я знаю, что я делаю.

Она колеблется, потом кидается к вешалке и начинает одеваться. Я её не спрашиваю, но она решительно произносит:

— Я иду смотреть ваш танец.

По улице я шагаю в надвинутом капюшоне, хотя мне хочется сорвать его, почувствовать, как ветерок треплет мои волосы. Бина сосредоточена и оттого выглядит величественно. Возле моего помостика стоят люди, пока немного: я написала на своём сайте, назначив моим зрителям встречу. Они смотрят на меня испуганно, но молчат. Расступаются передо мной. Я забираюсь на своё место, снимаю и передаю куртку Бине. Фрау Барац прижимает её к груди, глядя на меня снизу вверх огромными коричневыми глазами.

— Простите, друзья мои, — говорю я в толпу. — Сегодня у меня нет музыки. Пожалуйста, дайте мне ритм.

После секундной паузы кто-то начинает тихо, размеренно хлопать. Ритм подхватывают ещё несколько человек. Я танцую. Сначала мне приходится делать усилие, потом я чувствую, как мои мышцы наливаются энергией, как мои жилки сами сокращаются, выбирая лучшее движение. Танец привычно захватывает меня, я растворяюсь в ритме, в собственных движениях, я выгибаюсь и подскакиваю, кружусь и падаю.

Я танцую

Танцую

Танцую

Танцую

Танцую

Лечу

Я останавливаюсь, поняв, что давно уже не слышу хлопков в ладони. Зрителей теперь намного больше. Я вижу много знакомых лиц, и ещё больше незнакомых. Некоторые снимают меня на мобильный телефон. Моё дыхание отяжелело. Я перевожу дух, уперев руки в бёдра, и ещё раз оглядываю толпу. Рядом с Биной стоит Батори, он рассматривает меня с любопытством. Я глубоко вздыхаю и завожу песенку, которую не раз пела с однокашниками в детском саду в Кёнигсберге. На немецком.

В нашем городе праздник, в нашем городе весна,
Тир лим тир лир тир лим!
В наш город приехали цыгане со скрипками,
Тар лам тар лар тар лам!

Толпа шумно вздыхает. Откуда-то из середины доносится свист. Батори, кажется, пытается мне что-то сказать, его брови нахмурены. Я начинаю пританцовывать на припеве: два хлопка, два притопа, два хлопка.

Мама, мама, подай мне шляпку из соломки,
Тир лим тир лир тир лим!
Я побегу на площадь смотреть на цыган,
Тар лам тар лар тар лам!

Свистят уже несколько человек. И — несколько человек прихлопывает на припеве.

Цыгане, цыгане, сыграйте мне на скрипках,
Тир лим тир лир тир лим!
Самую весёлую песенку на свете,
Тар лам тар лар тар лам!
Я буду танцевать с вашими детьми,
Тир лим тир лир тир лим!
Потому что сегодня праздник, сегодня весна!
Тар лам тар лар тар лам!
В нашем городе праздник, в нашем городе весна,
Тир лим тир лир тир лим!
В наш город приехали цыгане со скрипками,
Тар лам тар лар тар лам!
Цыгане со скрипками, цыгане со скрипками,
Тир лим тир лир тир лим!
Цыгане со скрипками, цыгане со скрипками,
Тар лам тар лар тар лам!

В толпе какая-то возня. Кажется, кто-то пытается пройти ко мне, и его удерживают другие люди. Разгорается ругань, и я некоторое время стою в растерянности. Тем временем свара переходит в небольшие потасовки, люди кричат на меня и друг на друга.

— Послушайте! — кричу я. — Послушайте! Да что же вы делаете! Бьёте друг друга?! Хорошо, отлично! Побейте меня! А я тоже кого-нибудь побью! Только сначала скажите, кого: мою мать из Пруссии или моего отца-цыгана?! Как вы думаете?!