Александр Лидин - Операция "Изольда"

• Название: Операция "Изольда"
• Автор: Александр Лидин
• Издательство: Олма Медиа Групп
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-373-04066-2

1941 год. Фашистская Германия коварно напала на молодую Советскую республику. Узнав об этом, знаменитый авантюрист барон Фредерикс не может сидеть сложа руки, он рвется в Россию, чтобы помочь в борьбе с оккупантами. Но обстоятельства складываются так, что он вынужден вступить в ряды СС. Удастся ли ему и его ученику Василию Кузьмину уничтожить лабораторию СС, где под руководством штурмбанфюрера Августа Хирта немецкие ученые пытаются создать сверхсолдата? Каков замысел Ктулху, на чью сторону встанет Великий Спящий? Удастся ли остановить армию оживших мертвецов под руководством разумного шоггота?…

---

Василий на мгновение отвлекся. Он хотел было тоже открыть огонь, но потом вспомнил предупреждение о шести патронах и решил дать пострелять другим. Из-за этого он на мгновение выпустил из вида Григория Арсеньевича, а когда снова повернулся к нему, то увидел, что барон лежит на земле без движения. Теперь он был бледным, словно выточенным из слоновой кости.

Пригнувшись, Василий бросился к нему. «Ранили? Убили? Или он просто лишился сил, метнув в фашистов огненный шар?» Подскочив к своему учителю, Василий приложил пальцы к вене на шее. Пульс вроде бы был, хотя в такой ситуации сказать точно невозможно. Тогда Василий схватил Григория Арсеньевича за здоровую руку и, выставив револьвер, словно тот был панацеей от всех бед, потащил тело барона назад, к дому. Жив тот или мертв, Василий решил определить позже. Вначале нужно покинуть поле боя.

Навстречу им выскочила Катерина. Подбежав, она ухватилась за другую руку Григория Арсеньевича, и дело пошло много быстрее. Однако до желанного угла они так и не добрались. Из-за плетня, словно чертики из табакерки, выскочили два фашиста. Василий выстрелил, не раздумывая. Один из немцев упал, второй начал наводить автомат. Василий надавил на курок, но выстрела не последовало — револьвер дал осечку, патрон переклинило, барабан не провернулся. «Одна очередь, и мы все трое мертвы», — пронеслось в голове Василия, и он изо всех сил метнул револьвер на манер ножа. Тот со всего маха врезался в голову фашиста, чуть пониже каски. Немец взвыл и, пальнув в небо, повалился на землю, зажимая руками окровавленное лицо.

— Тащи дальше! — проорал Василий Катерине и прыгнул к плетню, перевалился через него и тут же на мгновение замер, оказавшись лицом к лицу с еще одним фрицем, причем получилось так, что оперуполномоченный сидел на земле, откинувшись назад и опираясь на обе руки, а немец навис над ним, наводя автомат. Правая нога Василия, сама собой распрямившись, врезалась в пах фашисту. И хоть Василий был без сапог, удар получился сильным. Фашист выронил автомат, двумя руками схватился за причинное место, заорав так, что у Василия чуть барабанные перепонки не лопнули. Тем не менее, оперуполномоченный, не растерявшись, метнулся вперед, подхватил автомат фашиста и, не глядя, надавил на курок. Длинная очередь ударила в грудь немца, и тот повалился назад, а отдача опрокинула Василия на спину, но он тут же вскочил на ноги и, выстрелив несколько раз в сторону горящей бронемашины, стал пробираться вдоль плетня, собирая брошенное оружие.

Наконец он остановился и чуть приподнял голову, чтобы оценить обстановку. А бой к тому времени почти закончился. Бронемашина и грузовик, который ехал последним, догорали. Тот момент, когда загорелась вторая машина, Василий пропустил. Пара немцев, прячась за колесами уцелевшей машины, продолжала вяло отстреливаться.

Неожиданно Василий принял решение. Чуть приподнявшись и выставив вперед дуло автомата, он прокричал:

— Руки вверх! Сдавайтесь! — а потом добавил: — Хэнде хох!

Немцы что-то прокричали в ответ, но так как знание немецкого у Василия ограничивалось «Хэнде хохом» и «Гитлер капутом», он смог лишь повторить в ответ: «Сдавайтесь!».

Выстрелы прекратились, а через минуту из-за машины с поднятыми руками показались два фашиста. Отбросив автоматы в сторону, они остановились на открытом месте, всем своим видом показывая, что готовы сдаться.

— Хорошо! Капитан, вяжи их.

Словно чертик из табакерки, из высокой травы метрах в десяти от немцев выскочил Ефимов. Поводя из стороны в сторону дулом трофейного автомата, он осторожно подошел к врагам, подождал, пока его не догнал один из красноармейцев, потом, не спеша, обыскал немцев и погнал их в сторону избы. Василий и еще три бойца встретили их у плетня. Повернувшись, Василий увидел, что один из красноармейцев ничком лежит посреди двора.

— Где остальные? — спросил он у капитана, но тот только поморщился, потом, передав свой автомат одному из красноармейцев, снял с фашистов ремни и ими же крепко скрутил им руки за спиной.

Немец, тот, что пониже и помоложе, пытался что-то лепетать, только немецкого никто из присутствующих не знал. Василий глянул в сторону Катерины, которая все еще возилась с Григорием Арсеньевичем. Барон до сих пор был без сознания. Наконец, поняв, что ничем больше помочь не сможет, девушка поднялась и подошла к пленным, а потом задала какой-то вопрос на немецком. Фашист, тот, что был постарше, поздоровее, пробурчал в ответ что-то невнятное и сплюнул.

— Я спросила: «Они одни или по округе рыщут еще стервятники?» — пояснила Катерина, повернувшись к капитану и Василию. — Только они отвечать не хотят.

Капитан зло посмотрел на пленных.

— Они нам ответят, как миленькие. За все ответят…

— А этот чего бормочет? — спросил Василий, кивнув в сторону трясущегося коротышки.

— Он просит, чтобы с ним обращались, как положено с военнопленными, и тогда, когда его освободят, а нас, в свою очередь, возьмут в плен, нас не расстреляют.

— А почему это нас должны взять в плен? — удивился капитан, а потом, повернувшись, приказал одному из солдат пройтись, собрать оружие.

Что-что, а боезапас определенно следовало пополнить. Катерина же вновь обратилась на немецком, на этот раз к коротышке. Они некоторое время обменивались краткими фразами. Наконец, девушка вновь повернулась к Василию.

— Он, — Катерина кивнула на пленного, — говорит, что нам некуда деваться. Фронт отсюда километров за триста, а то и более. Скоро немцы возьмут и Москву, и Ленинград, так что нам лучше явиться с повинной в ближайшую комендатуру.

— Да хрен вам будет, а не Ленинград с Москвой! — в сердцах выдохнул капитан. Замахнувшись, он собрался было врезать одному из пленных, но в последний момент передумал.

— Так фронт, говорят, в нескольких сотнях километров… — задумчиво протянул Василий. — А мы, значит, в самом сердце оккупированных территорий. И что теперь станем делать? — повернулся он к капитану.

— Надо идти вперед. Красная Армия вот-вот выметет немцев…

Василий не стал слушать, только рукой махнул.

— А может, найти аэродром, самолет захватить и айда к нашим? — высказался один из красноармейцев.

— И кто его поведет? — поинтересовался Василий. — Среди нас, как мне кажется, летчиков нет. Да к тому же на немецком самолете нам сесть не дадут, расстреляют еще в воздухе свои же.

— И выходит…

— Выходит, что не все так просто, как хотелось бы, — вздохнул Василий. — Вот Григорий Арсеньевич в себя придет, тогда мы и этих гавриков по-настоящему допросим и решим, как нам дальше быть.

— Да что тут думать… Идти надо! — взорвался капитан.

— Куда? Там впереди немецкая армия!

— Вот мы по ним с тыла и ударим!

— Ага! Всемером!

— Но мы же… — возмутился капитан. Повернувшись, он ткнул пальцем в горящую бронемашину. — Мы же…

— Ну да, — согласился Василий, — и потеряли при этом треть личного состава. А там, на линии фронта немцев много больше… Ладно… Решим, что делать. Этих пока в сарай, — кивнул он на пленных, — а мы пойдем, перекусим, благо, накрыто уже. Только пусть еще кто-то поможет Григория Арсеньевича в дом занести, не на улице же ему лежать.

— А немцы снова не нагрянут?

Василий вновь посмотрел на горящий броневик, потом на пленных.

— Нет, не думаю, что они вот так сразу сунутся. Тут место глухое. В любом случае, пока Григорий Арсеньевич в себя не придет, мы отсюда не двинемся. А пока, — он вновь повернулся к капитану, — надо снова часового выставить. Мало ли что. Да и наших к домам отнести надобно. Вечером похороним по-человечески…

* * *

Только часовой их подвел.

Неожиданно в дверь постучали. Потом она резко распахнулась, и на пороге показался здоровенный мужик в военной плащ-палатке. В руках у него была двустволка, и нацелена она была на стол, за которым расселись красноармейцы.

— Извиняйте, что побеспокоил, — объявил незнакомец, не спуская глаз с собравшихся. У него была длинная окладистая седая борода, а кустистые сросшиеся брови придавали ему злобный вид. Увидев, как один из красноармейцев незаметно потянулся к автомату, великан цыкнул, ткнув в его сторону ружьем, и объявил: — Не дергайся! Тихо сиди. Ты не смотри, что у меня охотничье ружье, будешь рыпаться — я из тебя враз решето сделаю.

Все замерли, а незнакомец, выдержав многозначительную паузу, продолжал:

— А пока я разрешу вам шевелиться, доложите, кто вас сюда пустил? Кто мародерствовать позволил?

— Послушай, отец… — начал было, привстав, капитан.

— Не отец я тебе! — перебил его, как отрезал, незнакомец. — Отцом не был и не буду! Ты мне зубы не заговаривай, на вопрос отвечай.

— Да свои мы, отец, — вновь заговорил капитан. — Мы из Ельска, от немцев из плена бежали.

— Ты меня дурнем не считай, — грозно возразил великан. — Где мы, а где Ельск… Тут места глухие, неоткуда вам тут взяться.