Михаил Булгаков - «Мой бедный, бедный мастер…»

• Название: «Мой бедный, бедный мастер…»
• Автор: Михаил Булгаков
• Жанр: Советская классическая проза

Известный знаток творчества Михаила Булгакова В.И.Лосев реконструировал исто рию создания одного из самых известных романов XX века. В томе представлены все сохранившиеся важнейшие редакции романа. Каждый из текстов заметно отличается от последующих, каждый по-новому интерпретирует описываемые события и героев «за катного» романа, добавляя к ним новые яркие штрихи…

Представлен в томе и канонический текст «Мастера и Маргариты».

Для любящих творчество М.А.Булгакова чтение этого подробно и со знанием дела откомментированного тома – увлекательнейшее занятие. Читатель проследит эволю цию замысла, увидит, как крепла рука мастера, как преображалось произведение, связанное тончайшими нитями с современной писателю действительностью.

---

Спирт ли, выпитый мастером, появление ли Азазелло, но что-то, словом, было причиной изменения настроения духа мастера и его мыслей.

Он почувствовал, что становится весел и бесстрашен, а подумал так: «Нет, Маргарита права… Конечно, передо мною сидит посланец дьявола… Да ведь я же сам не далее как ночью позавчера говорил Ивану Бездомному о том, что встреченный им именно дьявол. А те перь почему-то испугался этой мысли и начал что-то болтать о гип нотизерах и галлюцинациях! Да какие же, к черту, они гипнотизеры! Дьявол, дьявол!»

Он присматривался к Азазелло и понял, что в глазах у того есть нечто принужденное, какая-то мысль, которую тот пока не выдает.

«Он не просто с визитом, – подумал мастер, – он приехал с пору чением».

Наблюдательность мастера не изменила ему. Выпив еще водки, гость сказал так:

– Мне нужно было бы сказать несколько слов Наташе. Вы позво лите?

– Конечно, конечно! – воскликнула Маргарита, а Наташа опять порозовела вся – и плечи, и грудь, и шея, и руки.

Азазелло встал, поманил Наташу в кухню, вышел с нею не более чем на полминуты и вернулся с нею же.

Глаза Наташины сверкали, как лампы. Азазелло сказал ей что-то, что привело ее в состояние возбуждения и явной радости, но она ни чего не сказала.

– Ешьте, пожалуйста, – пригласила Маргарита.

Азазелло охотно принялся есть и повел беседу, но мастер заме тил, что в глазах у него есть еще что-то. «Есть еще тайна, из-за нее он и приехал», – думал он, с интересом вглядываясь в правый глаз.

– Так, стало быть, вы здесь и намерены жить? – спросил Азазел ло, указывая пустой вилкой на стенку и на потолок.

– Здесь, здесь, – отвечала Маргарита.

– Уютный подвальчик, что и говорить, – похвалил Азазелло, вы пивая, и продолжил: – Да. Но вот какой вопрос, чего в нем делать… В подвальчике-то?

– Вот я про то и говорю, – сквозь зубы сказал мастер и улыб нулся.

– Зачем вы меня тревожите, Азазелло? – спросила искренно и тепло Маргарита. – Как-нибудь.

– Что вы! Что вы! – вскричал Азазелло. – Чего тут тревожить ся… Я и говорю – как-нибудь! Да! – еще громче вскричал Азазелло. – Ведь я-то и забыл. Мессир мне приказал, – тут Азазелло отнесся именно к мастеру, – передать вам бутылку вина в подарок. И при этом сказать, что это вино древнее, то самое, которое пил Пилат. Это – фалернское вино.

Оставалось только одно – поблагодарить, и мастер, у которого в голове все ходило ходуном, приложил руку к сердцу, Маргарита вскричала:

– Ах, это мило и любезно!

А Наташа вспыхнула, и глаза у нее стали такие же, как у Азазел ло, – содержащие в себе тайну.

Азазелло вынул из парчи не кувшин, как ожидал мастер, а темную, в пыли и плесени, бутылку, запечатанную сургучом, открыл ее, и ви но разлили по бокалам.

– Его здоровье! – вскричала Маргарита, поднимая свой стакан с тяжелым, красным, густым вином, и все четверо приложились к стаканам и залпом выпили его.

Тотчас вечерний свет стал гаснуть в глазах у мастера, дыхание его перехватило, он почувствовал, что настает конец. Он видел, как смертельно побледневшая Наташа со стоном упала у стола на пол, как Маргарита, беспомощно простерев к любовнику руки, уронила голову на стол и потом тело ее сползло на пол.

– Отравитель! – успел крикнуть мастер Азазелло и пытался схватить на бюро подаренный ему револьвер. Но руки его удари лись о доску бюро, все окружающее окрасилось в черный цвет, а по том пропало. Он навзничь упал и рассек себе кожу на виске об угол доски.

Трое отравленных затихли, а Азазелло начал действовать.

Отшвырнув ногой осколки разбившегося Наташиного стакана в угол, из шкафа достал новый, наполнил его тем же вином, сел на корточки, разжал зубы Наташи, влил в рот глоток его.

Тогда Наташа открыла глаза, сперва бессмысленно обвела ими комнату, но свет в них быстро вернулся. Азазелло поднял ее на ноги, и она ожила.

– Не медли, пора! Мы долго возились здесь, – приказал ей Аза зелло, и Наташа, поставив одну ногу на стул, перенесла легко другую на подоконник и через секунду была в садике. Там, роя землю копы том, стоял черный, как ночь, конь, в седле, с золотыми стременами. У повода его был черный мрачный всадник, в плаще со шпагой, в шпорах. Он держал под узды нетерпеливого злого коня, погляды вал на окошки подвала. Лишь только Наташа выскочила из окна, всадник легко вскочил в седло, вздернул Наташу вверх, посадил ее на луку, сдавил бока коня, проскочил между двумя липами вверх, ло мая молодые ветви, и исчез, став невидимым.

В это время начало темнеть. С западного края неба поднималась туча, в переулке понесло по булыжной мостовой сор, окурки, пыль.

Азазелло, отправив Наташу, занялся самим собой. Он рванул во рот своей рубашки, и тотчас с нею слетел его наряд. Он оказался в черном трико, в востроносых кожаных туфлях, с коротким кинжа лом у пояса. Огненные волосы его скрылись под беретом.

Преобразившись, он бросился к поверженным любовникам. Мар гарита лежала, уткнувшись лицом в коврик. Азазелло своими желез ными руками повернул ее, как куклу, лицом к себе и вгляделся в нее. На его глазах менялось лицо мертвой в предгрозовых сумерках. Ис чезло ведьмино косоглазие и жестокость и буйность черт. Лицо по койной посветлело и смягчилось, и оскал ее стал уже не хищным, а просто женственным. Демон безводной земли разжал белые зубы и влил в рот несколько капель того самого вина, которым и отравил.

Маргарита вздохнула, сама стала подниматься, села, спросила слабо:

– Азазелло! Что вы сделали со мной? За что?

Она увидела лежащего мастера, ужаснулась и, вздрогнув, прошеп тала:

– Этого я не ждала… Убийца…

– Да нет же, нет, – ответил Азазелло, – сейчас он встанет… Что за нервность!

Маргарита поверила сразу, настолько убедителен был голос Аза зелло, вскочила, живая и сильная, и помогла напоить лежащего ви ном.

Открыв глаза, тот глянул мрачно и сказал с ненавистью:

– Отравитель!..

– Оскорбления являются наградой за мою работу, – ответил раз драженно Азазелло, – слепцы! Но прозревайте скорее!

Маргарита всплеснула руками, всмотревшись в воскресшего мас тера. Он был в длинных волосах, небрежно завязанных лентой в ко сичку, с белым лицом, как бело его жабо. На нем оказался темный кафтан, рейтузы, тяжелые ботфорты со шпорами.

Он поднялся, огляделся взором живым и светлым, спросил:

– Что означает новая метаморфоза?

– Она означает, – ответил Азазелло, – что нам пора. Уже гремит гроза, вы слышите? И кони роют землю, содрогая маленький сад. Прощайтесь с подвалом. Прощайтесь скорее!

Маргарита вскричала:

– Роман! Роман! Роман возьми с собою.

– Не надо, – ответил мастер, – я помню его наизусть.

– Ни слова… ни слова не забудешь? – спрашивала Маргарита, прижимаясь к любовнику.

– Я теперь ничего не забуду, – ответил мастер.

– Тогда огонь! – вскричал Азазелло. Он сунул руку в печку, выта щил дымящуюся головню и поджег скатерть на столе, пачку старых газет на диване, пробежал в соседнюю комнатушку, поджег руко пись, занавеску.

Гроза проворчала над самым домом, стукнуло оконце от ветра.

Мастер, опьяненный будущей скачкой, выбросил какую-то книгу с полки, вспушил ее листы над горящей скатертью, и книга загоре лась веселым огнем.

– Гори, гори, прежняя жизнь!

– Гори, страдание! – кричала Маргарита.

Комната колыхалась в багровых столбах. Вместе с дымом вылете ли через дверь трое, пробежали по каменной лесенке вверх, выско чили во дворик к сараю.

Там они увидели сидящую на земле окаменевшую кухарку застрой щика; рассыпавшийся картофель лежал возле нее и два пучка луку.

Трое коней храпели у сарая, вздрагивали.

Амазонка вскочила первая, за нею Азазелло, на третьего послед ним – мастер.

Кухарка, простонав, хотела поднять руку для крестного знаме ния, но Азазелло рявкнул с седла грозным голосом:

– Отрежу руку! – свистнул, и кони, ломая ветви, взвились.

Тотчас из окошек подвала повалил дым, и снизу донесся слабый крик кухарки:

– Горим…

Кони понеслись над крышами. Скачущие рядом мастер и Марга рита в опьянении смеялись. За конем Маргариты несся в вихре чер ный шлейф. Вместе с невидимыми всадниками летела над Москвой туча, но еще не брызгала дождем.

– Ты поняла, что он умертвил нас и воскресил для новой жиз ни? – крикнул мастер.

– Поняла! – прокричала Маргарита.

– Хочу попрощаться с городом, – прокричал мастер Азазелло.

Тот что-то проворчал тревожно, но кивнул головой. Небо лопну ло над ними. Хлынул дождь.

– Где Наталья? – крикнула Маргарита.

– Она вышла замуж! – послышался в вое грозы голос Азазелло.

Глава 29 В ПУТЬ!

В вышине, на террасе самого красивого здания в Москве, построен ного очень давно, на пустынной террасе, на балюстраде которой возвышались гипсовые вазы, на складной табуретке сидел черный Воланд неподвижно и смотрел на лежащий внизу город.

Его длинная и широкая шпага была воткнута между двумя рассохши мися плитами террасы, так что получились солнечные часы. Тень шпа ги медленно, но неуклонно удлинялась, концом подползала к ногам.