Иосиф Гольман - Отпусти кого любишь (сборник)

• Название: Отпусти кого любишь (сборник)
• Автор: Иосиф Гольман
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-47729-6

Егор Греков, Грека, к своим сорока годам добился всего, о чем может мечтать человек в его возрасте: солидная должность, соответствующие материальные привилегии, любовь сразу двух женщин, каждая из которых мечтает пойти с ним под венец.

Жизнь удалась!

Но как только он так подумал, судьба немедленно щелкнула его по носу – ему надо совершить поступок, пожертвовать если не всем, то многим.

Испытание не из легких. Хватит ли у Грекова мужества?

---

– Постараюсь, – ответил Греков, выползая из расслабленного состояния. – Хотя это будет непросто.

– Зато мой унитаз не заговорит с тобой по-французски, – хохотнула Авдеева.

Она очень бы хотела, чтоб Греков остался на ночь, однако и существующему положению дел была рада. Во-первых, это еще один ее ответ напыщенной Валентине. А во-вторых, лучше иметь не все, чем не иметь ничего.

На прощание все же не удержалась, спросила:

– Греков, скажи, Валентина лучше меня как женщина?

– Н-не знаю, – попытался уйти от ответа застигнутый врасплох Греков. Он как раз уже рубашку застегивал.

– Нет, ты скажи, – настаивала, улыбаясь, Авдеева. – Ну, может, задница у нее шелковистее, без целлюлита. – «Что ж я так привязалась к ее заднице?» – про себя подумала она. – А как в остальном? – И Ленка по-хулигански снова распахнула халат, под которым алым шелком переливался ничего не скрывавший пеньюар.

– Вот черт, – пробормотал Греков, работая с пуговицами в обратном порядке. – Ты меня как бычка за веревочку…

– Значит, я не хуже? – шептала она, даже в темноте все время пытаясь заглянуть ему в глаза. – Значит, не хуже?

– О господи! – простонал Греков, которому в этот момент точно было не до сравнений.

– Миленький ты мой, – прошептала Ленка, быстрыми поцелуями покрывая его щеки. – Я тебя никому не отдам, понял? Ты уж учти это, пожалуйста…

На обратном пути его остановил гаишник. Принюхался, проверил документы, ни к чему не придрался. И даже на прощание пожалел:

– Вид у вас очень усталый. Будьте осторожны на дороге.

– Спасибо, – поблагодарил Греков, не привыкший к ментовской внимательности. А про себя подумал, что не прочь так уставать ежедневно, лишь бы здоровье позволяло. И лишь бы с Женькой все было хорошо, суеверно добавил он.

Последний за день разговор состоялся уже дома. Он состоялся бы и раньше, не забудь Греков свой мобильный на работе.

Звонила Валентина.

– Как дела?

– Нормально.

– Как погода?

– Ты чего, издеваешься? – взвился Греков. – Два часа ночи, какая погода?

– Ну тебя ж дома не было?

– Ну не было, – согласился Егор.

– Лену, наверное, провожал, – констатировала Валентина.

– Она весь день здесь пропахала, – полуобъяснил-полуоправдался Греков.

– Да ладно тебе, Греков, – явно усмехнулась на том конце провода Валентина. – Я ж тебя насквозь вижу: усталый, но довольный.

– Слушай, чего ты хочешь? – перешел в наступление Греков, все же несколько смущенный ее словами.

– Выйти за тебя замуж, – спокойно объяснила собеседница. – Причем твое сегодняшнее прошлое меня не волнует. Только завтрашнее будущее. Вот тогда не погуляешь.

– А как же прошлый разговор? – спросил Егор. – Ты собиралась подумать.

– Я подумала. Сын есть сын.

– А Машка?

– Есть частные интернаты. Денег у нас с тобой хватит на самый лучший. Мальчик будет с ней общаться по выходным.

Егор промолчал.

– Греков, ты думаешь иначе? – спросила Валентина.

– Не знаю, – после паузы наконец ответил он. – Я не думаю иначе. Я просто пока не знаю, что думать.

– Постарайся решить все разумно, – попросила его Валентина и по своей привычке – не прощаясь – повесила трубку.

10

И все-таки Греков переоценивал свое хладнокровие.

Уже полчаса прошло, а как вспомнит ее, открывающую дверь туда, так глаза заматывает мутная пелена.

Хотя, казалось бы, чего он не знал за пять минут до прощания?

Когда только выехали в ту сторону – Греков настоял, Женька категорически не хотела, – ничего такого с ним не происходило. Весело не было, но и трагизма не ощущал.

Ну, едут в больницу. Да, особо нервных ее название слегка корежит. Но он не из таких. И Женька пока что черную метку не получала. Сама сказала: пятьдесят на пятьдесят.

К тому же он вычитал, что каждая десятая женщина после тридцати пяти страдает раком груди. А умирают совсем немногие. Так почему же Женька должна оказаться в неудачниках? Тем более что Греков уже принял для себя решение денег не жалеть и даже немного этим решением гордился.

Нет, все было не так плохо. Они ехали и шутили с Женькой. Она подкалывала, что нарушает его амурные планы (хотя не очень-то и нарушала, с некоторым смущением отметил Греков). Он укорял ее в том, что она его в свое время недооценила, а вот если б дооценила, то не двоих бы имела, а, быть может, четверых, так ведь и сейчас можно кое-что исправить.

И в знак серьезности намерений весело похлопывал ее повыше обтянутой черным нейлоном круглой коленки.

Она старательно похохатывала, причем он вначале даже не понял, насколько ей тошно. Зато когда понял, стало ясно, почему она отказывалась от его сопровождения. Тогда не нужно было бы веселиться, на что, похоже, уходила изрядная доля ее душевных сил.

Остаток дороги проехали молча. Но все равно он трагизма не ощущал, сбрасывая ее настроение на женскую лабильную психику.

Трагизм он ощутил возле крыльца больничной проходной. Женька вышла одна, сказав что-то типа: «Ну, Грека, не поминай лихом!» Он хотел вылезти за ней, но она только головой мотнула – не надо. И быстро пошла к ступеням – стройненькая, спинку держа прямо, в своей красивой рыжей шубке-разлетайке.

Дверь открыла и уже в дверях обернулась. Греков помахал ей рукой в открытое окно «Вектры». Она ответила и скрылась в домике.

Женьки уже не было видно, а его вдруг пробило. Господи, может, он с ней – вот так, между делом, насовсем распрощался? Аж горло сдавило, до того стало обидно за нее. И за себя, наверное. Если Женьки не станет, его тоже коснется. И даже не о «детской обузе» сейчас думал Егор, а о том, что когда уходят близкие, то немножко уходишь и сам. Не зря же сказал один умный человек – колокол звонит по тебе.

Потом он увидел ее снова. Она вышла из проходной с той стороны и пошла по дорожке, обсаженной высокими заснеженными деревьями.

Греков долго на нее смотрел, но Женька так ни разу и не обернулась. Она уже была там, в своем нынешнем мире.

У Грекова снова затуманились глаза, и, не в силах переносить эти ощущения, он включил мотор и вырулил на дорогу.

В дороге стало легче. Во-первых, езда требовала внимания. Во-вторых, мысли переключились на проблемы, которых было более чем достаточно.

Начиная с того, что у Лешки давно кончился западный препарат «Hemofil-F», а всемогущий Сеня Гольц что-то тянет с новой порцией.

Греков все объяснил Авдеевой, она сейчас должна с пацана глаз не спускать, но по-любому было неспокойно.

А еще сына надо устраивать в школу – Ленка вчера десять раз об этом сказала, и она, конечно, права.

А еще надо что-то решать с Машкой. Никаких отцовских чувств Греков к ней не испытывал. Но хорошо помнил слова Лешки, а главное – выражение его лица.

А еще на работе предновогодний завал, и сегодня – максимально некстати – в офис прикатит Джадд.

В общем, остается только еще раз повторить: вот тебе, Греков, и Новый год.

На работу подъехал к одиннадцати. Но уже до этого звонила Мария Васильевна – Джадд давно прибыл и гневается.

Хрен с ним, с Джаддом. Еще вчера его бы это расстроило, а сегодня – хрен с ним.

У дверей встретила Валентина, пытливо глянула ему в глаза и сделала то, что раньше не делала никогда. Сказала тихо:

– Держись, Егор Юрьевич. – И по руке погладила.

И опять затуманился взор Грекова. Господи, что ж он за неврастеник такой!

Специально не пошел сразу в кабинет, где уже ждал Джадд. Пошел к Гольцу.

– Сеня, что с нашим гемофилом? – спросил он, поздоровавшись.

Лицо Сени выразило крайнюю степень расстройства. Он и в самом деле был донельзя расстроен.

– Полная жопа, Егор Юрьевич! – объяснил он ситуацию, и Греков сразу понял, что препарат будет не скоро. Велик и могуч русский язык.

– Его уже купили, забросили в DHL, но сопроводиловку приложили от другого заказа. Так что препарат уехал куда-то в Африку, – скороговорочкой винился не в своей вине Сеня. – Можно отказаться от заказа, нам вернут деньги.

– И что мы будем с ними делать? – печально спросил Греков. – Лешка теперь как на вулкане проживает.

– Понимаю, – покаянно вздохнул Гольц. Он был менее всего виноват в случившемся, но чувствовал себя хреново.

– А в России его можно достать? – спросил Греков. – Пусть хоть в пять раз дороже.

– Н-не знаю, – задумался Сеня. – Когда я только начал этим заниматься, его в России точно не было. Сейчас не знаю. Попробую узнать.

– Попробуй, пожалуйста, – попросил Егор и пошел на расправу к Джадду.

Джадд, естественно, встретил неласково. Надулся и сурово бурчал сквозь рыже-пегие усы: красные щеки ходили в такт выпуклому пивному животу. Егор и так в инглише несвободно, а тут еще такое бурчание – половину из сказанного не разбирал Греков.

Но и оставшейся хватало, чтобы понять: шеф недоволен.