Андрей Сахаров - Полководцы Древней Руси

• Название: Полководцы Древней Руси
• Автор: Андрей Сахаров
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1986

В ЖЗЛ уже вышли книги о выдающихся полководцах прошлого — Дмитрии Донском, Александре Невском, Александре Суворове, Михаиле Кутузове. Сборник «Полководцы Древней Руси» продолжает биографическую летопись ратной славы нашей Родины, обращаясь к эпохе становления и расцвета Киевской Руси в X — начале XII века к победам Святослава и Владимира Мономаха.

---

К Киеву братья подъехали стремя в стремя. Войско их шло сзади стройно и мирно, и толпы людей вышли встречать братьев. Казалось, что наступало на Руси тихое время.

Шел июль 1077 года.

Всеволод отбыл в Чернигов, разослал своих наместников в Переяславль, Ростов и Суздаль; Изяслав взял в руки Туров, Владимир-Волынский. Надвое поделили братья Русскую землю, и едва ли не большая ее часть досталась Всеволоду Ярославичу. За ним был и Смоленск, где сидел Владимир Мономах.

Вскоре Изяслав известил смоленского князя, чтобы к зиме готовился вместе с новгородцами к новому походу против Полоцка. Велел он прислать войско и черниговскому князю, но Всеволод вместо этого послал гонцов к тестю в половецкую орду с просьбой прислать всадников для похода на Полоцк; своих людей послала к половцам и княгиня Анна, сообщала, что силы на Полоцк двинутся большие, добыча и полон будут богатыми, просила согласиться.

Тихое время на Руси так и не наступило. На исходе лета внезапно Изяслав объявил, что он сводит Глеба с новгородского стола и направляет в Новгород на княжение своего сына Святополка. В тот же день Святополк во главе дружины двинулся на север и в несколько переходов был уже под Новгородом. В городе было неспокойно. Новгород всегда со времен Ярослава имел много вольностей, княжеские сыновья сидели здесь не как стольные князья, а как великокняжеские наместники. Глеб решил превратить Новгород в свою отчину. Не случайно в городе зрело против него недовольство, не случайно новгородцы начали тайно сноситься с Изяславом, обещали ему поддержку в борьбе против властолюбивого Святославича, и лишь тогда великий князь решился.

Глеб не стал искушать судьбу. Святославичи всегда нутром чуяли беду, и, не дожидаясь, пока его схватят сами новгородцы, князь бежал в Заволочье к дружественной чюди. Святополк вступил в Новгород.

А как только вновь встала зимняя дорога, Владимир стал собираться в поход на Полоцк. Он из Смоленска, Святополк из Новгорода должны были с двух сторон ударить по полоцким владениям. Владимир ждал подхода небольшой черниговской рати с половецкими всадниками, и к декабрю половцы появились в Смоленске.

Смоляне высыпали на крепостную стену, молча смотрели на приближавшуюся половецкую конницу. Потом расступились, освободили место для князя, тоже вышедшего на стену. Мономах глядел на угрюмых, узкоглазых, молчаливых всадников, сидящих на низких мохнатых лошадях, на их пушистые шапки-треухи, на трепещущие в морозном воздухе конские хвосты, привязанные к длинным пикам. И он вспомнил, как вот так же много лет назад, еще дитем, смотрел на половцев с крепостной переяславской стены, какой испытал тогда ужас перед этой угрюмой, молчаливой степной силой. И сейчас, наблюдая, как половцы подъезжали к огромным дубовым кованным железом воротам Смоленска, он не мог заглушить в себе голоса тревоги и недовольства. До чего же надо было дойти в ссорах и междоусобицах, если против своего же русского князя, против своих же русских земель, русских людей потребовалось звать иноземцев. То Изяслав вел на Киев ляхов, то Ярополк наводнил Вышгород латинянами, теперь его собственный отец позвал на помощь половцев. Медленно открылись дубовые ворота, и степняки тягучей лентой въехали в город.

Люди стояли и все так же молча смотрели на угрюмых всадников, которые бросали по сторонам быстрые взгляды, ловко, по-кошачьи управлялись с лошадьми, спешивались. Владимир вышел навстречу половецкому хану, протянул ему руку.

Через несколько дней объединенное русско-половецкое войско выступило на Полоцк.

Владимир шел быстро, не задерживаясь в селениях. Любое промедление грозило бедой с половцами. Степняки действовали молниеносно, как сокол, бьющий добычу. Еще вопль православных от их натиска не исчезал в воздухе, а они уже уносились в сторону, волоча незамысловатую сельскую добычу — всякую живность, разное крестьянское имение и тут же, отбежав, останавливались, ощетинивались. Владимир поначалу пытался уговаривать половецкого хана, звал его к себе в хоромы, тот приходил, слушал упреки, сокрушенно тряс головой, но потом войско проходило новое селение, и все повторялось сначала. Так на пути уже по смоленским землям союзники нанесли немалый урон христианам. В одном из богатых сел на самой границе с полоцким княжеством степняки учинили подлинный разгром. Они не только ограбили смердов, выгнали в свой обоз скотину, но и попытались сжечь дома, когда поселяне схватились за вилы, дубины, косы. В это время смоленская дружина Мономаха и сам князь подъехали к селу. Владимир еще не успел понять, что за суета происходит вокруг, а его люди уже бросились в гущу этой суеты, замелькали в воздухе мечи, послышались резкие, гортанные выкрики половцев, начался бой.

Мономах сидел на коне и смотрел, как русская дружина выбивает из домов степняков, рубит их, а те, прячась за плетеными заборами, засыпают руссов тучей стрел. С той стороны села к Мономаху помчались половецкие всадники во главе с ханом. Они подскакали, лошади взмылены, глаза всадников блистают, речь отрывочна, переходит на крик. «Князь, останови своих воинов, зачем бьешь друзей, зачем вступаешься за холопов?» А мечи все мелькали в воздухе, и стрелы летели из-за углов домов и заборов, и уже убитые и раненые имелись с обеих сторон. А Мономах недвижно сидел на коне, скрестив на груди руки в боевых рукавицах, и смотрел как бы сквозь кричавших ему в лицо половецких вождей.

А потом руссы выбили половцев из села, и те, вскочив на коней, умчались в сторону леса, где располагался их обоз. Дымились остатки сгоревших домов, вопили от горя жены погорельцев, дружинники оттаскивали в сторону своих убитых людей.

— Уйдут степняки, князь, — сказал ему тогда старый друг Ставка Гордятич.

— Не уйдут, — ответил тихо Мономах, — пока свое не возьмут в наших землях, не уйдут. Это мы еще видим, где свои, смоленские земли, а где вражьи — полоцкие. Для них же все одно — они пришли сюда за добычей, за полоном. Не уйдут.

С того дня половцы поутихли, но по всему было видно, что они лишь ждут удобного времени, чтобы оторваться от русского войска и пойти по селам и городкам в свое удовольствие.

В урочище, на выходах из полоцкого леса, Мономаха ждал Святополк с новгородцами. Владимир не видал двоюродного брата много лет и теперь, подъехав к Святополку, ужаснулся: перед ним стоял незнакомый, сухой, седоватый человек, с усталым настороженным взглядом.

Братья поздоровались, потом Владимир прошел в шатер к Святополку, и тут же, не тратя лишних слов, братья начали разговор о том, как лучше сокрушить Всеслава. Решили не гоняться за ним по снегам и лесам, а ударить, как в прежние времена, при Ярославичах, по самому Полоцку. К тому же нельзя было и половецкой коннице позволять без устали грабить русские земли, тогда степняки совсем забудут, зачем их звали в Русь.

К Полоцку новгородско-смоленско-половецкое войско подошло в один из дней в середине января, до полудня. Город после войн прошлых лет отстроился, оброс новой дубовой крепостной стеной с башнями и воротами, и теперь полочане вместе со своим князем стояли на высокой стене и молча смотрели на подходящее многочисленное войско.

Новгородско-смоленская рать расположилась на отдых неподалеку от опушки леса. Скоро запылали их костры, сторожи подошли почти вплотную к крепостным воротам, следя за каждым шагом Всеславовой рати. Половцы огородились телегами в чистом поле, тоже зажгли огни, чтобы согреться, приготовить еству.

После полудня Святополк и Владимир приказали начать приступ. По утоптанному уже сторожами снегу с приступными лестницами и крючьями пешцы двинулись бегом к крепостным стенам, прикрываясь от летящих оттуда стрел щитами.

Лестницы поставили быстро, сразу несколько десятков, в разных местах стены так, что их концы не доставали до крепостных стен, а потому полочанам приходилось высовываться из укрытий, нагибаться, чтобы отпихнуть их от стены. Подошедшие следом за пешцами лучники повели обстрел крепостной стены, мешая защитникам города сбросить с его стен облепившие их лестницы.

Владимир послал своих людей к половцам, прося помочь в приступе, но гонцы вернулись ни с чем: половцы отказывались идти на приступ. Тих и недвижим был их стан, огороженный санями, лишь иногда между ними замечалось какое-то шевеление — то половцы подползали к саням, смотрели из-за них за боем.

Святополк и Мономах бросали в сечу все новые и новые силы; дружину берегли для решающего дела, пока же клали на крепостной стене смердов и ремесленников. Наконец те поднялись на гребень стены, зацепились там, повели бой на самом верху; тут же князья бросили дружинников довершать дело. И одновременно вдруг разомкнулся круг саней в половецком стане, я степняки с диким криком бросились верхами к полоцкой стене, быстро спешились, кинули коней без привязи, рванулись темной лавиной на крепостную стену, перевалили через нее и скатились в город вслед за русскими пешцами. А в городе уже кипела схватка. Остатки Всеславовой дружины, схоронившиеся в Полоцке смерды, здешние ремесленники бились за каждую улицу, за каждый дом.