Роберт Джордан - Великая охота

• Название: Великая охота
• Автор: Роберт Джордан
• Жанр: Романтическая фантастика

Книга вторая цикла "Колесо Времени"

---

Через запруженную людской толчеей улицу пробился верховой и пристроился за Ингтаром. Судя по одежде – горожанин, тощий, с морщинистым лицом, с седеющими длинными волосами. Позади его седла были приторочены котомка и бурдюки с водой, а с пояса, не считая дубинки, свисали короткий меч и зубчатый мечелом.

Ингтар заметил, как на незнакомца с удивлением поглядывает Ранд.

– Это Хурин, наш нюхач. Не нужно, чтобы о нем знали Айз Седай. Нет ничего плохого в том, что он делает, сам понимаешь. У короля есть на службе нюхач в Фал Моране и еще один в Анкор Дейле. Просто Айз Седай редко относятся хорошо к тому, чего не понимают, а он вдобавок еще и мужчина… С Силой, разумеется, тут и в помине ничего общего нет. А-а! Расскажи ему, Хурин.

– Да, Лорд Ингтар, – сказал тот. Низко поклонился Ранду: – Имею честь служить вам, милорд.

– Зовите меня Ранд, – Ранд протянул руку, и, чуть помешкав, Хурин расплылся в улыбке и пожал ее.

– Как вам угодно, милорд Ранд. Лорду Ингтару и Лорду Каджину все равно, какого звания человек, – и Лорду Агельмару, конечно, – но в городе толкуют, что вы – чужеземный принц, откуда-то с юга, а некоторые чужеземные лорды строго относятся к разнице в положении.

– Я – не лорд, – по крайней мере сейчас я от этого всего отделаюсь. – Просто Ранд. Хурин прищурился:

– Как вам будет угодно, мило… э-э… Ранд. Как вы понимаете, я – нюхач. В этот День Солнца тому будет уже четыре года. До того о подобном я ничего не слыхал, но я знаю, что есть еще несколько таких, как я. Все начиналось потихоньку, поначалу улавливаешь скверные запахи там, где никто ничего не чует, дальше – больше. Прошел целый год, прежде чем я осознал, что это такое. Я мог чуять насилие, убийство, чужую боль. Чуять там, где это происходило. Чуять след совершивших эти злодеяния. Каждый из следов отличен от других, поэтому спутать их невозможно. Лорду Ингтару стало известно о моей способности, и он взял меня к себе на службу, на службу королевскому правосудию.

– Вы можете чуять насилие? – сказал Ранд. Он не удержался, чтобы не взглянуть на нос Хурина. Нос как нос, не большой, не маленький, самый заурядный. – Вы хотите сказать, что можете следовать за любым, кто, допустим, убил человека? Выследить по запаху?

– Да, могу, милор… э-э… Ранд. Со временем запах исчезает, но, чем хуже насилие, тем дольше держится след. Айе, я могу учуять поле битвы десятилетней давности, хотя все следы, некогда оставленные людьми на нем, давно истерлись и пропали. В такой близи от Запустения следы троллоков не исчезают почти никогда. Не так силен запах троллока, как убийства и боли. Драка в таверне тем не менее, в которой сломают руку… этот запах пропадает в считанные часы.

– Понятно, почему вам не хочется, чтобы об этом прознали Айз Седай.

– Ах, Лорд Ингтар прав по-поводу Айз Седай, осияй их Свет… э-э… Ранд. Была однажды в Кайриэне одна – Коричневая Айя, хотя, клянусь, я было решил, что она Красная, пока она меня не отпустила, – так она промытарила меня месяц, стараясь вызнать, как я это делаю. Не очень-то ей по вкусу пришлось неведение. Она все бормотала: "Это старое вернулось, или уже новое? " – и ох как глядела на меня – можно было счесть, что я-таки пользуюсь Единой Силой. Я сам уже начал в себе сомневаться. Но с ума я не схожу и ничего такого вроде не делаю. Я просто чую это, вот и все. Тут Ранд, помимо желания, но вспомнил слова Морейн. Древние преграды слабеют. В наше время есть нечто от крушения и перемен. Вновь оживает старое, рождается новое. Может, мы живем, дабы увидеть конец Эпохи, Ранд вздрогнул:

– Значит, мы будем выслеживать тех, кто забрал Рог, с помощью вашего носа.

Ингтар кивнул. Хурин горделиво осклабился и сказал:

– Именно так… э-э… Ранд. Как-то я преследовал убийцу до Кайриэна, а другого до самого Марадона, чтобы поставить их пред королевским правосудием. – Улыбка его исчезла, сменившись встревоженным выражением. – Правда, этот случай куда хуже. Убийства пахнут мерзко, и след убийцы зловонен, но сейчас… – он сморщил нос. – Прошлой ночью в этом были замешаны люди. Должно быть, Приспешники Тьмы, но по запаху Друзей Темного не распознаешь. Я пойду по следу троллоков и Полулюдей. И еще чего-то гораздо худшего. – Не переставая хмуриться, Хурин говорил все тише, словно разговаривая с самим собой, но Ранд расслышал его слова. – Чего-то гораздо худшего, да поможет мне Свет.

Отряд достиг городских ворот, и, едва оказавшись за стенами, Хурин поднял лицо навстречу налетевшему ветерку. Ноздри его раздулись, затем он с отвращением выдохнул воздух.

– В эту сторону, милорд Ингтар, – Хурин указал на юг.

Ингтар, похоже, удивился:

– Не к Запустению?

– Нет, Лорд Ингтар. Тьфу! – Хурин утер рот рукавом. – Я их чуть на языке не чувствую. На юг, туда они двинулись.

– Тогда, значит, она была права. Престол Амерлин, – задумчиво произнес Ингтар. – Великая и мудрая женщина, служить которой мы просто не достойны. Она заслуживает лучшего. Бери след, Хурин.

Ранд оглянулся и посмотрел в створ ворот, вдоль улицы, ведущей к цитадели. Он надеялся, что с Эгвейн все хорошо. Найнив за ней присмотрит. Может, так оно и к лучшему, как чистый разрез, который потом будет меньше болеть.

Ранд скакал на юг, за Ингтаром и за знаменем с Серой Совой. Усиливающийся ветер дул в спину и холодил ее, несмотря на солнце. В ветре ему послышался смех, слабый и издевательский.

Прибывающая луна бросала неровный свет на пронизанные сыростью и окутанные ночным сумраком улицы Иллиана, что до сих пор оглашались звуками дневных празднеств. Всего несколько дней – и помчится Великая Охота за Рогом, после пышных церемоний, которые, как утверждало предание, восходят еще к Эпохе Легенд. Торжества в честь Охотников плавно перетекали в Праздник Тевен, с прославленными состязаниями и наградами для менестрелей. Как всегда, самой почетной из них удостаивалось лучшее исполнение "Великой Охоты за Рогом".

Сегодняшним вечером менестрели выступали во дворцах и особняках города, где развлекались великие и могущественные, а из всех стран собирались Охотники, чтобы обрести если не сам Рог Валир, то, по крайней мере, бессмертие – в песнях и сказаниях. Для них – музыка, и танцы, и забавы, и мороженое, чтобы развеять первую в году настоящую жару, но карнавал кружился на улицах, в яркой от луны и душной ночи. Карнавал каждый день, пока не отправится Охота, каждый день и каждую ночь.

Мимо Байла Домона бежали люди, в масках и костюмах эксцентричных и фантастических, у многих – чересчур много обнаженного тела. С криками и пением бежали они, полдюжины вместе, потом хихикающие, обнимающиеся парочки, затем тесная охрипшая группа человек двадцати. В небе то и дело с треском рассыпались фейерверки, золотые и серебристые всполохи на черном фоне. Числом Иллюминаторы не уступали ныне менестрелям. Фейерверки мало занимали мысли Домона, да и Охота тоже. Он направлялся на встречу с людьми, которые, как он считал, могут попытаться убить его.

Домон пересек по Мосту Цветов один из множества городских каналов, вошел в Благоухающий Квартал – портовый район Иллиана. От канала несло громадным ночным горшком, и никакого признака, что возле моста когда-либо рос хоть один цветок. В квартале пахло пенькой, дегтем от верфей и причалов и гниющей портовой тиной, запахи казались тяжелее в нагретом и влажном – хоть пей – воздухе. Домон тяжело дышал, каждый раз при возвращении из северных стран он удивлялся себе: ведь он родился здесь, в зное и духоте раннего иллианского лета.

В одной руке Домон сжимал увесистую дубинку, другая покоилась на эфесе короткого меча, которым он частенько защищал палубы своего речного судна от разбойников. В эти разгульные ночи не один и не два грабителя выходили на промысел, когда мелкая пожива приносила богатство, а большинство из гуляк было сильно во хмелю.

Однако Домон был крепко сбитым, мускулистым мужчиной, и никто из тех, кто вышел на охоту за золотом, не считал его богатой добычей – глядя на его простую, обычного покроя куртку, – чтобы рисковать связываться с ним и тем паче с его дубинкой. Те немногие, кто успевал рассмотреть шкипера, когда он выходил на свет, льющийся из окон, с опаской отступали поглубже в тень, пока тот не удалялся подальше. Темные волосы до плеч и длинная борода с бритой верхней губой обрамляли его круглое лицо, но оно никогда не бывало мягким, и теперь оно было решительным и сурово-мрачным, словно Домон намеревался проломить себе дорогу через стену. Его ждали для встречи, и встреча эта его отнюдь не радовала.

Мимо пробежало еще несколько кутил, напевая не в лад и фальшиво, от вина их языки заплетались. "Рог Валир", бабушка моя престарелая! – подумал угрюмо Домон. Мое суденышко, вот за что я буду держаться изо всех сил. И за свою жизнь, направь меня Удача. Домон протолкался внутрь таверны, на вывеске которой был изображен большой, в белых полосках барсук, танцующий на задних лапах вместе с человеком, держащим в руках серебряный совок. "Ублажить Барсука" – так она называлась, хотя даже сама Ниеда Сидоро, хозяйка таверны, не знала, откуда взялось это название; в Иллиане с названиями подобное встречалось сплошь да рядом.