Пьер Пело - Братство волка

• Название: Братство волка
• Автор: Пьер Пело
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»
• Жанр: Триллер
• ISBN: 978-966-343-551-0

Середина XVIII века. В одной из провинций Франции появилось существо, которое повергло в ужас все население. О подробностях его расправы с женщинами и детьми говорят шепотом, ибо от них стынет в жилах кровь. Слухи о Звере дошли до Парижа, и король Людовик XV приказывает уничтожить кровожадного монстра. Но в каждой игре свои правила. Кому удастся обезвредить Зверя? Красавцу шевалье де Фронсаку, его другу индейцу, который знает язык волков, или загадочному однорукому графу де Моранжьясу?

---

Эти крупные дамы с удивительной для их телосложения скоростью и проворностью спустились по склону. Их капюшоны и пелерины раздувались на ветру, а мокрые юбки, прилипшие к мягким черным гетрам, тяжело колыхались. Напоминая стаю мрачных птиц, широко размахивающих крыльями, женщины собрались вокруг пойманной добычи. Предводительница, подобрав свою дубинку, ударила ею мужчину, и бедняга снова оказался на земле, хотя, признаться, ее удар был скорее небрежный, чем намеренно сильный. Остальные тоже принялись бить его, беспорядочно нанося удар за ударом, так что их дубины сталкивались между собой, прежде чем достигнуть цели.

Мужчина даже не пытался отбиваться. Он только прикрывался поднятой рукой и обитой железом палкой, неловко вертясь в грязи и поворачиваясь к нападавшим то одним, то другим боком. Удары сыпались на него со всех сторон, марая его одежду и покрывая ее длинными полосками грязи; иногда дубинки ударялись о землю, но, когда они приходились на его кости, были слышны мягкие звуки, напоминающие удары кнутом. А затем выступила кровь. Одним сильным ударом у него выбили из рук палку. Мужчина снова попытался взять ее в руки, но очередной удар помешал ему это сделать, швырнув его на землю. Рыча от бессильного гнева и боли, он валялся под ногами женщин, путающихся в тяжелых складках юбок, и подставлял себя ударам, даже не закрывая лица. Яркая молния осветила место побоища, и стало видно, как дождевые потоки смывают с его лица темную кровь. Земля, покрытая сетью ручьев, задрожала от тяжелого раската грома. Мужчина снял с себя остроносый ботинок, который он чудом не потерял, и стал размахивать им, как оружием и одновременно щитом. Предводительница и две ее спутницы продолжали орудовать дубинками. Несчастный стоял на четвереньках, опираясь на одну руку, и, тяжело дыша, ловко увертывался от ударов, которые продолжали сыпаться один за другим. Попутно он успевал убирать со лба волосы и вытирать смешанную с кровью воду, что заливала ему глаза.

Три другие дамы занимались девушкой, попытавшейся отвлечь их внимание от отца на себя. Они разоружили ее одним ударом дубинки, как только та попыталась броситься в атаку, и, грубо толкнув на землю, придавили, едва не задушив. Две женщины держали свою жертву за руки, в то время как третья рвала на ней юбки, уклоняясь от ударов ее ног. Девушка издавала неясные мычащие крики, словно животное. Ее волосы беспорядочно разметались и били ее по лицу и груди, белевшей под разорванной сорочкой. Вскоре ее голос затих и она издавала лишь невнятный стон.

Собравшись с последними силами, девушка ударила нападавшую женщину сразу двумя ногами в грудь. Ее удар пришелся той прямо под горло, и дама, которая бесцеремонно лезла ей под юбку, мерзко выругалась.

В свете молнии, прорезавшей небо, девушка увидела под сбившейся косынкой женщины густые рыжие усы и широко открытый рот, извергавший проклятия. Драчунья замахала руками и завалилась на спину, перевернувшись при этом кверху задом, явно слишком тощим. Из-под юбок выглядывали ноги в кожаных сапогах с набойками на каблуках. Затем «она» поднялась, сплюнула и вновь набросилась на девушку, размахивая кулаками. Бедняжка издала непроизвольный крик, и ее глаза, округлившиеся от ужаса, как, впрочем, и у людей в капюшонах, которые ее держали, уставились на что-то, находившееся за спиной насильника. Это сбило рыжеусого с толку, и он повернул голову, чтобы посмотреть, что же так удивило его двух товарищей и нищенку, а также заставило замереть трех других переодетых драгунов из его банды, которые медленно опустили руки. Все мужчины, включая лежащего на земле отца девушки, смотрели в одном направлении.

На тропинке, словно влитые в непроходимую грязь, стояли два всадника. Как будто высеченные из какого-то необыкновенного камня, они застыли под низким небом среди неистово бушующей грозы и смотрели на сцену, которая разворачивалась в двадцати шагах от них.

Первой отреагировала «предводительница», у которой под сбившейся от борьбы женской одеждой выглядывала униформа со знаками отличия бригадира. Одной рукой мужчина снял с себя капюшон, а в другую взял дубинку. Сбросив на землю взлохмаченный, со спутанными прядями парик, который совсем не соответствовал его облику, он осторожно приблизился к всадникам на несколько шагов. Нахмурив густые брови, он исподлобья наблюдал за ними. Его круглые щеки покрывала щетина, неопрятная, грязная борода была растрепана. Он сжал дубинку обеими руками и сделал еще один шаг. Остальные застыли в ожидании позади него. Мужчина в волчьей шкуре поднялся и заковылял в сторону дочери, которую наконец отпустили, и теперь она стояла, ссутулившись, и собирала на груди разорванную одежду. Пораженная внезапным появлением всадников, девушка смотрела на них широко раскрытыми глазами. Солдаты, переодетые в женские платья, разорванные и выпачканные в грязи, угрюмо смотрели на незнакомцев. Лошади, пожевывая удила, встряхивали головами.

Увидев, что промокшие под дождем всадники зашевелились, бригадир пришел в себя.

– Стой, кто идет? – громко выкрикнул он. В его голосе слышалась явная угроза.

Вместо ответа один из всадников, на голове которого был убор, принятый бригадиром за женский, легко спустился с лошади и встал рядом с ней, не отпуская вожжи. Плащ доставал ему до самых лодыжек, а воротник куртки, которая была надета под ним, доходил мужчине почти до скул, так что были видны только карие глаза, внимательно смотревшие из-под золотой вышивки на головном уборе.

– Что вам здесь нужно? – прорычал бригадир. – Убирайтесь!

Он перебросил дубинку в правую руку и помахал ею. Этот явно угрожающий жест ничуть не испугал незнакомца – наоборот, со стороны казалось, что он его позабавил.

Второй всадник одним плавным движением тоже спустился на землю. На нем был длинный плащ с двумя полами и высоким воротником, застегивающимся на три деревянные пуговицы, так что на плечах получалось что-то вроде капора. Он был стройный, среднего роста, и, как и у его спутника, поднятый воротник и надвинутая на лоб треуголка, по закругленным краям которой стекали струи дождя, давали возможность разглядеть одни лишь глаза.

Молчание всадников, проигнорировавших вопрос бригадира, выглядело как издевка, и тот зарычал и стал плеваться дождевой водой, которая затекала ему в рот. Подняв свою дубинку, он сделал шаг вперед. Или, может быть, два шага. Но не три. То, что произошло в следующее мгновение, было настолько неожиданно, что солдаты, стоявшие рядом с бригадиром, так и не поняли, как это могло случиться.

Смуглый черноглазый человек в широкополой шляпе действовал так же быстро, как сверкали молнии в горах. Он сделал шаг по направлению к крупной «даме» в сбившихся юбках, не обращая никакого внимания на ее угрожающий вид. Подпрыгнув на месте и резко выбросив ногу вперед из-под своего плаща, который при этом даже не шелохнулся, он ударил ею по руке бригадира, сжимавшей оружие. Единственное, что услышали окружающие, – это крик боли, который издал бригадир, бросая дубинку. Дубинка вылетела из его рук и, поднявшись высоко, вернее очень высоко, стала вращаться вокруг своей оси под непрекращающимся ливнем. Непрерывно крутясь в свете вспыхивающих на небе молний, дубинка приблизилась к солдату и разбила ему запястье, затем на какой-то момент зависла в воздухе и стала падать на землю. Но те, кто в это время предусмотрительно попятился, – остальные находились на безопасном расстоянии, – успели увидеть, как человек в темном плаще, бросив поводья своей кобылы, снял шляпу и повесил ее на седло. Все эти действия заняли у него не более секунды, и никто не мог бы утверждать, что запомнил их последовательность, зато все могли видеть результат. Обнажив свою голову и дав солдатам возможность полюбоваться весьма необычной прической – его длинные волосы были частично заплетены в косы, а виски высоко выбриты, – мужчина одной рукой поймал дубинку в тот момент, когда она касалась земли, и, проделав несколько танцующих шагов, обрушил запрещенный удар прямо в горло солдата, который, наблюдая за полетом дубинки бригадира, неосознанно поднял свою палку для атаки.

Не успел солдат, облаченный в юбки, нащупать рукой выступившую у себя кровь, пошатнуться и упасть на спину, как вся банда начала кричать и ругаться, – за исключением, конечно, мужчины и девушки, одетых в волчьи шкуры, которые смотрели на это представление не отрывая глаз.

Один из солдат ринулся вперед с высоко поднятой палкой, выбрав своей целью всадника в треуголке, который, как ему показалось, в отличие от своего спутника был безоружен. Но и тот недолго оставался с пустыми руками: смуглолицый мужчина коротко вскрикнул и бросил товарищу дубинку, которую тот поймал на лету. Без особого усилия он изменил направление полета дубинки, и она, стремительно двигаясь по воздуху, опустилась прямо на ногу солдата. Бедняга даже не понял, что произошло с его ногой, и тут же попытался подняться. Но дубинка, которой так ловко управлял человек, казавшийся в своем светящемся плаще загадочным и таинственным, врезалась несчастному в голову, разбив ему лицо в кровь, и сбросив с него капюшон. Затем дубинка вновь вернулась к человеку с волосами, заплетенными в косы. Он в невероятно высоком прыжке подхватил ее по траектории полета, как будто стал выше собственного роста, согнул ноги в коленях, спрятав их под полами плаща, и ярко вспыхнувшая молния выхватила мгновение, когда его тело поднялось в воздух и мужчина двумя ногами одновременно ударил другого солдата, а потом упал на землю, в то время как его соперник в страхе пятился и спотыкался. Наверное, все это было похоже на иллюзию. Когда позже Шастель рассказывал о случившемся тем, кто интересовался этими всадниками, и когда он повторял эту историю уже более чем в десятый раз, он не мог понять, было ли это на самом деле или же ему просто хотелось добавить в свое повествование несколько невероятных подробностей, чтобы произвести большее впечатление.