Лаврентий Берия - Сталин слезам не верит

• Название: Сталин слезам не верит
• Автор: Лаврентий Берия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9955-0240-1

ГЛАВНАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ СЕНСАЦИЯ XXI века! Публикация личного дневника Л.П. Берии, который должны были уничтожить по приказу Хрущева, но, в полном соответствии со знаменитым булгаковским афоризмом: «Рукописи не горят», этот бесценный документ был спасен, более полувека хранился в секретных архивах — и лишь теперь, когда спадает мутная пена «перестроечных» разоблачений, очернительства и антисоветской истерии, передан для публикации Сергею Кремлёву, автору бестселлера «Берия. Лучший менеджер XX века».

Этот дневник — уникальная возможность заглянуть в личный мир ближайшего соратника Сталина и услышать его собственный голос. Это — предельно откровенные показания главного свидетеля эпохи, проливающие свет на самые запретные страницы советской истории: Большой террор, катастрофическое начало Великой Отечественной войны, Атомный проект, гибель И.В. Сталина… В первом томе публикуются записи 1938–1941 гг. — от назначения Берии на пост наркома внутренних дел СССР до разгрома немецко-фашистских захватчиков под Москвой.

---

Серьёзное и положительное кадровое обновление органов НКВД в центральном аппарате и на местах начал уже, надо сказать, Н.И. Ежов. В этом, как и во многом другом, сказалась двойственность и натуры Ежова, и его судьбы, и неоднозначность ситуации внутри НКВД.

Здесь можно, пожалуй, провести аналогию с провокатором Малиновским, который был одновременно и агентом охранки, и одним из крупных деятелей партии большевиков и даже депутатом царской Государственной Думы от рабочей курии. Малиновский играл двойственную роль. С одной стороны, как тайный агент царского правительства, он должен был противодействовать развитию революционного движения в России. Но он не мог бы выдвинуться в руководящее ядро РСДРП(б), если бы не имел таланта политического организатора масс и не проявлял его в своей повседневной работе. Он его и проявлял: блестяще выступая 8 Думе и перед рабочими, привлекая в партию новых членов и т. д. На примере и Малиновского, и Ежова видно, что это удел любой крупной фигуры, имеющей «двойное дно». Даже тайно противодействуя и разлагая то дело, которому он обязан служить открыто.

То есть, с одной стороны, Ежов разлагал НКВД (на уровне высшего руководящего аппарата), но, с другой стороны, он укреплял НКВД на массовом низовом уровне, привлекая в «органы» вполне преданных Советской власти молодых и развитых ребят, в том числе — с периферии и для работы на периферии.

11 марта 1937 года Ежов выступил с докладом перед молодыми коммунистами и комсомольцами, мобилизованными на работу в органы НКВД, и это были в большинстве своём хорошо образованные (многие — с высшим, в том числе — высшим техническим образованием) работники. При этом за период с 1 октября 1936 по 1 января 1938 года из органов ГБ убыло 5229 человек (из них арестовано 1220), а прибыло 5359 человек.

Л.П. Берия расширил процесс привлечения в органы НКВД специалистов из народного хозяйства и партийно-государственных органов. В том числе в декабре 1938 года НКВД СССР, ОРПО ЦК ВКП(б), Московский ГК ВКП(б) отобрали для учебы и последующей работы в НКВД 1500 человек среди политически проверенных и передовых производственников города Москвы.

Так что образ полуграмотного чекиста-садиста из НКВД Берии, созданный либерастической «интеллигенцией», не более историчен, чем образ Бабы-яги как реальной фигуры древней русской истории. В подтверждение сказанного могу привести, например, любопытные данные из Государственного архива Томской области о количестве граждан, репрессированных в Томской области.

То есть если в «ежовско-фриновском» 1938 году в Томской области было по политическим обвинениям расстреляно под три тысячи человек, то в полностью «бериевском» 1939 году в той же области было расстреляно три человека!

Убеждён, что для многих эти цифры будут неожиданными, особенно в свете тех представлений о Берии, которые всё ещё имеют хождение в умах.

Сразу же, с конца 1938 года, Л.П. Берия начал и масштабную, выдающуюся реформу советской разведки. Фактически он создал качественно новую политическую разведку СССР, сотрудники которой не мнили себя политиками, как это было ранее, а рассматривали себя как инструмент обеспечения политики государственного руководства страны. Причём это касалось не только новых кадров разведчиков, но и старых, которые Берия лично и тщательно проверил. Сошлюсь здесь на оценку Владимира Константиновича Виноградова, ведущего инспектора Управления регистрации и архивных фондов ФСБ России, профессора РАЕН. В статье о реформе органов ГБ, опубликованной во II томе «Трудов Общества изучения истории отечественных спецслужб», он писал:

«При новом наркоме (Л.П. Берии. — С.К.) начали решать проблемы, связанные с разгромом опытных чекистских кадров, которые попали под волну массовых репрессий. В отношении многих пострадавших были проведены амнистия и реабилитация, некоторых бывших сотрудников стали возвращать в строй, налаживать разведывательную и контрразведывательную работу, воссоздавать зарубежные резидентуры, разгромленные при Ежове. Одновременно активно стали проводить спецнаборы и обучение в школах НКВД».

А ведь по сей день многие уверены, что Берия якобы чуть ли не уничтожил советскую разведку. В действительности он её творчески реформировал, поставив на новый уровень и техническое оснащение разведывательной работы.

26/ХII-38

Сегодня удалось немного отдохнуть. Год заканчивается. Думаю, это был самый тяжелый год в моей жизни. Не весь год, а четыре месяца. За это время устал больше чем за год в Тбилиси. А что сделал? Го…но разгреб в Наркомате, и то не до конца. Но теперь будет легче, в Новом Году можно уже будет работать, Дела будет много.

Уже понятно, что массово сажали, а теперь надо массово освобождать. Расстрелянных не вернешь, а там тоже не все виноваты. Но постреляли много за дело. Даже если сегодня не вредили, война если началась, вредили бы. И жгли, и убивали и отравляли, и взрывали. Враг есть враг. Пока тихо, он сидит тихо, а порохом запахнет, начнет действовать.

Принял Анну Ларину. Теперь вдова Бухарина. Я ее помню молоденькой девчонкой. Такая была цыганистая и вся как светилась. Николай Иванович был бабник, польстился, увлек девчонку, очаровал, она и сейчас за него умерла бы. Дура ты дура. Села из-за своего Николая Ивановича, и будешь сидеть. Николай Иванович враг, но ей же не докажешь, она на него молится. Стихи пишет. Николай Иванович белый голубь, а Сталин черный ворон и его мозг клюет.

Написала письмо Ежову, а в кабинет привели, а там Берия. Удивилась, она думала что я в Грузии, а я на Лубянке. Дерзит, смотрит волчонком. Дура дура. Вначале прикидывал. Может выпустить, не портить судьбу.

Поговорил, вижу, не получается выпускать. Если выпустишь, она на всех углах будет кричать, что Николай Иванович невиноват. А это уже не игрушки девочка. Ты в политику суешься, а это уже не мое личное дело. Хотелось выпустить, но нельзя. По настоящему ее надо бы расстрелять, потому что все равно языком звонить будет хоть по лагерям, хоть в ссылке, но жалко. Пусть живет и живет долго. Может что то поймет.

Жалко когда такие молодые не туда идут. Тебе жить и жить, еще пять лет, и мы такую жизнь наладим, что только живи. Если не будет войны. Только война и может помешать, но тут надо постараться долго не возиться. Можно кончить быстро, если будем готовы.

Ладно, год кончили, будем думать уже о Новом Годе. В марте мне уже будет сорок. Старик, кацо.

1939 год

3/I-39

Сегодня говорил с Кобой по мерам физического воздействия. После Постановления о Прокурорском Надзоре[71] пошла обратная волна. Никого не арестуй, никого не тронь и т. д. А как следствие вести по заговорам? Я объяснил, что тут вещественных доказательств не бывает. Его взяли, он отказывается. А на него показания трех человек. Может оговор? Может. Тут надо сравнить, набрать материал. Набрали, снова допрос. Он отказывается. Как докажешь? Только другими показаниями. А время идет. Очная ставка не всегда помогает. Если они друзья, так они друг друга без слов поймут, а следователь если неопытный, не поймет, что они тут же при нем сговорились.

Нет, если материалы серьезные есть, а он тянет резину, так лучше пару раз по морде дать или тоже резиной. Что делать! Вот тут он начинает показывать. А ты пиши и потом снова сравнивай.

Следствие дело всегда тяжелое, а если следствие по заговору или антисоветской работе, тут сто раз тяжелее. По вредительству проще, тут факт налицо. Надо только разобраться, халатность или вредительство и организация. А по заговору работать одними уговорами гиблое дело.

Коба согласился, сказал, что даст разъяснение[72]».

Комментарий Сергея Кремлёва.

Это — интересный момент, вокруг которого нагорожено много вранья. Применение физического воздействия как один из методов ведения следствия в НКВД было действительно допущено с 1937 года с разрешения Сталина и ЦК, и в январе 1939 года Сталин лишь подтвердил, что в принципе подход к вопросу не изменился. Однако надо понимать, почему так было решено в 1937 году и подтверждено в 1939 году.

До 1937 года, до раскрытия заговора Тухачевского — Якира — Уборевича, такой метод санкционирован не был, потому что картина тайной, с организацией заговоров против «генеральной линии ЦК», деятельности в СССР не представлялась очень уж масштабной и разветвлённой. В заговоры именно что играли, потому что верхушка любого заговора состояла из людей непоследовательных, колеблющихся, внутренне слабых. С одной стороны, они — сами по себе, без внешней поддержки — не представлялись очень опасными. С другой стороны, после ареста они достаточно быстро сознавались, поскольку за всеми числились, как правило, былые оппозиционные прегрешения, отрицать которые было нельзя. То есть ниточки, за которые могло ухватиться следствие, имелись.

С 1937 года ситуация изменилась. Вначале раскрытие заговора Тухачевского показало, что реальная опасность для страны была большой и остаётся большой. Затем, входе следствия, всё более выявлялась картина заговорщицкой деятельности в общегосударственном масштабе. К середине лета 1937 года Сталину стало ясно, что в партийно-государственном руководстве в центре и на местах сформировался мощный слой перерожденцев, который оказался переплетён связями и настроениями с затаившимися троцкистами, правыми и прямыми внутренними и внешними врагами социализма. Причём практических действий ещё предпринято не было, пока всё оставалось на уровне разговоров. Но, как известно, «в начале было Слово». А за словом могли последовать и дела.