Анатолий Марченко - Пограничники

• Название: Пограничники
• Автор: Анатолий Марченко
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1977

Эта книга рассказывает о жизни выдающихся героев-пограничников, руководителей и организаторов наших славных пограничных войск. Краткие биографии героев подобраны так, что перед читателем проходит вся история погранвойск страны.

---

— Спасибо, Тимоша, друг, а то я, признаться, уже почти до речного царя добрался…

По берегу Уссури, тянущейся от озера Ханка на север и составлявшей почти половину отрядной границы, густо росли деревья и кустарники. Пограничной тропы еще не было, и нарядам приходилось продираться сквозь чащу.

Не хватало обмундирования, оружия. Далеко не всюду стояли домики застав, и приходилось жить в крестьянских домах, даже в землянках, скудно было с продовольствием, фуражом.

А в ближнем тылу отряда, в прикордонных селениях и городках, скрывались, поддерживаемые кулачьем, остатки белогвардейщины; активно вела себя еще не раздавленная японская и американская резидентура; в таежных сопках свили гнезда осколки недобитых разномастных шаек — они грабили население, жгли дома, угоняли скот, убивали активистов. В самом Имане, невидном городишке, затаились направляемые из-за Уссури активные террористы. Через несколько месяцев после приезда Тимофея, в разгар операции по поимке банды бывшего царского офицера Даренского, подверглась нападению группа работников комендатуры, в которой были Первушин и Строкач. Они обедали в китайском ресторане в центре городка. Вдруг в открытом окне показалась чья-то голова, потом рука с пистолетом, и тотчас брызнуло со стола на вскочивших пограничников соком от разлетевшегося под ударами пуль арбуза. Как птица вымахнул в окно легконогий, ловкий Тимофей, сверху упал на ошалевшего террориста, опрокинул, и тот крикнуть не успел, как выкрутил ему за спину руку с пистолетом.

В тот же день на вокзале стреляли и в старшего оперуполномоченного комендатуры, друга Тимофея Володю Измайлова. Этот отчаянный террор был ответом врагов на действия пограничников, которые одну за другой «списывали в расход» местные банды.

Крепким орешком для комендатуры долго была группа Даренского. За ней гонялись и до приезда Тимофея, и при нем. Хитер, изворотлив, коварен, жесток был бандит-закордонник, «его благородие», поклявшийся ни много ни мало как истребить иманских пограничников. Узнав об этом, ребята взвились: на партийно-комсомольском собрании решили не давать себе отдыха, пока действует Даренский. Встал только что принятый в кандидаты ВКП(б) решительный Первушин:

— От своего имени и от имени моего помощника и верного друга Тимы Строкача заверяю…

Долгие часы просиживали начальник группы и его помощник в нарядах над Уссури. За рекой в городе, именуемом Ху-ли-сан, располагался штаб белогвардейцев. Оттуда по бесчисленным тропкам и дорожкам, отрядами и в одиночку двигались на нашу сторону бандиты, чаще всего нацелившись на удобную для внезапных действий Ракитинскую долину.

Ждали только данных разведки. Наконец она сообщила, что находится Даренский со своим штабом в селе близ райцентра Ракитное.

Комендант Орлов сам руководил операцией. В помощь прибыли кавэскадроны, были стянуты чоновцы из всей округи. Все силы Орлов разделил на три части. Одну из групп возглавил Первушин, другую Строкач. Они не имели еще званий командиров, но фактически уже исполняли эти обязанности.

Первой ушла конная разведка, переодетая в гражданское платье. Надо было действовать крайне осторожно. Этот Даренский практиковал такой прием: одевал часть своих людей в пограничную форму, и они появлялись в населенных пунктах. Бандиты собирали коммунистов, комсомольцев, сельских активистов якобы на собрание, а затем уводили в лес и убивали. Приходилось объяснять в селах, что люди разного возраста могут быть только среди лжепограничников, им нужно давать отпор и срочно извещать об их появлении в комендатуру или на заставы.

И теперь, едва разведчики из мангруппы появились вблизи тех мест, где оперировала банда, в комендатуру верные люди тотчас дали знать, что замечено несколько одиночных всадников («Молодые, но в гражданской одежде»); кто такие и каковы их намерения, понять не удалось… Получив сообщение, краском Орлов довольно потер руки («Своя своих не распознаша!»). Но оказалось, радоваться рано: тотчас прискакал охлюпкой, без седла, парнишка-чоновец:

— Там кавалерийский эскадрон взял в плен бандитов в гражданском, хотят их порубать!

Пришлось срочно выручать своих разведчиков, которых красноармейцы не знали. («Неувязочка твоя, дорогой товарищ Орлов», — самокритично заметил комендант.)

Потом уже стало известно, что из тех же сел информировали не только комендатуру: предупрежденные кулачьем, Даренский и его подручные действовали крайне осторожно. Отдельные небольшие отряды закордонников не выдавали себя, даже если благоприятно для них складывалась обстановка. Петр Первушин со своей группой устроился на ночевку в том же селе, где в одном из сараев скрылся отряд бандитов. Тем представился отличный, редчайший случай уничтожить пограничников сонными. Но опытный офицер не воспользовался заманчивой возможностью — терпеливо выждал, пока первушинцы уедут. Узнав об этом печальном эпизоде, Петро ахнул от досады и сник бы вовсе, если б не друг. Тимофей долго убеждал, что от такой случайности не застрахован даже опытный боевой краском Орлов. Ведь он при очень сходной ситуации был схвачен и расстрелян бандитами, только воскрес и снова с ними дерется. Петро помаленьку отошел, и друзья вспоминали уже с юмором о бандитах, через щели в стенах сарая злобно следивших за уезжавшими пограничниками.

Обидно, конечно, было всем, что упустили, но ничего не поделаешь, надо исправлять промах.

Отдельные стычки с небольшими отрядами Даренского продолжались несколько месяцев. И вот уже осенью точный сигнал: «их благородие» с группой человек в 150 замечен вблизи Ракитного, на заимке у местного кулака. Ринулись туда пограничники с трех сторон, окружили район и стали сужать кольцо. Ворвались на заимку — никого: ни хозяев, ни гостей. Предупрежденный Даренский скрылся. Куда? Неизвестно. Надо искать.

Орлов даже как будто повеселел, узнав об этом, сказал:

— А я и не располагал, что черная борода глупее…

Подозвал Измайлова (тот уже ездил верхом, хотя рука была на перевязи), Строкача, Первушина, отдал короткие распоряжения, и два отряда, разделившись, разными дорогами ушли на рысях к дальнему лесу, к таежным сопкам.

Теперь все решали быстрота, интуиция следопыта, опыт пограничной службы и, конечно же, солдатская смелость и удача.

Тимофей даже не смог потом объяснить, что помогло ему верно обнаружить путь отхода бандитов. Все же осторожность в Даренском должна возобладать, решил Тимофей. Боевой офицер, командующий военным отрядом, отошел бы к своим сопкам, где можно драться с превосходящими силами противника. Но бывший генштабист Даренский давно уже обрел психологию бандита, привыкшего избегать прямого боя и предпочитавшего ему бегство. Оттого Строкач торопился перекрыть границу. Он поспел к кордону раньше бандитов: видимо, Даренский все же колебался, петлял, прежде чем дать окончательный приказ об отходе на сопредельную сторону.

Тимофей спешил своих бойцов, положил их в широкую цепь, слегка загнув фланги, обращенные в сторону противника. Лучших стрелков оставил при себе, в центре «подковы», — главный удар предстояло принять здесь.

Теперь успех всей операции зависел от того, выдержит ли отряд удар во много раз более сильного врага.

Ждали недолго: по цигарке едва успели выкурить.

Рассыпавшись лавой, с воем и криками, крутя в воздухе шашками, стреляя из винтовок, понеслись бандиты на залегших пограничников. Первый залп многих из них выбил из седел. В таких случаях, когда не удался первый ошеломляющий наскок, лава заворачивает и отходит. Но у Даренского не было иного выбора, кроме прорыва к границе. Скоро, привлеченные боем, должны были подойти главные силы пограничников. И поэтому бандиты снова пришпорили коней. Бойцы стреляли, уже не дожидаясь команды на залповый огонь. Особенно сильный урон атакующим наносили стрелки, находящиеся на флангах. Если бы Тимофей имел хотя бы один-два ручных пулемета, отбивать атаки было бы много легче.

Сам он стрелял неторопливо, расчетливо, мельком удивляясь своему хладнокровию. Положение создавалось тяжелое. Но вот противник не выдержал: атакующие стали класть лошадей и стрелять из-за них, как из-за укрытий. Огонь с той стороны усиливался, с нашей — одна за другой замолкали винтовки. Только тяжело раненные пограничники переставали стрелять. Ни один не отползал назад, к предречному леску, где коноводы укрыли лошадей.

Вот кто-то из бандитов приподнялся:

— Эй вы, краснопузые, лучше пропустите нас добром, а то всех до одного перестреляем!

Тут же того, кто предлагал такое своеобразное «перемирие», срезала пуля. Тимофей понимал: бандитам под огнем не сесть на коней, чтобы отойти. Но если не подоспеют на помощь товарищи, еще полчаса огневого боя — и всех пограничников перебьют…

Ствольная накладка стала горячей от стрельбы. Тимофей отложил винтовку, вытащил маузер, принялся стрелять из него. Над медленно ползущими на сближение бандитами вихрились легкие облачка пыли…