Сергей Гомонов - Тень Уробороса (Лицедеи)

• Название: Тень Уробороса (Лицедеи)
• Автор: Сергей Гомонов
• Жанр: Героическая фантастика

Алан Палладас, ученый-биохимик и по совместительству – отец главной героини – при работе с опасным веществом атомием, вызывающим мутации у теплокровных, получает новую формулу. Созданный по ней «эликсир» сулит немало возможностей для нечистых на руку политиканов, и за ним, а также за его создателем начинается настоящая охота. Чтобы не погибнуть, Алану приходится не единожды прибегнуть к помощи своего изобретения.

 Тем временем выясняется, что его милая дочурка Фанни тоже даром времени не теряла и уже много лет пользуется «эликсиром», чтобы проворачивать свои мелкомошеннические делишки. Никто и не догадывался о ее махинациях, пока на пути красотки-гречанки не становится странноватый молодой человек, не то шулер, не то рыба покрупнее. Он-то и переворачивает все ее планы, а заодно и жизнь вверх тормашками. Вот такие они, шулеры, – злые!

---

Гнев — нехорошее чувство, но не давиться же из-за этого идиота отрицательными эмоциями, пытаясь их подавить.

— Чем вас так?

Но парень отключился.

— Автомобилем! — прорычала я: кажется, умственные способности Миранды не выше, чем у нашего «демонстранта». — Как будто ты не видела!

Девушка с недоумением уставилась на меня:

— Сеньора Бергер, это вы?!

Яростная, удушливая, раскаленная волна внутри меня осела и, расползаясь по венам вытягивающим силы густым потоком, ушла в никуда. И верно — что это со мной? Выпускать из-под контроля собственное поведение было вовсе не в моем характере.

Миранда ничего не сказала. Но я уже достаточно пожила на белом свете, чтобы многие мысли людей прочитывать во взгляде. К тому же, я знаю, о чем шепчутся коллеги за моей спиной. «Хорошо хоть ребенком обзавелась на старости лет! Иначе совсем в мужчину бы превратилась…» — примерно так. И они были правы: с возрастом я становилась все жестче, молчаливее и властнее. А уж кому, как ни врачам, знать о том, что происходит со многими женщинами, когда тем не на кого опереться в трудную минуту.

Может, только лет через двести, если изменится общественный строй и если наши праправнучки сотрут из памяти вбитое тысячелетиями восприятие «себя-вторичной» в этом мире, существование властных сильных дам будет в порядке вещей. Может, тогда им перестанет грозить гормональный дисбаланс, которым — что греха таить — мы сами себя и наказываем за так называемые «вольности», за то, что берем на себя «слишком многое». Ведь стереотипы сознания никогда не дают нам жить спокойно, а сознание… о, сознание — это терра инкогнита, карающее ведомство организма. И о нем сейчас лучше не раздумывать…

— Что делать будем? — лепетала коллега. — Нам вдвоем не справиться…

Я въехала на парковку:

— Беги за санитарами и каталкой, а я пока… разберусь.

Миранда мелко закивала и, стоило машине остановиться, вылетела вон.

Я перебралась на заднее сидение. «Демонстрант» так и не пришел в себя — лежал, завалившись спиной в угол между креслом и дверцей. Может, и плохая это мысль для служителя Асклепия, но в моей голове мелькнуло, что после такого нашествия придется менять все чехлы. Это проще, чем очищать старые от крови.

Выхватив из аптечки тампон и пузырек со спиртом, я обработала рану у парня на лбу. Затем ощупала его руки. Так и есть: правую кисть он сломал. И, надо сказать, еще легко отделался после столкновения на дороге с автомобилем. Вот идиот! Что им всем не живется? Потрясающая тяга превратить в ад жизнь собственную и окружающих…

И тут он ухватил меня за плечо уцелевшей рукой. Очухался… Да еще и цепко ухватил. А в глазах — сумасшествие:

— Убейте его, мадам! — по-французски простонал парень. — Сделайте это, и все!

Я скрипнула зубами и попыталась вырваться:

— Если ты о себе, то я уже близка к этому!

Вместо того чтобы отпустить, он впился в меня еще отчаяннее:

— Убить нужно полковника Чейфера. И пол-Пентагона в придачу! Я вам не лгу. Все идет к войне, а они там…

— Послушайте, да отвяжитесь вы!

Вот еще параноик на мою голову! Узнал ведь каким-то образом про Чейфера. Следил, что ли? Явно пересмотрел старых оккультистских фильмов, болван! Ну почему мне так «везет», что плохого я сделала?

«You'd better believe me!» — вдруг самопроизвольно взорвался песней полусломанный магнитофон: он и прежде частенько то отключался, то вдруг начинал орать в самый неподходящий момент. Старомодная песня на плохом английском. Русские, что ли, поют?

— Вы ближе всех к Чейферу! Вы сможете. Иначе он не остановится! — стараясь перекричать высокий, пронзительный голос неизвестного певца, надрывался мой полоумный «пациент».

— Да, да, все хорошо, — что мне оставалось делать? Тут только один вариант: соглашаться. — Я убью Чейфера, потом заскочу в Пентагон — ну, не раньше следующего четверга… и перестреляю там всех этих сволочей. Ну и вы со мной поедете, я одна — ни-ни!

Я чувствовала, что откуда-то из сердца рождается чуждая мне дьявольская веселость. Может, и я свихнулась за компанию, но мне отнюдь не было страшно в присутствии этого фанатика. Мне хотелось просто расхохотаться, что я незамедлительно и сделала. И это — не следствие шока, не истерика. Я смотрела на ситуацию со стороны и находила ее чертовски веселой. «Вы должны убить вашего приемного сына Демьена, потому что он — антихрист во плоти!» Ха-ха-ха, откуда же это? Тоже из «ужастика», по-моему…

«You'd better believe me!» — и, оборвав песню на полуфразе, магнитофон заткнулся.

В салоне скучилась ватная тишина. Парень, трясясь, оторопело смотрел в мое хохочущее лицо.

Я заметила, что от портала нашего здания к стоянке бегут Миранда и двое санитаров с носилками. Увидел их и раненый. На пожелтевшей коже его проступила испарина, а на губах — темная кровь.

— Мадам, — торопливо заговорил парень, и его колотило все сильнее, но тем быстрей и лихорадочней становился темп его речи, — мадам, если вы не сделаете это, то у вас появится от Чейфера ребенок, сын, Квентин, и это будет самый ужасный день в жизни цивилизации, понимаете? Он превратит всех людей в биороботов после того, как его папаша станет соучастником… в уничтожении вашего проклятого мира, понимаете? Вы сами… вы сами здесь сейчас только потому, что это произошло… Вас не должно здесь быть, понимаете? Из-за вашего появления погибли двое, вы сократили срок их жизни, потому что вы не должны были тут оказаться, но вы нарушили законы… «Ибо, как во дни перед Потопом, ели, пили, женились и выходили замуж до того дня, как вошел Ной в ковчег, и не думали, пока не пришел Потоп и не истребил всех»… По…ни…ма…а-а-а…

— Ч-черт! — я разорвала на нем рубашку.

Как я, медик с таким стажем, могла не заметить сразу же признаки разрыва печени? Живот у него набух. Налицо все симптомы геморрагического шока: в брюшную полость выливалась кровь и желчь.

Откуда он узнал имя моего сына? Мысли в голове моей метались, как очумелые. Он узнал имя, но при этом не знал о его рождении. Бред? Ни разу не слышала такого пророческого бреда, а уж галлюцинирующих больных я повидала на своем веку немало. Что-то здесь не…

— Сеньора Бергер, давайте его сюда, на носилки! — Миранда распахнула дверцу.

Санитары ухватили раненого, но агония окончилась еще до того, как они успели уложить его на носилки. Он испустил дух у них в руках.

Что за чушь он нес? Кто он?

— Вызовите полицию, — не узнавая собственного голоса, проговорила я, вытаскивая из своей сумочки упаковку с влажными салфетками, чтобы протереть руки и лицо. — Надеюсь, у него есть документы.

Миранда в ужасе смотрела вслед санитарам, уносящим труп, накрытый простыней.

— Он был уже мертвый, когда мы подобрали его… — бормотала она. — Как цыпленок с отрубленной головой… О, боже мой!

— Да прекрати же ты причитать! — сорвалась я. — Как будто ты первый раз видишь смерть!

— Но я никогда не видела… такого… Его сбила машина и…

— Пожалуй, тебе тоже придется обратиться за медпомощью. Все, выходи из машины! Мы опоздали на работу.

Как бы ни была Миранда молода и неопытна в нашем деле, но сюсюкаться с нею мне не хотелось. Со мной никто никогда не сюсюкал. Пусть привыкает. Ч-черт, весь салон в крови, да и вся одежда. Ну и денек! А ведь мне еще предстоит провести серьезную операцию…

К исходу дня я сама была полутрупом. Ко всему прочему, мне пришлось давать показания. Документов у погибшего типа, естественно, не нашли. Мы спустились в морг, где по очереди с Мирандой формально «опознали» погибшего для протокола. Я взглянула в лицо парня. Сведенное страдальческой судорогой, оно выражало еще и что-то иное, кроме боли. Разочарование? Страх? Досаду? Длинные, но слепленные засохшей кровью волосы раскинулись вокруг головы. Красивый был мальчишка. И молоденький. Лет восемнадцать, от силы — двадцать…

Мрачные предсказания Джоан оправдываются. Огненная пасть крематория получит очередную пищу и сыто рыгнет…

Кого-то он мне напоминал, этот безумный самоубийца. Кого-то, с кем у меня связаны хорошие воспоминания…

Откуда он знал про Квентина и почему — в будущем времени, словно тот еще не родился?

Я чувствовала себя как участник запутаннейшей мистификации. Не обращать внимания на сказанное парнем за минуту до смерти, забыть, вытряхнуть из головы страшное откровение я не могла. Но и делиться с полицией этими сведениями мне не хотелось. Ни с полицией, ни с кем-либо еще…

— Кейт! Ке-е-ейт! — окликнул меня Альварес, анестезиолог. — Ты забыла свой телефон в ординаторской. На. Разрывается уже минут пять…

Но я не успела, вызов оборвался. Номер я так и не узнала.

— Сеньора Бергер! — донесся голос дежурной по внутрибольничной связи. — Вас просит посетитель. Он ждет вас в рекреации. Повторяю…