Сергей Хоружий - Открытый научный семинар:Феномен человека в его эволюции и динамике. 2005-2011

• Название: Открытый научный семинар:Феномен человека в его эволюции и динамике. 2005-2011
• Автор: Сергей Хоружий
• Издательство: Института Сенергийной Антрополгии
• Жанр: Культурология
• Год: 2011

Источник: Сайт "Института Сенергийной Антрополгии"

---

Хоружий С.С.: В русскую философскую традицию ал-Халладж вошел в качестве эпиграфа к произведению Франка «Непостижимое». Это апофатическая линия через Кузанского. Смутно мы представляли в русской философии, что она в исламском мистицизме присутствовала тоже.

Насыров И.Р.: С точки зрения мусульманских традиционалистов это просто богохульное высказывание — «Я — Бог», а вот с точки зрения философского суфизма — не богохульное, поскольку это вписывается в концепцию Богоявления, обнаружения Бога в эмпирическом мире. Просто Бог избрал ал-Халладжа.

N 1: Я хотел уточнить. Вы говорили о «растворении» как посмертном исчезновении тела в рамках этой традиции. Фиксировались ли такие знаки у мастеров, исчезновение тела как знак духовного растворения?

Насыров И.Р.: Я не знаю такого. Нет, все-таки суфизм развивался в рамках ислама, а ислам вообще не признает, что человек может вознестись на небо. Это тяжкий грех — уподобление человека Богу. За такой грех человек выводится за рамки ислама, исламской общины.

Хоружий С.С.: Спасибо, еще вопросы есть? Как будто исчерпаны. Тогда поблагодарим Ильшата Рашитовича. В этой серии ответов на вопросы было высказано еще масса содержательного, но, тем не менее, остается почва для дальнейшего раскрытия этой темы в нашей работе. Надеемся, что Вы и впредь не откажетесь. Спасибо. На этом мы заканчиваем нашу работу до сентября. Благодарю всех присутствующих.

Сезон 2007-08

12.09.07 С.С.Хоружий. От антропологической прагматики к антропологической эвристике: стратегии развития синергийной антропологии

Хоружий С.С.: Поскольку сегодня мой доклад, то я надеялся, что председательствующим будет Олег Игоревич [Генисаретский]; но он сегодня не смог быть с нами, и мне придется выступать в двойной роли. Сегодняшним заседанием мы начинаем третий год работы нашего семинара. Открытие нового сезона перестало уже наполнять меня чувством законной гордости: тот факт, что семинар исправно работает, — и я, и, надеюсь, все участники считаем уже в порядке вещей. Но все же мы проходим некий рубеж, и стоит на этом рубеже заново обозреть состояние синергийной антропологии — той науки, которой, в первую очередь, занимаются и семинар, и стоящий за ним Институт. Разговор пойдет о сегодняшней проблематике синергийной антропологии, ее главных темах, о направлениях и задачах ее развития. Иначе говоря, нам надо в очередной раз расставить вехи. Одна из программ, проведенных нашим институтом совместно с московскими художниками, называлась «Расставим антроповехи». Художников интересовала не столько синергийная антропология, сколько вообще нынешнее понимание проблематики человека; но сейчас мы, в отличие от этого, попробуем расставить именно «синантроповехи». Доклад будет вестись в стиле размышлений о ситуации. Он, видимо, не будет докладом на узкую заданную тему, а будет несколько растекаться мыслью по древу. Но если я буду растекаться слишком сильно, то имеется оппонент в лице А.В.Ахутина, который меня сурово одернет.

Прежде всего, я скажу, что рабочая тематика синергийной антропологии характеризуется все возрастающей широтой охвата. От задач внутренних, которые заключались в разработке основ синергийной антропологии, мы выходили к задачам другого рода, прикладным. Как только общие основания нашего направления были мало-мальски сформированы, мы увидели, что на базе этого направления можно выполнять полезные гуманитарные работы. Это был следующий этап развития — этап разработки различных конкретных приложений найденного аппарата. Впечатление же от сегодняшнего момента таково, что мы, по-видимому, вновь находимся в переходном периоде. И тот переход, который наметился сейчас, обозначен в названии доклада: «От антропологической прагматики к антропологической эвристике».

Антропологической прагматикой естественно называть именно развитие конкретных приложений. У нас появились определенные рабочие понятия и методы, которые как будто были способны описывать современные антропологические явления. Подобным описанием мы и занялись. Возникли разработки проблемы «Антропология глобализации» — мы рассматривали, каковы антропологические аспекты и антропологические опасности в процессах глобализации. Другую линию составили исследования духовных практик. Синергийная антропология в своих основах была изначально связана с изучением исихазма. Естественным полем для ее приложений стали исследования суфизма, дзенской практики, которые активно продолжаются ныне. Очевидно, что в плане методологических разграничений, эти исследования также относятся к прагматике. Однако далее начали намечаться выходы к более широким и общим горизонтам. Рассмотрение синергийной антропологии в широком контексте гуманитарной ситуации вело к выводам о том, что она могла бы играть в этом контексте определенную методологическую и эвристическую роль. Какой ход мысли подводит к этому, и в чем заключается эта роль — об этом я и хотел бы порассуждать. Начнем же мы с беглого обозрения сегодняшней ситуации в гуманитарной науке.

Прежде всего, эта ситуация отличается пестротой и раздробленностью. Разные секторы гуманитарной науки, скажем, секторы философский, филологический, социологический, сегодня имеют весьма мало общего меж собой. Подобная раздробленность, разобщенность налицо и в антропологическом аспекте, в том, каким образом разные гуманитарные дискурсы сегодня связаны с антропологической ситуацией и проблематикой. Но, тем не менее, мы попытаемся выделить некий общий знаменатель в этой гуманитарной ситуации, некие общие особенности, которые существенны для разговора о синергийной антропологии.

Первую особенность я бы обозначил как эпистемный вакуум. Под этим я понимаю отсутствие единой методологической парадигмы, единого идейного и эвристического основоустройства для всего сообщества гуманитарных дискурсов. Иными словами, отсутствие эпистемы, которая концентрирует и выражает в себе единство знания, и притом, не символически, а конкретно-операционно. Прежде в научном процессе определенная эпистема почти всегда присутствовала (по крайней мере, в течение последних эпох научного развития); но сейчас ее нет уже довольно заметный период времени — говоря приблизительно, со времени ухода со сцены структуралистской эпистемы. Постструктурализм и постмодернизм успешно выполнили работу критики этой эпистемы, однако же новой эпистемы не сформировали. Они выдвинули отдельные эвристические и методологические установки, дали целый ряд полезных приемов и техник мышления, но, думаю, все со мной согласятся в том, что цельной эпистемы такой же эвристической силы и широты, как структуралистская эпистема, на данном этапе не возникло. Спросим: что здесь плохого? Наличие эпистемы не является обязательным условием научного развития, но, тем не менее, в ее отсутствие нет и определенного уровня осмысления, определенного уровня организации и смыслового единства знания. В научном познании создается некоторая эвристическая дезориентация, в частности, в отношениях между различными дисциплинарными дискурсами. И поэтому преодоление эпистемного вакуума нужно полагать одной из стратегических задач гуманитарной мысли.

Следующую особенность я обозначу такой затертой формулой (а уж больше всего затертой в нашем семинаре и в моих собственных текстах) как антропологический поворот. Уже несколько последних десятилетий в широком научном обиходе и общественно-культурном сознании вновь складывается усиленная антропологическая ориентация, обращенность к человеку. Но на первых порах она выражается не столько в конкретных идейных и когнитивных установках, сколько в полуинтуитивных убеждениях, которые говорят, что все острые, кризисные проблемы сегодняшнего дня имеют главный свой корень в человеке, в каких-то новых и неблагополучных вещах, которые совершаются с ним. Прежде, да в известной мере и до сих пор, эти кризисные и катастрофические тенденции не думали связывать с антропологией, говорили о других секторах реальности — о проблемах окружающей среды, проблемах политических, геополитических и прочих, — но постепенно на первый план начала выступать именно антропологическая встревоженность. Например, крупнейший, пожалуй, православный богослов нашего времени, митрополит Каллист Уэр сказал так: «То, что мы называем кризисом окружающей среды, на самом деле есть кризис в человеческом сердце». Эта лапидарная формула — отчетливая формулировка того, что мы называем антропологическим поворотом. В широком смысле, под ним можно понимать убеждение, что за многими проблемами совсем иных уровней реальности — и, в частности, за многими ключевыми проблемами современности — кроются проблемы антропологические.