Эдгар Уоллес - В сетях аферистки

• Название: В сетях аферистки
• Автор: Эдгар Уоллес
• Издательство: Гриф
• Жанр: Детектив
• Год: 1994

---

Колинг с ужасом взглянул на нее.

— Он… тоже влюблен в вас? — спросил поверенный, едва переводя дыхание.

Диана улыбнулась, вынула из ридикюля зеркальце и напудрила лицо.

— Он волей-неволей влюбится в меня, — сказала она нежным голосом.

Глава 2

Мистер Гордон Сэльсбери считал себя эстетом и одним из тех немногих смертных, которые одарены умением видеть то, что недоступно другим.

Он жил в центральной части Лондона. Его профессия находилась в полном противоречии с его духовной организацией — он занимал пост генерального представителя одного из самых крупных страховых обществ и был прекрасно обеспечен. Часто, сидя у роскошного камина с серебряной решеткой, мистер Гордон размышлял о превратностях судьбы, уделившей ему такую пошлую деятельность. Тогда как другие в погоне за наслаждениями довольствовались жизненными благами, он был погружен в мир духовных интересов и чувствовал себя поставленным над окружающими с их мерзкой борьбой за существование, человеком, благодаря своей одаренности, подобным одинокой скале над туманными лощинами, среди покрытых снегом горных вершин. Больше всего удивляло мистера Сэльсбери то, что он мог спуститься с высот своей духовности на арену жизни, бороться с материалистами, побеждать их и даже вырывать из их крепко стиснутых кулаков немалые суммы грязных денег…

— Нет, Третнер, завтра после обеда меня не будет дома. Скажите мистеру Роберту, что он найдет меня в конторе.

Слуга почтительно поклонился и опять направился к телефону.

— Алло, сэр! Мистера Сэльсбери завтра не будет дома.

Роберт-Боб Сэльсбери был крайне раздосадован.

— Скажите ему, что он обещал сыграть партию в бридж со мной и моими приятелями. Попросите его, пожалуйста, к телефону!

Гордон неохотно поднялся со своего мягкого стула и незаметно для слуги зевнул.

— Алло… Да, да, знаю, — сказал он усталым голосом, — но я вспомнил, что уже условился встретиться с другом. Милый мой, постарайтесь скоротать время где-нибудь в другом месте… Да… Что ты вдруг рассказываешь мне о старом Мендельсоне?.. Ах, это нелепость!.. Я ничем не могу тебе помочь, ты должен подыскать другого партнера… Завтра после обеда у меня уйма работы… Я не говорю по телефону о коммерческих делах. До свидания!

Мистер Гордон вернулся в свой кабинет. В прежние годы он был спортсменом и внес свою лепту в победу Кэмбриджа на университетских состязаниях. Два скрещенных весла над камином свидетельствовали о его прежних успехах. Теперь он однако неохотно вспоминал о тех днях, когда отдавал дань грубой силе. Когда-то Гордон был необычайно жизнерадостным и веселым студентом. Особенно он любил проказы вроде кражи полицейских касок и поездок на велосипеде по запрещенным дорожкам. Студенческий суд не раз налагал на него штрафы. Никто не поверил бы этому, если бы увидел его, спокойного и уравновешенного, в рабочем кабинете. Мистер Гордон был высок ростом и сложен, как Аполлон из Бельведера, отличался очень белой кожей и имел широкий лоб мыслителя. Короткие бакенбарды менее всего подходили к его лицу.

Мистера Сэльсбери можно было принять за ученого или композитора, известного танцора или киноартиста.

— Третнер!

— Да, сэр!

Слуга почтительно, с напряженным вниманием, ждал распоряжений. Гордон медленно поднял голову и посмотрел на него в упор.

— Сегодня я случайно заметил, что вы целовали горничную. Вы ведь женаты, и на вас лежат обязательства, от которых нельзя просто так отмахнуться. Элеонора очень податливая девушка и в таком возрасте, когда быстро влюбляются. Абсолютно недопустимо искалечить жизнь молодой девушке, вызвав в ней безответную страсть. Затем, я так же страдаю из-за этого; утром Элеонора не подала мне вовремя воды для бритья. Чтобы этого больше не повторилось, слышите?

— Слушаю, сэр!

Подобные новости быстро распространяются среди слуг и становятся главной темой пересудов. Слова мистера Гордона каким-то телепатическим путем передались в людскую.

Элеонора — высокая, миловидная девушка с бледным лицом, сверкающими глазами и черными бровями, подкрашивала губы перед зеркалом. Вдруг, прервав это важное занятие, она с негодованием сказала:

— Только потому что он такой холодный и надменный Антоний из Падуа, — он может думать, что у нас нет человеческих чувств. Бедная, холоднокровная рыба! Уж я найду повод заявить ему, что не терплю, когда обо мне так отзываются, вредят моей репутации. Ах, этот пройдоха, проныра, шпион!

— А кто же такой Антоний из Падуа? — спросил Третнер.

— Святой, искушаемый женщинами и вышедший победителем из испытания, — ответила Элеонора. Она втайне не преминула бы сыграть роль искусительницы.

— Но кто же искушал мистера Сэльсбери? — раздраженно спросил слуга.

— Никто. Только не подумайте, что это была я. Хотела бы я посмотреть, как он посмел бы прикоснуться ко мне… он бы меня попомнил.

— Настолько он никогда не может забыться, — заметил Третнер.

Элеонора задорно откинула голову назад.

— Ах, я знаю. — Она взглянула на полнотелую кухарку. — Спросите у нее.

— Боже мой, миссис Мэйджлесарк, он ведь не забылся настолько, чтобы вас?.. — спросил слуга вне себя от ужаса.

К счастью, миссис Мэйджлесарк была непонятливой.

— Да, я его тоже видела, — сказала она.

Но Элеонора прервала ее, так как сама хотела рассказать эту историю.

— Мы с кухаркой сидели в прошлое воскресенье на крыше автобуса и…

— В Найтбридже! — Толстуха не удержалась, чтобы не вмешаться.

— Не перебивайте, миссис! Мы беседовали и смеялись, как вдруг она сказала: «Взгляните, вот наш достопочтенный сэр».

— Неправда! Я сказала: «Смотри, лицо этого господина точь-в-точь, как у нашего хозяина», — поправила миссис Мэйджлесарк.

— Но это был действительно он, — продолжала Элеонора. — Подумайте только, рядом с ним сидела стройная высокая девушка в черном… он гладил ее руку!

— Но не просто так… на улице? — недоверчиво спросил Третнер.

— Конечно, нет. Они сидели в авто. Сверху было хорошо видно, что там происходило.

— Она была красива? — заинтересовался Третнер.

— Право, не знаю. Многие назвали бы ее красавицей. Я… Скажите, миссис, она была хороша?

Миссис Мэйджлесарк — пожилая, а потому снисходительная к женской красоте, сказала, что дама мистера Гордона была красива.

— Гм… Он держал ее руку и гладил? — задумался Третнер. — Это ведь была не миссис Ван Ойн?

— Кто это?

— Американка, по имени Элойз. Очень красива и хорошо одевается. Обычно ходит в черном платье и в шляпе с райской птицей. Хозяин дважды приглашал ее к чаю.

— Да, да! Она была в шляпе с перьями райской птицы, — разом пропели горничная и кухарка.

— Если так, это была она. Но ничего предосудительного тут нет… она образованная и начитанная дама. Когда была здесь в последний раз, беседовала с нашим достопочтенным сэром о сущности личности «я». Я лишь урывками слыхал их беседу, но и то немногое, что мне удалось подслушать, было непостижимо.

Слова Третнера произвели на Элеонору огромное впечатление.

— Вот как? Удивительно! А я считала вас таким умным, — заметила она.

Мистер Сэльсбери мог говорить на любую тему. В беседах и философских дискуссиях с миссис Элойз Ван Ойн он показал себя блестящим аналитиком, подвергая исследованию все — начиная с кофейного деревца и кончая высшей метафизикой. Обычно вел разговор и задавал тему Гордон, но миссис Элойз не пропускала ни слова, и он верил, что собеседница понимает логическую цепочку его рассуждений.

В полдень они сидели в многолюдной гостиной отеля «Кобург».

— Я давно собирался сказать вам нечто очень важное, дорогая миссис Элойз. — Звучный голос Гордона стал таинственным и низким. — Просто не верится, что мы знакомы всего один месяц. Но мы уже встречались давным-давно, в отдаленные времена, тысячу лет тому назад — в храме Атланты, где суровые длиннобородые жрецы в белых плащах произносили магические заклинания. Вы были тогда знатной дамой, а я всего лишь презренным гладиатором. Я более чем уверен, что гладиаторская борьба на аренах Рима и цирковые игры позднейших императоров не были новостью, а происходили еще в древности. Не могли ли остатки погибшей Атлантиды способствовать расцвету культуры этрусков?

Элойз глядела на него как зачарованная.

— Какая блестящая идея — сопоставить две этих культуры! — Восхищенный взгляд однако мало соответствовал ее истинным мыслям.

— Самое лучшее в нашей дружбе то, что она не имеет ничего общего с грубым материальным миром, — сказал Гордон.

— Что вы хотите этим сказать?

Она наклонилась к нему и тем самым невольно напомнила ему Третнера… Неприятное сопоставление!

— Я думаю… — он снял крошку пирожного с брюк, — мы никогда не оскверним наш союз чувственной любовью.

— Ого! — Элойз Ван Ойн откинулась на спинку стула. — Совершенно верно, сэр! — она произнесла эти слова сладким, приятным голосом и с таким удовлетворенным видом, что обманула бы кого угодно, даже человека, душа которого была созвучна ее душе.