Николай Лесков - Расточитель

• Название: Расточитель
• Автор: Николай Лесков
• Жанр: Русская классическая проза

---

Марья Парменовна (хватаяся за платье мужа). Куда? иуда? Я ведь все слышала... Нет, я его не отпускаю.

Марина быстро выпроваживает Молчанова одним движением за двери, а сама схватывает Марью Парменовну сзади за локти и, перекружив ее три раза около

себя, сажает на пол и убегает.

ЯВЛЕНИЕ 17

Марья Парменовна и Анна Семеновна (входит совсем пьяная и красная, как

пион).

Марья Парменовна (сидя на полу, с улыбкою). У-у-ух, как вся земля закружилась!

Анна Семеновна (покачнувшись). Это тебе с хересу... У меня и у самой кружится...

Занавес падает.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Парк при загородном доме Молчанова. Между множеством деревьев вправо в одной куртине заметно старое, толстое дерево, в котором сбоку виден лаз в

большое дупло. Вечереет.

ЯВЛЕНИЕ 1

Марина и Дробадонов (сидят на дерновой скамье под старою липою).

Марина. А ты думаешь, я сама спокойна? Знает про то только грудь моя да подоплека, как я верю в хорошее.

Дробадонов. А я опять скажу, не про что много и беспокоиться. Я для того и приговор подписал, чтобы и спора из пустого не заводить. Сегодня вы с Иваном Максимычем выедете; через четыре дня в Питере, и дело это нам только за смех вспоминаться станет.

Марина. Все не про то ты говоришь. Опеку снимут, разумеется. Ну, а дальше что ж?

Дробадонов. Да дальше то ж, что было...

Марина. Славное житье!.. А все я виновата: сколько любила, вдвое того погубила.

Дробадонов. Не было в его жизни и до тебя много путного: души он честнейшей, да не строитель, по правде сказать. Так бы, прямою дорогой, да с прямыми людьми, он бы еще жил ничего; а тут, чтобы у нас, промеж нашим народом жить, надо, чтоб шкура-то у тебя слоновая стала. Тогда разве вынесешь. А ему где это вынесть: с него со всего кожа-то совсем словно содрана; к нему еще руку протягивают, а уж ему больно - кричит. Наш народ деликатности не разбирает, и этак в нем жить невозможно,

Марина. А главней всего, что все спуталось да перепуталось. Чтоб в нем душу поднять, я его тешила тем, потому что имя государя в такую минуту много значит. А просить - как просить? (Конфузясь.) Это хорошо с чистой совестью и к царю и к богу, а мы... Как он против своего закона, как и я... (Махнув рукой.) Где еще тут и рот разевать!

Дробадонов (вздохнув). То-то пузо-то у нас все в жемчуге, а сзади-то и у тех, которые чище-то, и то на аршин грязи налипло. О-их-хе-хе-хе-хе... Ну, да нечего и беспокоить государя: уповаю несомненно, что все это и так, по закону сделается.

Марина (задумчиво). Надо уж было ему одному-одинешеньку жить; не путаться, не запутываться, чтобы не за что брать его было.

Дробадонов. Разумеется, так бы лучше было; да ведь и одному с горем тож нерадостно.

Марина (живо). А ты думаешь, что когда б не горе его, так промеж нас что-нибудь сталось бы? Ни в жизнь жизненскую! Горе это его меня ко всему к этому и вывело. Все было слышу, такой он, сякой, негодящий. Жена сама корит: уж что ж тут - стало быть, либо жена непутящая, либо это все правда? Вот и пойдет вспоминаться, как мы детьми, бывало, играем... В мужа с женой, бывало, все играли (сквозь горькую улыбку)... не знали, что не муж с женой из нас будет, а чертово радовище... (Утирает тихо слезу.) Ах, какое чудное было дитя! Я такой доброты, такой нежности с той поры ни в одном ребенке не видела.

Дробадонов. А вот эта нежность-то на нашем народе, видишь, чем сказывается. Сам нежен, да и от других все нежности ждет. А нету ее - он сейчас на дыбы.

Марина. Он простодушный.

Дробадонов. Простодушный!.. А это тоже не везде кстати. Нас ведь этим не удивишь. У нас будь прост, рубашку скинь, - скажут, может еще крест серебряный есть на шее - его подай. У нас требуется, чтобы человек был во всеоружии своем, а не простоквашею да нетерпячкою. Это все ему еще белою соской рыгается.

Марина. А все, будь у него в семье все как следует... Не таких, да и то берегут, ни до срама, ни до позора ни до какого не допускают,,

Дробадонов. Разумеется. Если бы ты бы жена-то его была, ну ты бы его сберегла и понежила и не допустила до этой несносливости. Так что ж, и тут ведь опять, и в этом деле ему его белая соска мешала. На тебе надо было жениться, надо было половину гамзы потерять. Он женился на той, которая у него все взять норовит.

Марина (не слушая). Чудное было дитя!.. Я, как оса, так и росла такая ехидная. Бесстыжая была я девчонка, заведу его, бывало, куда-нибудь в ров или в сад далеко и прибью. (Утирает глаза.) Ежели есть что у него - отниму, - он все было терпит... А раз покойница мать увидела, как я его толкла на грядах, да есть не дала мне за это, и он есть не стал... ну, скажи ты пожалуйста!.. (Плачет.) Взрыдался, всплакался: "Мою Маринушку! мою Маринушку! не обижайте мою Маринушку!.." Ах, чудное было дитя! ах, дитя было чудное!.. Ах! (ударяя себя в грудь) ах! когда б знали... вы, как я его любила!.. Мне десятый годочек ишел, когда его в Петербург увозили... я себя не помнила, что со мной было. Фирс с ним в карете сидел; а я все догнать их хотела... бежала, бежала, пока ямщик кнутом чуть глаза все не выстегал... ножонки подкосились, как цыпленок в пыль и упала.

Дробадонов. То-то, дитя, не след, видно, нам, пешеходам, гоняться за теми, что ездят в каретах.

Марина. Милый! хороший мой! смысл-то во мне какой в ту пору был? Я и через шесть-то лет, когда их венчали с Марьей Парменовной, не умнее была: сквозь народ в церковь пролезла, да о бок с ним становлюсь, чтобы будто мне с ним это венчание пето... Да и, кроме того, я скажу тебе, я ведь какая-то порченая, что ли: ни жизни, ни смерти мне нет, пока не добьюсь того, что в голову вступит. Из чужих краев когда он вернулся, я ведь уже тогда три года замужем была... В эту пору мы мельницу в Балках держали... Услыхала я, что он вернулся, что его здесь все злосудят опять, - вот словно могилу мою разрывать начали: так встосковалася. О полудне, как жар, бывало, нахлынет, разморит всех, спят, а я уйду тихонько под скрынь, где вода бьет с колес, и веришь ли - кто-то со мною там все говорил... и я не боялася этого говора... я сама говорила о чем-то... Чародейкою стала... в грозу с серебра умывалась, чтобы ему полюбиться... в страшную бурю бегала в степь его по ветру кликать... (в экстазе) и один раз... Это ночью случилось под Ивана Купала... мужа не было дома... о полуночи буря такая поднялась, что деревья с кореньями на землю клала... Темень и грохот этот душили меня. Я горькими слезами плакала, о чем - и сама я не знала... и тут в лицо мне все что-то из-за плеч, то с одной, то с другой стороны, взглянет... Я сорвалась с постели. Не помню, куда бежала, а только его все звала и... (вздохнув) и тут он пришел... На охоту ходил; сбился с дороги... (Поникая головою.) Ни жизни, ни смерти себе не чаяла, пока с ним, как хотела, не свиделась... Спознавалися сладко, а теперь тяжело расставаться... (Восклоняясь.) Калина Дмитрич! скажи мне: нам надо расстаться?.. Скажи?.. Ведь это, ведь все через меня поднимается вьюга? Ему было бы легче, когда б я, лиходейка, на шею ему не повисла... Не вкусивши любви, не так к ней манится... Он бы к детям ютился. - Правда? Калина Дмитрич!.. Калина Дмитрич!.. да что ж ты молчишь!

Дробадонов. Что, дитя, говорить против правды?

Марина. Ты посоветуй, как быть мне?

Дробадонов. Советовать надо, когда человека заблужденье; а тебя господь сам ведет к чему-то чудyому, так уж не человеку тут учить, когда он сам твоей души огненным перстом своим касается.

Марина (строго). Слушай! Пока его судили, - я над собою суд сотворила. Господь вправду был в душе моей... Наш путь, которым мы идем, кривой; а по кривой дороге вперед ничего не видно. Все это я решила кончить. Я с ним, как сказано, поеду в Петербург... поеду для того, чтоб поддержать его теперь... а там, как он с делами справится, я скроюсь... пропаду... со слуху сгину... Он попечалится; тоска в делах пройдет... а мне...

Дробадонов (перебивая). Постой, постой, не части так часто. Помысел твой - помысел великий! От бога к нам, не от сластей земных такие помыслы нисходят; а с даром божьим бережливо обращайся. Ты говоришь: "что мне!" то есть тебе-то что? Ты сама о себе не думаешь; а в воле божьей, чтоб всем было добро и никому зло. Ты пропадешь, и слуху о тебе не будет. Ведь это ты ему по всякий час упрек создашь! Где ты? что сделалось с тобою? Быть может, в воду бросилась из-за него или бродягою непомнящей пошла в Сибирь по пересылке?.. А может, и того еще хуже... вступит, пожалуй, в сердце, что, может, ты и любви-то его не стоила,.. Этого с душой человеку перенести невозможно. Нет, друг, не пропадай, живи ему в подкрепленье! Не бегай от любви. На что? В любви господь нам указал спасать друг друга! (схватывая ее за руку) но сотвори свою любовь во благо... Ты за его детей теперь в ответе! Его жена безумная законов ищет... да что закон в семейном деле может помогать! Она о деньгах упадает... да что ж в тех деньгах детям, когда нет сеятеля с ними, который сеял бы живое слово в их малые души? Ты только уразумей, что значит отец? Про птичье молоко хоть в сказках говорится, а отцовского слова довечного дитя и в сказке не услышит.