Юрий Алексеев - Под знаменами Москвы

• Название: Под знаменами Москвы
• Автор: Юрий Алексеев
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1992
• ISBN: 5-244-00519-7

Книга посвящена событиям яркого и драматического времени, когда решалась судьба Руси. На большом количестве источников автор показывает, как правительство Ивана III, опираясь на широкие слои народных масс, создавало на месте раздробленных княжеств могучее Русское государство, обеспечившее существование и дальнейшее развитие не только коренного, но и других народов нашей страны.

Для всех интересующихся историей Отечества.

Концы страниц размечены в теле книги так: <!-- 123 -->, для просмотра номеров страниц следует открыть файл в браузере. — DS.

---

Примечания

1

Л. В. Черепнин по этому поводу писал: «Крепнувшей великокняжеской власти, опиравшейся на служилое боярство, формирующееся дворянство, поддерживаемой горожанами, удалось подавить сопротивление удельно-княжеской и боярской оппозиции, шедшей из феодальных центров, которые отстаивали свою независимость» (Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV XV вв.: Очерки социально-экономической и политической истории Руси. М., 1960. С. 743).

2

Можно только присоединиться к словам выдающегося советского историка: «Василий Темный не раз терпел поражения и скорее был несчастлив, чем удачлив, в своих военных предприятиях, но он обладал несомненной личной храбростью, своеобразными рыцарскими чертами, которые напрасно отнимаются у московских князей В. О. Ключевским, нарисовавшим мастерский, но далекий от истины портрет московских князей, якобы серых и скопидомных» (Тихомиров М. Н. Средневековая Москва. М., 1957. С. 285).

3

Опальный князь был все же погребен в Москве, в Архангельском соборе — родовой усыпальнице потомков Калиты.

4

Показательно, что если создатель московской Ермолинской летописи, содрогаясь от жестокости казни, не отрицал в то же время вину казненных (ПСРЛ. Т. 23. СПб., 1910. С. 157), то новгородский летописец выражал явное сочувствие заговорщикам (ПСРЛ. Т. 16. СПб., 1889. Стб. 207—208): правящие круги Новгорода отнюдь не были противниками феодального раздробления страны.

5

Другая версия, приводимая Воскресенской летописью, согласно которой за Юрия Патрикеевича была выдана не сестра, а дочь великого князя Василия Дмитриевича (ПСРЛ. Т. 7. С. 254), не верна: Анна Васильевна с 1411 г. — жена византийского царевича, впоследствии императора Иоанна VIII Палеолога (ПСРЛ. Т. 25. С. 240).

6

«Можно с уверенностью сказать, что великий князь приглашал быть послухами у своих духовных далеко не всех бояр, и с большим основанием утверждать, что приглашенные были действительно самые близкие и влиятельные бояре», — справедливо отмечал С. Б. Веселовский (Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служивых землевладельцев. М., 1969. С. 493).

7

Дмитрий Бобр получил жалованную грамоту этого князя на свое село в Вышгороде (АСВР. Т. 1. № 325. С. 235); Григорий Криворот был послухом в земельном акте этого князя (АСВР. Т. 1. № 293. С. 209) и его кредитором (ДДГ. № 68. С. 221—222); Иван Ощера был одним из бояр — свидетелей при духовной князя Юрия (Там же. С. 224).

8

В архиве Троицкого монастыря сохранился акт, в котором Степан именует Марию Ярославну своей «государыней» и покупает ей село на Клязьме (АСВР. Т. 1. № 386. С. 280). В 1471 г. великий князь Иван, чтобы взять его в Новгородский поход, должен был получить согласие своей матери.

9

«Сравнение организации этого похода с военными предприятиями Василия Темного показывает, какие выдающиеся успехи были достигнуты в этой области» (Базилевич К. В. Внешняя политика Русского централизованного государства: Вторая половина XV века. М., 1952. С. 67).

10

Хотя «псковичи много им бише челом, они же челобития псковского не приняша» (ПЛ. Вып. I. С. 68; Вып. 2. С. 157).

11

Белозерского князя с таким именем родословцы не упоминают. (Возможно, здесь имеется в виду Иван Иванович Ухтомский, выходец из Белозерских князей (ВОИДР. Т. X. С. 43)).

12

По словам Погодинского списка Псковской I летописи, великий князь, «подумав со своим отцом митрополитом», отказал псковичам на том основании, что «искони не бывало, а не стол во Пскове», и несколько неожиданно «подариша посла верблудом» (ПЛ. Т. 1. Вып. 1. С. 71).

13

Имя Пимена впервые упоминается летом 1463 г., в период наибольшего обострения новгородско-московских отношений. Тогда его «повелением и тщанием» расписывалась церковь Св. Николы на Островке, но «неуспеша написать зимы ради» (ПСРЛ. Т. 16, Стб. 213—214).

14

Князь Федор Юрьевич и его родичи — наглядный пример эволюции удельного княжья в десятилетия, которые предшествовали образованию централизованного Русского государства. В конце XIV в. дед Федора Василий Дмитриевич Кирдяпа, родной брат жены Дмитрия Донского Евдокии, — вполне самостоятельный суздальский князь, пытавшийся лавировать между Москвой и Ордой и даже ходивший на Москву с Тохтамышем. В начале XV в. сын и внук Кирдяпы уже ждали покровительства Москвы, и великий князь Василий Дмитриевич выдал за Александра Ивановича Брюхатого Кирдяпина свою дочь Василису. Это не помешало суздальским князьям в годы феодальной войны попытаться восстановить свою независимость — внуки Кирдяпы Василий и Федор Юрьевичи заключили в 1445 г. союзный договор с Шемякой. Однако победа в феодальной войне осталась за силами централизации, и через двадцать лет после договора с Шемякой мы видим Федора Юрьевича воеводой великого князя Московского и «всеа Руси»41.

15

По мнению ряда исследователей (Н. Н. Мурзакевич, П. Н. Мрочек-Дроздовский, А. И. Никитский и др.), с реформой 1467 г. связано утверждение на вече Псковской Судной грамоты — кодекса права феодальной республики, хотя причинно-следственные связи между этими событиями уловить трудно (см.: Алексеев Ю. Г.Вопросы истории текста Псковской Судной грамоты // ВИД. Т. XI. Л., 1979. С. 49—50).

16

Вопрос об отношениях Новгорода с киевским митрополитом-униатом стоял уже давно. Еще митрополиты Иона и Феодосий обращались к Новгороду с призывом не признавать литовского ставленника Григория и не иметь с ним сношений. Этому же вопросу было посвящено послание великого князя Ивана архиепископу Ионе (РИБ Т. VI. № 86, 95, 100).

17

Нелегко согласиться с мнением Л. В. Черепнина, что на стороне этих кругов «активно действующей силой на вече выступал народ» (Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства. М., 1960. С. 857): в изображении наших источников мы видим только «наймитов». Да и трудно представить, что идея отпадения от Русской земли могла быть популярной в широких массах новгородцев (как и показали дальнейшие события).

18

Н. А. Казакова относила эти посольства ко времени после Шелонской битвы (Казакова Н. А. Русско-ливонские и русско-ганзейские отношения. Конец XIV — начало XVI в. Л., 1975. С. 145). Однако ссылка на подготовку Новгорода к войне с Москвой заставляет датировать их временем более ранним — до начала этой войны.

19

Подобные соглашения были распространены когда-то повсюду в Европе (см.: Хейзинга Й. Осень Средневековья. М., 1988. С. 110).

20

Здесь и далее разрядка моя. — Ю. А.

21

Условная разбивка текста на статьи сделана мною. — Ю. А.

22

В новейшей литературе высказывалось мнение (основанное, по-видимому, на тексте митрополичьей летописи), что митрополит Филипп решил «в одиночку, без участия великого князя, начать строительство нового кафедрального собора» — в этом проявилась «реакция церкви» на твердый политический курс Ивана III (Борисов Н. С. Русская церковь в политической борьбе XIV—XV веков. М., 1986. С. 166—167). В более осторожной форме та же мысль высказана авторами содержательной монографии об Аристотеле Фьораванти (Земцов С. М., Глазычев В. Л. Аристотель Фьораванти. М., 1985. С. 83—84). Однако в великокняжеском летописном своде подчеркивается, что новый храм возводился не только «хотением и многим желанием» митрополита, но и «с благословением же и с повелением» великого князя (ПСРЛ. Т. 25. С. 293). Невозможно себе представить, чтобы в начале 70-х годов XV в. важнейшее решение о возведении главного в стране храма принималось митрополитом «в одиночку, без участия великого князя», да еще и в пику ему — не таков был стиль отношений между светской властью и церковью в Русском государстве, весьма далеком от идеи независимой церкви. Да и в моральном авторитете столицы великий князь был заинтересован ничуть не меньше, чем митрополит.

23

Л. В. Черепнин полагал, что это черновой проект, не утвержденный в Москве именно из-за того, что в нем не говорилось о судьбе удела (Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы. Ч. 1. М., 1948. С. 195—196). Но думается, ближе к истине А. Е. Пресняков, считавший, что удел как таковой «не подлежал завещательному распоряжению» (Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. Пг., 1918. С. 422).