Стивен Кинг - Герман Вук еще жив

• Название: Герман Вук еще жив
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

II

Два старых поэта, занимавшиеся однажды любовью в Париже, устраивают пикник возле туалетов

Филу Хенрейду уже семьдесят восемь, а Паулине Энслин семьдесят пять. Оба худощавы, оба носят очки. Их седые тонкие волосы развеваются на ветру. Они остановились в зоне отдыха на трассе I-95 у Фэрфилда, что примерно в двадцати милях от Огасты. В зоне отдыха находятся деревянные постройки со смежными кирпичными туалетами. Довольно приятные туалеты. Скромные туалеты. В них не чувствуешь запах. Фил, живущий в Мэне и неплохо знающий здешние места, никогда не предложил бы устроить тут пикник летом. Когда автомагистраль заполняется отдыхающими из других штатов, у дорожной заставы выстраивается такая очередь, что от приятной зеленой зоны воняет, как из преисподней под Новый год. Но в это время года зона отдыха весьма хороша.

Паулина стелет скатерть на столик для пикников под тенью старого дуба и кладет сверху плетеную корзину против легкого теплого ветра. Из нее она достает сэндвичи, картофельный салат, нарезанные ломтики дыни и два куска пирога с кокосовым кремом. Еще она прихватила большую стеклянную бутылку с черным чаем. Внутри весело звенят кубики льда.

— Если бы мы были в Париже, у нас было бы вино, — говорит Фил.

— В Париже мы бы не ехали шестьдесят миль по автомагистрали, — отвечает она. — Чай холодный и свежий. Так что придется тебе обойтись.

— Я не придираюсь, — говорит он и берет ее распухшие от артрита руки в свои, тоже распухшие, но немного меньше. — Это настоящий пир, дорогая.

Они улыбаются друг другу. Фил был трижды женат и имел пятерых детей. Паулина дважды была замужем, детей не имела, зато имела несколько дюжин любовников обоих полов. Тем не менее, в их сердцах есть место друг для друга. И это не просто искра. Фил одновременно удивлен и не удивлен. В его преклонном возрасте принимаешь все, что можешь, и радуешься этому. Они едут на фестиваль поэзии в университете штата Мэн. Пока цена того, что они вместе, себя сполна не оправдала, но она, в общем-то, достаточна. С тех пор, как у Фила появился счет для служебных расходов, он стал его быстро растрачивать и взял напрокат Кадиллак в «Герц» в аэропорту Портленда, где встречал самолет Паулины. Она высмеяла его, сказав, что он всегда был хиппи в душе, но сказала она это нежно. Он не был хиппи, но всегда был искренним, кем бы он ни был, и она знает об этом. Так же, как он знает, что она, с пораженными остеопорозом костьми, любит поездки.

Итак, пикник. Вечером им подадут горячее, секретное блюдо с соусом из кафетерия при одном из сообществ колледжа. Паулина называет это «бежевой пищей». Странствующие поэты всегда едят бежевую пищу, но в любом случае ее подадут не позднее восьми часов. С дешевым белым вином, видимо сделанным для того, чтобы навсегда покончить с постоянно жалующимися на алкоголь пожилыми людьми, такими же, как они сами. Еда для пикника лучше, а чай со льдом великолепен. Фил даже балует свое воображение, представив, как поведет ее под руку к высокой траве позади туалета после ужина, как в старой песне Ван Моррисона, и…

Но нет. Пожилые поэты, чьи сексуальные двигатели навечно застряли на первой передаче, имеют такие же шансы, как посетители смехотворного сайта знакомств. Особенно поэты, испытавшие богатые и разноообразные впечатления, знают, что каждый раз может стать большим огорчением, и каждый раз может стать последним. Фил подумал: «К тому же, у меня уже были два инфаркта. А кто знает, что с ней?».

Паулина думает: «Только не после сэндвичей и картофельного салата, но, пожалуй, сегодня вечером. Даже не обсуждается». Она улыбается ему и достает последнюю вещь из корзины. Это Нью-Йорк Таймс, купленная в том же магазине в Огасте, где и все остальные продукты для пикника, включая скатерть и бутылку охлажденного чая. Как в старые времена, они сразу перелистывают на раздел, посвященный искусству. В старые времена Фил, получивший Национальную книжную премию за «Горящих слонов» в 1970 году, всегда выбирал решку и выигрывал гораздо чаще, чем это предполагала вероятность. Сейчас он выбирает орла… и снова выигрывает.

— Ах ты сморчок! — восклицает Паулина и передает ему газету.

Они едят, делят газету и принимаются читать. Она смотрит на него поверх вилки с картофелем и говорит:

— Я все еще люблю тебя, старый мошенник.

Фил улыбается. Ветер приносит на его волосы парашютики одуванчиков. Его лицо сияет. Он уже не молодой парень, приехавший из Бруклина, буйный и широкоплечий, как сквернословящий портовый грузчик, но Паулина все еще видит в нем тень мужчины, испытавшего гнев, отчаяние и бурную радость.

— Что ж, я тоже тебя люблю, Паулина. — отвечает Фил.

— Мы пара старых доходяг, — говорит она и смеется. Когда-то у нее был секс с королем и примерно тогда же с кинозвездой на балконе, пока из граммофона звучала «Maggie May» на французском языке в исполнении Рода Стюарта. Теперь женщина, которую однажды Нью-Йорк Таймс назвала величайшей из ныне живущих поэтесс, живет в окрестностях Квинси.

— Доходяг, которые читают поэзию в промышленных городках за постыдные гонорары и едят под открытым небом в зонах отдыха.

— Мы не старые, — возражает он. — Мы молоды, ma bébé.

— О чем это ты?

— Взгляни, — говорит он и передает ей первую страницу раздела об искусстве. Она берет газету и смотрит на фотографию. На ней изображен улыбающийся высохший мужчина в соломенной шляпе.

94-летний Вук публикует новую книгу

Автор: Мотоко Рич

Большинство писателей к 94 годам, если им и удается достигнуть этого возраста, уже долгое время находятся на заслуженном отдыхе. Но не Герман Вук, автор таких известных романов, как «Восстание на “Кейне”» (1951) и «Марджори Морнингстар» (1955). Большинство из тех, кто помнит телесериалы по его исчерпывающим романам, посвященным Второй мировой войне, «Ветры войны» (1971) и «Война и память» (1978), сейчас уже находятся на социальном обеспечении. Сам Вук достиг пенсионного возраста еще в 1980 году.

Тем не менее, на этом Вук не останавливается. Он написал неожиданно тепло принятый критиками роман «Дыра в Техасе» в возрасте 90 лет, и собирается опубликовать эссе книжного объема под названием «Язык Бога» в следующем году. Последнее ли это слово?

«В любом случае, я не готов говорить на эту тему, — говорит Вук с улыбкой. — Идеи не могут иссякнуть только из-за старости. Тело слабеет, но слова — никогда».

На вопрос о его…

Продолжение см. на стр. 19

Посмотрев на старое, морщинистое лицо под лихо наклоненной соломенной шляпой, Паулина внезапно ощущает желание всплакнуть.

— Тело слабеет, но слова — никогда, — говорит она. — Как мило.

— Ты когда-нибудь его читала? — спрашивает Фил.

— «Марджори Морнингстар», в молодости. Это раздражающий гимн девственности, но я тогда больше была озлоблена на саму себя. А ты?

— Пытался осилить «Янгблад Хоук», но не смог. Но все же… он хорош собой. И годится нам в отцы.

Фил сгибает газету и кладет ее в корзину. Под высоким сентябрьским небом с ясными облаками летят огоньки шоссе.

— Прежде, чем вернемся к дороге, хочешь, поиграем в менялки? Как в старые времена?

Она, немного подумав, кивает. Много лет прошло с тех пор, как ей читали ее собственные стихи, и это всегда было немного волнительно, словно оказаться в чужом теле. Но почему бы и нет? Зона отдыха в их распоряжении.

— В честь Германа Вука, который все еще хорош собой. Моя рабочая папка в переднем кармане моей сумки.

— Доверяешь мне копаться в твоих вещах?

Она лукаво улыбается ему, и, прикрыв глаза, тянется к солнцу, радуясь теплу. Скоро дни станут холодными, но сейчас еще жарко.

— Можешь копаться в них, сколько захочешь, Филипп. — Она приоткрывает один глаз и обольстительно подмигивает. — Изучи то, что наполняет твое сердце.

— Я подумаю над этим, — говорит он и возвращается к взятому напрокат Кадиллаку.

«Поэты в Кадиллаке, — думает она. — Полный абсурд». Мгновение она смотрит на проносящиеся машины. Она открывает раздел искусства и снова заглядывает в узкое улыбающееся лицо старого писаки. Еще жив. Быть может, прямо сейчас, он взирает в голубое сентябрьское небо, сидя за столом во внутреннем дворике, рядом с открытым блокнотом и бутылкой Перье или вина, если его желудок еще может справиться с ним.

«Если Бог существует, он иногда может проявлять большую щедрость», — думает Паулина Эслин.

Она ждет, пока Фил не возвращается с ее папкой и своим блокнотом, который любит использовать для сочинения. Они играют в менялки. Сегодня они смогут поиграть еще во многие игры. Однажды она снова скажет себе, что об этом не может быть и речи.

III