Филипп Кузен - Я присню

• Название: Я присню
• Автор: Филипп Кузен
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1988

---

Я присню Филипп Кузен

— И где она?

— Под акацией.

— Под акацией! Господи, когда ж ты у меня наконец вырастешь.

Они стояли на крыльце. От дома до акации было десять шагов. Десять ее шагов, его, маленьких, — двадцать. Он высоко поднимал ноги, чтобы не обжечься крапивой.

— Ну показывай.

— Вон, — кивнул Уго и отвернулся. Она вгляделась в высокую траву и надолго замолчала.

Так надолго, что за это время порхавшую бабочку перещелкнула пополам пролетавшая птица. В воздухе повисло золотое облачко.

— И впрямь, — без особого удивления сказала Франс Шарпантье.

— Я не нарочно, — Уго потянул ее за локоть. Она взяла его ладошку: — Надеюсь.

Нарочно или нет, дела это не меняло. Длинный черный обтекаемый корпус лежал, примяв траву и цветы, у их ног. Дальше, за забором было поле, оно колыхалось, как океан.

— Черт возьми, — забавно вздохнула мать Уго. — Один к одному!

— Еще бы! — оживился мальчик.

Мать вдруг расхохоталась, но это был не ее, не мамин смех. Это скорее был смех взрослого человека, когда что-то еще больше отдаляет его от детства.

— Так эта штука что, действующая?

Он удивленно смотрел на мать: как же иначе!

— Значит, действующая, — сказала мама и пошла в дом. — Ты иди играй, только не трогай ее.

Он еще постоял, глядя на то, как резвится ветер в люцерне, на разбросанные по полю яблони, похожие на бронзовых львов, и побрел за матерью следом.

У самого края дома, между айвой и яблоней, увитыми диким виноградом, стоял его шалаш, а в шалаше лежали старые трофеи: плюшевый мишка, игрушечная железная дорога, дешевые побрякушки, солдатики, транзистор, сборные модели, исчезновение которых из ближайших магазинов игрушек наделало в свое время шума. Теперь они валялись без дела и потому, что уже надоели, и потому, что ему строго запретили играть всем этим за воротами. Он залез на самую толстую ветку каштана и стал следить за дорогой.

Около полудня со стороны Шарни появилась старенькая машина. Поравнявшись с домом могильщика, она сбавила скорость и, зверски рыча, одолела последние метры, отделявшие ее от фермы «Шпиль».

Из машины выбрался отец, нагруженный покупками. Он шел медленно, сминая траву и крапиву. Высокий, крепкий человек.

Уго увидел, как мать вышла навстречу отцу. Она говорила ему что-то, а он слушал. И его крупное строгое лицо мрачнело. Потом он положил пакеты на траву и стал искать глазами Уго.

Мальчик слез с дерева и нехотя подошел к родителям. Отец приподнял его и поцеловал:

— Здравствуй, сын. — Они сегодня еще не виделись, потому что Жюльен Шарпантье с самого утра уехал в Шарни по своим делам. — Что ты еще сотворил?

Уго завертелся:

— Бомбу…

— Где она?

— Перед домом.

Отец пристально взглянул на него:

— Пойдем посмотрим.

Бомба притаилась в траве, как большая черная рыбина. Снаряд был трех метров в длину и сантиметров восемьдесят в диаметре. Его оперяли четыре ядовито-желтых «плавника», вставленные в стальное кольцо.

— Где ты это взял?

Уго порозовел:

— Увидел в «Окапи».

— «Окапи»? Газета для самых маленьких?

— Да.

— Невероятно, — пробормотал Жюльен. — Франс, ты знала, что он такое читает?

Франс пожала плечами:

— Сегодня все дети знают, как устроена термоядерная бомба.

— И она, конечно же, в точности как настоящая?

— Там были фотографии, — тоненьким голоском сказал Уго. Он яростно расчесывал себе обстреканную крапивой ногу. — Это тактическая водородная бомба типа «занавес». Применяется для изоляции района радиоактивным кольцом.

Жюльен побледнел:

— И сколько в ней?

— Две мегатонны.

— Что?! — Он повернулся к жене. — Ты представляешь?

Она старалась выглядеть как можно спокойнее:

— Не очень.

— Не очень? — Но так как он собирался сказать что-то неприятное, а Уго был еще здесь, он замолчал.

— Ну и что из этого? — заступилась за сына Франс. — Можно умереть и от удара граблями по голове!

— Есть разница между граблями и бомбой, которая может поднять на воздух весь департамент?!

— Не думаю. В любом случае люди умирают.

Как это бывало прежде, Жюльен рассмеялся. Вспышки гнева у него были шумными, но недолгими, достаточно было дуновения ветра, чтобы загасить их:

— Хорошо. Пусть так. Но он приносит нам такое впервые. Это ведь не плюшевый мишка и не модель ракеты!

— Я не нарочно… — снова заладил Уго.

— Знаю, Уго, знаю, — отец ласково

потрепал его по плечу. — Но ты видишь, в какое положение ты нас ставишь.

— Но он не виноват! Она ему приснилась, и все! Он видит во сне то, что ему показывает сегодняшний мир. По-твоему, и читать ему нужно запретить?

Жюльен улыбнулся:

— Конечно, нет. А пока этой бомбы уже где-то хватились. Ты же прекрасно знаешь, что когда ему снится какая-нибудь вещь, эта вещь исчезает со своего места и появляется здесь. Так же и с этой бомбой.

— Это американская бомба, сфотографированная на военно-воздушной базе в Техасе, — сказал мальчик. Оседлав бомбу, он что-то разглядывал на ее черной блестящей спине.

— Они там, наверное, с ума сходят, в Техасе! Что ты еще там нашел?

— Это чтобы прикреплять бомбу к самолету. А тут, — он охотно пояснял свои находки, — предохранители. Два ручных и пять управляемых по радио с самолета. Я прочел это в…

— В «Окапи», знаю. Короче, она не может взорваться?

— В принципе нет. Но два предохранителя сняты.

Жюльен побледнел, а Франс нахмурила брови:

— Как так сняты?

— Вот эти, — показал мальчик. — Они отлетели по дороге. — Он улыбнулся. — Ты не волнуйся, остается пять, хватит.

— Но ведь все, что ты приносил во сне, всегда было в отличном состоянии.

— Такой громадины еще не было, — терпеливо объяснил мальчик. — Наверное, зацепилась за что-то…

— Ага, за угол, — проворчал Жюльен. — Может случиться, что пять предохранителей отключатся одновременно?

— Такого еще не было, — сказал Уго категорически. — Только если…

— Если что?

Он закончил неохотно:

— Ну она управляется по радио. На определенной длине волны. Она никому не известна. Будет глупо, если поблизости окажется той же длины волна, у какого-нибудь телевизора, например, или у пролетающего спутника…

Жюльен, открыв рот, уставился на сына. Уго засмеялся:

— Да я шучу! Все равно должна быть определенная комбинация. Шансы ее найти — один на миллиард!

— А сколько шансов было у нас однажды утром найти в своем саду термоядерную бомбу? — сказал Жюльен тихо. — Надо непременно избавиться от нее, и чем раньше, тем лучше. А пока помогите мне закопать ее. Хорошо еще, что нас не видно с дороги!

И они ее закопали. Для Уго это была еще одна игра. Он орудовал слишком большой для него лопатой, как щенок зонтиком. Через двадцать минут, утрамбовав землю ногами, Жюльен уложил сверху дерн и набросал свежего сена из стога.

Обед был уже на столе.

— О бомбе больше ни слова, — сказал Жюльен, глядя на сына. — Никогда. Если кто-нибудь узнает о ней, тебя у нас заберут. Причин будет достаточно, начиная с государственных интересов…

— О господи! Государственные интересы! — усмехнулась Франс. Она посмотрела на кудрявого мальчишку, который старательно облизывал пальцы. Семь лет неповторяющегося счастья, семь лет детской любви, игр и купаний в пруду, похожих на морские сражения. Чем может быть интересен государству этот семилетний человечек?.. И вдруг она все поняла.

— А ты представь на минутку, — продолжал Жюльен, накладывая себе телятину в соусе, — что может сделать мальчик, а значит будущий солдат, который во сне переносит атомные бомбы. Он проникает в тыл врага, минирует города, порты, электростанции и т. д., и все это без особых усилий: засыпает, видит сон — и вот она, бомба.

— Ты действительно думаешь, что они посмеют его забрать?

Не могут же они оставить такого ребенка, как Уго, на свободе.

— А я не пойду, — сказал Уго.

— Боюсь, что отец прав. Обещай нам ничего никому не говорить.

— А шоколадный мусс есть? — спросил мальчик.

— Нет, на ужин сделаю.

— Тогда обещаю. Честное слово.

Кофе они пили под ивами, у пруда.

Уго убежал к своим приятелям на ферму «Волчья ягода».

Франс подсела к мужу:

— Я знаю, о чем ты думаешь. Ты не в ответе за сны Уго. Ведь это только его дар, настоящий новый дар!

— Мутация, — прошептал он.

— Да, мутация. А почему бы и нет? Все человечество — это племя мутантов. Наш сын материализует сны? Насколько я понимаю, это не является воровством!

Все-таки она была невероятно беспечна. Он и любил ее за это, за то, чем она была, и за то, чего не было у него самого: иронии по отношению к смерти, к судьбе, к силе. А малыш вышел похожим на него: неисправимый мечтатель, сочиняющий свою жизнь.

— Пока нет, но я боюсь, как бы это не кончилось плохо. Представь, что он начнет перемещать живую материю, а не только предметы. В шестнадцать лет он принесет нам кинозвезду, вырванную из своей постели в Лос-Анджелесе или в Голливуде? Вообрази, какой будет скандал.