Леонид Левин - Китеж уходит под воду (Исповедь мертвецов)

• Название: Китеж уходит под воду (Исповедь мертвецов)
• Автор: Леонид Левин
• Жанр: Детектив

---

Во сне к нему снова привязалась Клавдя, давно уже забытая, вычеркнутая из памяти. Да и из жизни заодно. По слухам подалась Клавдя, после очередного скоропалительного брака и не менее скоростного развода, вольнонаемной в Афганистан. То ли за романтикой, то ли за деньгами, то ли за еще чем, или может за кем, кто теперь разберет. Там и нашла ее возле поварешек, поддонов с катлетами да котлов с супом шальная душманская пуля-дура.

К Лешке Клавдя заявилась на удивление живой, дерзкой, азартной. Словно и не прошли годы с их последней встречи. Нагая, белея телом звала, тянула Лешку к черной, тяжелой воде купаться, кидалась в стылый омуту беззвучно, без брызг, резвилась меж осклизлых камней в лохмотьях тины. Лешка доказывал глупость подобного, уговаривал Клавдю не дурить, приглядеться какая вода грязная, холодная, неживая. Клавдя не слушала, тянула свое. Лешка было решился, попробывал пальцами воду, да не выдержал, отпрянул, отскочил на берег подальше. Перехватило дух от ужасного, мертвого прикосновения. Тут Клавдя из воды выскочила, руками потянула, к груди попробывала прижать, а там соски словно сосульки ледяные, твердые, холодные, острые. "Отогрей меня Лешка! Отогрей!", - Кричала, просила, требовала безмолвно.

Может Лешка и поддался бы, уступил старой подруге, но откуда не возьмись ворвался в сон эрделюха, живой, теплый, кидался на Клавдю, лязгал клыками, захлебывался от злого рыка, бил огрызком хвоста из стороны в сторону. Отогнал шалую девку. Стал на задние лапы, облизал шершавым языком лицо, измусолил бороденкой. Заметил Лешка в глазах пса слезы. Следы от них темными дорожками вниз сбегали. Тут Лешка не выдержал, вскочил, проснулся, стукнулся головой о подволоку каюты, хорошо голову не расшиб. Подводная лодка не самое лучшее место для кошмаров.

Потер Лешка затылок, посмотрел на часы. Время еще оставалось, но досыпать не стал, уж больно страшно. Выскочил из койки, умылся, побрился и вроде позабыл дурное, но попалась на глаза, прикрытая пластиком фотография. На ней вся оставленная на берегу троица на фоне жигуля. За рулем гордый Игорешка, Анечка рядом с дверкой, эрлелюха восседает на заднем сидении, морду сквозь опущенное стекло высунул, пасть распахнул, улыбается довольный.

Засмотрелся Лешка. Вспомнил как торжественно нарекли эрделя звучным именем Кинг. Отзывался. Впрочем Кингом он слыл для посторонних. Таким и представлялся. Как же иначе? Горделивая осанкой, прекрасный экстерьер. На посторонних ему удавалось произвести самое благоприятное впечатление, - "Ах, какая у вас премилая, воспитанная собачка!".

В повседневной домашней жизни Кинг попрежнему звался эрделюхой с добавлением соответсвующих эпитетов. Зачастую совсем не лестных, Например " Эрделюха вороватый!" означало, что упер со стола очередной съедобный трофей, вовсе не ему предназначенный. Ну никак не мог утерпеть и оставить без внимания забытую на секунду котлету.

"Эрделюха наглый", звучало когда не желал уступать место на диване перед телевизором или спрыгивать с хозяйской, растеленной на ночь постели. Вознамерился значит спать вместе.

" Эрделюха вредитель!" - вопили обнаружив изжеванную в безуспешной попытке открыть входную дверь ручку, или поцарапанный линолиум в углу, где пытался вырыть зачем то яму. В самых экстремальных случаях, например когда обнаружил и сожрал приготовленный к праздничному обеду шашалык, назывался "Позором семьи!".

Ему прощалось, сходило с рук все. Анечка только вздыхала и с грустью констатировала, - Что поделаешь, у него было такое тяжелое детство!

А Игорешка добавлял, - Он же хороший! Просто такой собачий человек.

"Собачий человек" эрделюха никогда никого не провожал до дверей. Сам факт ухода членов семьи он расценивал как полнейшее предательство по отношению лично к нему, потому немедленно засовывал в пасть одну из своих игрушек, для успокоения нервов, и заваливался на диван спать.

В последний раз эрдель нарушил свой обычный ритуал и проводил Лешку до самой двери. Становился лапами на грудь, слюнявил шинель, лез целоваться и все время пытался оказаться между хозяином и дверями. Не пускал. Лешка решил, что псина просто желает еще разик выскочить на улицу, по неотложным делам Время до отхода автобуса оставалось, потому накинул на пса ошейник, прицепил на карабинчик поводок. Но удивительное дело, пес уперся словно ослик и никуда не пошел. Лешка огорчился таким поведением, обозвал с досады "Ослиной эрделюхой", отпихнул, освободил проход, выскочил за дверь, оставив пса одного.

Анечка и Игорешка уже умчались в садик. Аня вообще не любила провожать. Зато как встречала!

Под эти приятные размышления Лешка натянул поверх белья синие легкие брюки и куртку, закинул на бок оранжевый футляр персонального дыхательного устройства ПДУ и выскочил в коридор. Одиннадцать утра, время побудки первой боевой смены. Для него начинался новый день. Собрался с мыслями, вспомнил дела, что планировал на сегодня. Шли тридцать седьмые сутки похода. Скоро войдем в свои воды, всплывем и возьмем курс на базу. Уже не месяцы и недели, а сутки и часы отделяли его от дома, от Аннушки.

Лешка еще не успел и шага отойти от каюты, когда клекот ревуна начал отсчет времени, отпущенного людям запертым в титановом корпусе лодки до смерти, или наоборот до возвращения к жизни. Лешка понял, что случилось нечто серьезное. По пустякам ревун и сирена не орут. Учебные вводные подаются в походе голосом. Соблюдается режим тишины. Совершенно инстинктивно заскочил обратно в каюту, сунул в карман фотографию, документы. Потом удивлялся, никогда раньше такого за ним не водилось.

- Хорошо, что успел собраться, - Подумал влетая к себе в выгородку. Здесь все было спокойно. Показания приборов в норме, лампы горят спокойным ярким светом.

Вахтенный специалист доложил, что все нормально.

- Аварийная тревога! Пожар в седьмом! - Раздалось по громкоговорящей связи. Команды доносили к ним в отсек динамику нарастающей борьбы с пожаром. Словно вехи отсекая один проигранный экипажем огненному зверю этап сражения от другого.

Вот в седьмой дали ЛОХ. Значит живых там уже нет и фреон должен закрыть, задавить тяжелой шапкой инертного газа, очаг огня, отсечь от живительного кислорода. Так уже случалось не раз и люди всегда выигрывали сражение у огня. На этот раз фреон не помог, видно от жара лопнул трубопровод воздуха высокого давления и пламя раздуваемое воздухом, насыщенным кислородом, победило в схватке инертный газ.

- Выброс огня в шестом!, - Доложил динамик. Затрещал... Смолк шестой.

Лешка знал, в шестом отсеке турбогенераторы, если они остановятся лодка потеряет ход. Сжал кулак с зажатым карандашем, которым перед этим торопливо вел записи в вахтенном журнале отсека. Плохо дело. Без турбогенераторов лодка теряет ход, клюет носом и несется в пучину, все более и более набирая скорость, пока не врежется в дно или не будет словно скорлупа разавлена массой океанской воды.

- Пожар в пятом!

Где то в центральном посту шла напряженная борьба за жизнь лодки. Трюмные механики перебрасывали запасы воздуха высокого давления в обход порванной магистрали. Пускали воздух в цистерны экстренного всплытия, выдавливали воздухом за борт воду, создавали положительную плавучесть.

- Пожар в пятом наростает...

- Четвертый! Искрит станция насоса...

В шестом, пятом, четвертом люди. Много людей, туда ЛОХ не дашь.

Связь вдруг обрезало на полуслове. Заплясали, задергались стрелки приборов на Лешкином стенде, замигали в бешенной пляске надписи табло. Реактор, сердце лодки, источник энергии остановился заглушенный опущенными людьми компенсирующими решетками. Они сделали это, спасая от взрыва не только лодку, но океан, рыбаков, прибрежные города и села. Лешка попытался наладить резервные цепи, отключил автоматику, работал в ручном режиме, но тут лодку потянуло вправо и вверх. Загудело, наконец, заурчало, забухало в цистернах главного балласта от поданного воздуха. Кренясь, по спирали, с мертвыми, заклинившими вертикальными и парализованными без гидравлики горизонтальными рулями, лодка сначала медленно, а затем все быстрее пошла к поверхности океана.

Не прошло и четверти часа, показавшегося Лешке вечностью, с момента тревоги и вот лодку качнуло, в борт шлепнула волна, снова качнуло. Всплыли!

Стало полегчало на душе. Не первая лодка горит, к сожалени, не последняя. Если удавалось всплыть, то лодки, продолжая борьбу с огнем, дожидались спасателей и чаще всего возвращались на базу. Пусть на буксире. Правда, случалось и тонули, но редко, после многочасовой борьбы за живучесть и эвакуации большей части экипажа на другие корабли или спасательные суда.

После всплытия, что уже само по себе было чудом, пожар продолжал бушевать в кормовых отсеках, пожирая тела людей, сталь переборок, трубопроводы, приборы, цветные жгуты проводов. термометры поднесенные к переборкам зашкаливало, краска шла пузырями.