Стивен Кинг - Ночные кошмары и сновидения

• Название: Ночные кошмары и сновидения
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Ужасы и Мистика

Дорожная яма непостижимым образом превращается в могилу…Из сливного отверстия ванны вдруг высовывается человеческий палец…Заброшенная тропа приводит в город призраков, откуда невозможно уйти…Человек понимает, что кричит и что никто его не слышит, кроме мертвецов… Поворот штурвала — и самолет взрывается…Омерзительный коготь может перерезать ваше горло раньше, чем вы догадаетесь, что происходит…

Это — кошмарные сны.

Это — кошмарная реальность.

Это — жизнь, ставшая бесконечным ужасом…

Данный релиз представляет из себя попытку восстановить «родной» сборник «Ночные кошмары и сновидения» — в том виде, как он был издан автором.

---

Он вырвался из моих рук, прежде чем я тряхнул его снова — даже если бы я на это решился, — и пошел по коридору. Как всегда, зад его брюк свисал до колен. Он оглянулся назад в тот момент, когда Вернон задвигал бронзовую решетку лифта.

— Тебе нужно отдохнуть, Клайд. И лучше всего начать с прошлой недели.

— Что с тобой случилось? — крикнул я, глядя на него. — Что случилось со всеми? — Но к этому моменту внутренняя дверь лифта закрылась, и мы начали подъем — теперь на седьмой этаж. Там находится мой маленький кусочек рая. Вернон уронил окурок в ведро с песком, стоящее в углу, и тут же сунул в рот новую сигарету. Он чиркнул спичку о ноготь большого пальца, закурил и сразу закашлялся. Теперь я увидел крошечные капли крови, вырывающиеся, подобно красному туману, между его потрескавшимися губами. Это было отвратительное зрелище. Его глаза опустились и безучастно уставились в дальний угол, ничего не видя, ни на что не надеясь. Запах Билла Таггла висел между, нами подобно духу прошлых пьянок.

— Окей, Верн, — произнес я. — Что с тобой и куда ты отправляешься?

Вернон никогда не использовал все разнообразие английского языка, и эта привычка не изменила ему и сейчас.

— Это рак, — сказал он. — В субботу я выезжаю на «Цветке пустыни» в Аризону. Там я буду жить у сестры. Не думаю, что успею ей надоесть. Сестре придется сменить постельное белье не больше двух раз. — Лифт остановился, и Вернон отодвинул решетку. — Седьмой, мистер Амни. Ваш маленький кусочек рая. — При этом он, как всегда, улыбнулся, однако на этот раз улыбка напоминала гримасу черепа, которые лепят из леденцов в Тихуане в День поминовения.

Теперь, когда дверь открылась, я почувствовал в своем маленьком кусочке рая запах чего-то настолько странного, что не сразу понял его происхождение: пахло свежей краской. Я запомнил эту странность и тут же перешел к другим проблемам, которых у меня набралось немало.

— Но это несправедливо, — сказал я. — Ты сам знаешь, Верн, что это несправедливо.

Он уставился на меня своими пугающе безучастными глазами. В них я увидел смерть, черную фигуру, машущую крыльями и манящую к себе за тонкой пленкой выцветшей голубизны.

— Что несправедливо, мистер Амии?

— Ты должен сидеть здесь, черт побери! Сидеть вот тут! Сидеть на своем стуле с Иисусом и портретом жены над головой. А не вот с этим! — Я протянул руку, сорвал карточку с силуэтом человека, ловящего рыбу в озере, разорвал се пополам, сложил половинки вместе, снова разорвал их и бросил на пол. Они трепеща опустились на выцветший красный коврик подобно конфетти.

— Значит, я должен сидеть вот здесь, — повторил он, не сводя с моих глаз своих ужасных зрачков. Позади нас двое рабочих в измазанных краской комбинезонах повернулись и взглянули на кабину лифта.

— Совершенно верно.

— И сколько времени, мистер Амни? Поскольку вам все известно, может быть, вы скажете это мне, а? Сколько времени я должен гонять вверх и вниз этот проклятый лифт?

— Ну… вечно, — ответил я, и это слово повисло между нами, еще один призрак в лифте, наполненном табачным дымом. Если уж мне дали бы возможность выбора, я выбрал бы запах Билла Таггла… но у меня не было выбора. Вместо этого я снова повторил: — Вечно, Верн.

Он затянулся своим «Кэмелом», закашлялся, и вместе с табачным дымом изо рта его вылетели крошечные капельки крови. Он продолжал смотреть на меня.

— В мои обязанности не входит давать советы тем, кто снимает здесь служебное помещение, мистер Амни, но я, пожалуй, все-таки дам вам совет, поскольку это последняя неделя моей работы здесь и все такое. Может быть, вам следует посоветоваться с врачом. С таким, который показывает вам чернильные пятна и спрашивает, что они вам напоминают.

— Ты не должен уходить на пенсию, Верн. — Мое сердце билось чаще, чем когда-либо раньше, но я заставил себя говорить спокойно. — Ты просто не можешь.

— Неужели? — Он вынул сигарету изо рта — свежая кровь уже пропитала ее фильтр — и затем посмотрел на меня. Его улыбка была страшной. — Мне кажется, мистер Амни, у меня просто нет выбора.

О малярах и песо

Запах свежей краски ударил мне нос, заглушив запах табачного дыма Вернона и все еще не позабытую вонь от подмышек Билла Таггла. Рабочие в комбинезонах сейчас занимались окраской стены недалеко от двери моего офиса. Сначала они укладывали вдоль стены длинный кусок брезента, чтобы не капать на пол, и вдоль него расставляли свои банки с краской, кисти и скипидар. Тут же стояли и две стремянки, ограничивая фронт их работ, как потрепанные книжные корешки. У меня появилось желание побежать по коридору, разбрасывая пинками все, что там было. Какое они имеют право красить эти старые темные стены кощунственно сверкающей белой краской?

Однако вместо этого я подошел к тому маляру, который выглядел так, будто его коэффициент интеллектуальности измерялся двузначной цифрой, и вежливо спросил, чем заняты они с приятелем. Он оглянулся на меня.

— Здорово выглядит, правда? Я грунтую цветом «мисс Америка», а Чик вон там добавляет румянчика с пупочков Бетти Грэбл.

С меня было достаточно. Достаточно маляров, достаточно всего остального. Я протянул руки, схватил остряка под мышки и кончиками пальцев нажал на особенно чувствительный нерв, скрывающийся там. Он завопил и выронил кисть. Белая краска забрызгала его ботинки. Его напарник посмотрел на меня робким взглядом лани и сделал шаг назад.

— Если ты попробуешь сбежать раньше, чем я отпущу тебя, — зарычал я, — то увидишь, что ручка твоей кисти воткнута в твою задницу так глубоко, что понадобится мощный зажим, чтобы зацепить щетину на ней. Хочешь попробовать, чтобы убедиться, что я не лгу?

Он перестал двигаться и замер на краю брезента, поглядывая по сторонам в надежде на помощь. Помощи не было. Я чуть ли не ожидал, что Кэнди откроет дверь и выглянет в коридор, чтобы посмотреть, что за шум, но дверь была плотно закрыта. Я снова обратил внимание на остряка, которого держал под мышки.

— У меня к тебе простой вопрос, приятель: чем ты здесь занимаешься, черт побери? Ты готов ответить или требуется дополнительное убеждение?

Я шевельнул пальцами у него под мышками, чтобы освежить его память, и услышал ответный вопль.

— Крашу коридор! Господи, разве ты сам не видишь?!

Я отлично видел и, даже если бы был слепым, почувствовал по запаху. Меня раздражало то, что говорили мне оба органа чувств. Коридор не следовало красить, особенно в этот сверкающий, отражающий свет белый цвет. Коридор должен быть мрачным и темным, он должен пахнуть пылью и старыми воспоминаниями. То, что началось с непривычной тишины в квартире Деммиков, становилось все хуже и хуже. Я был страшно рассержен, как убедился в этом несчастный маляр. Но в то же время я был испуган, хотя это чувство удается хорошо скрывать, когда зарабатываешь на жизнь с пистолетом в кобуре.

— Кто послал вас сюда?

— Наш босс, — ответил маляр, глядя так, словно у меня поехала крыша. — Мы работаем в фирме «Чаллискастэм пейнтерс» на улице Ван-Несс. Хозяин фирмы Хэп Корриган. Если вы хотите выяснить, кто нанял нашу компанию, то…

— Нас нанял владелец, — тихо произнес второй маляр, — Владелец здания. Его зовут Самюэль Ландри.

Я покопался в памяти, пытаясь совместить имя Самюэля Ландри с тем, что мне было известно о Фулуайлдер-билдинге, и потерпел неудачу. Более того, я не мог связать имя Самюэля Ландри с чем бы то ни было… и все-таки оно звенело у меня в голове, словно церковный колокол, который слышишь за несколько миль туманным утром.

— Врешь, — сказал я, но без особой уверенности. Мне просто нужно было что-то сказать.

— Позвоните боссу, — предложил второй маляр. Внешность бывает обманчива; судя по всему, он был умнее своего напарника. Он сунул руку внутрь грязного, запятнанного комбинезона и достал маленькую карточку.

Внезапно почувствовав усталость, я отмахнулся.

— Боже милосердный, и кому только пришло в голову красить этот коридор?

Не то чтобы я спрашивал маляров, но тот из них, что протянул мне карточку с телефоном, все-таки ответил:

— Видите ли, коридор станет более светлым, — и осторожно добавил: — Вы ведь не будете отрицать?

— Сынок, — я сделал шаг к нему, — у твоей матери были живые нормальные дети или только выкидыши вроде тебя?

— Эй, спокойно, спокойно, — ответил он, отступая назад. Я увидел, что он смотрит на мои сжатые кулаки, и заставил их разжаться. На его лице не отрешилось явного облегчения, и, говоря по правде, я не стал бы обвинять его. — Тебе это не нравится — я отлично тебя понимаю. Но мне приходится делать то, что приказывает босс, верно? Я хочу сказать, черт побери, мы ведь живем в Америке.

Он взглянул на своего напарника, потом посмотрел на меня. Что-то промелькнуло у него в глазах, но при моей профессии я видел подобные взгляды много раз и всегда разгадывал их. Он хотел им сказать своему напарнику: не связывайся с этим типом. Не заводи его, он настоящий динамит.