Дж Уорд - Желание

• Название: Желание
• Автор: Дж Уорд
• Издательство: Интернет-издание
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Джим немного знал о слове «искупление», его специализация — месть, а грех — ближайший родственник. Но все меняется, когда он становится падшим ангелом, ответственным за спасение душ семи людей от смертных грехов. Без права на провал.

Перевод: РыжаяАня

Редактура: Энтентеева Нина, Milochka, Bewitched

Перевод осуществлен на сайте jrward.ru

---

Ну и от воспоминаний, без сомнения.

Он хотел обернуть руку вокруг парня, но Джиму будут слишком неприятны чужие прикосновения: когда Эдриан был в таком состоянии, он провалялся голым, даже не накрыв простыней разодранную кожу.

Спустя какое-то время, испускаемое отопителем тепло добралось до них, огибая их тела, накрывая волной. Джим, очевидно, почувствовал поток, потому что сделал долгий вдох и прерывисто выдохнул.

Лежа рядом с ангелом, Эдриану следовало предугадать, что этим все закончится. И он подозревал об этом, до известной степени. Он знал, что Девина хотела парня… тогда, на их первом задании, в первую ночь в клубе Колдвелла. И он преподнес ей Джима.

С биркой «целиком и полностью».

Трудно не чувствовать вину за это.

Оооооочень трудно.

— Я с тобой, Джим, — сказал он хрипло. — Я здесь, с тобой, дружище.

Глава 34

Находясь в винном погребе, Гри листала досье, одно за другим, и ждала… ждала…

Наконец-то.

— Почему ты не рассказал мне? — спросила она, не оборачиваясь назад.

Дэниел не спешил с ответом, но и не стал исчезать: когда он был поблизости, Гри могла чувствовать едва заметные колыхания воздуха, и пока ветерок касался ее затылка, она знала, что брат рядом.

Я думал, что ты возненавидишь его. И тогда бы вы остались совсем одни.

— Так ты знал, что произошло?

Дэниел обошел стол, одной рукой уперся в бедро, другая зарылась в светлые волосы, формируя нимб из локонов. Я был под кайфом, когда все произошло… поэтому решил, что вломившийся отец с тремя мужчинами в черном — это так забавно. Подумал, что это его способ оказать влияние… эдакий хардкор из комиксов. Но когда они воткнули иглу в мою вену, отец начал кричать, и лишь тогда я осознал, что… это совсем не весело.

Дэниел встретился с ней взглядом. Я никогда не видел его таким. Со мной он всегда был отчужденным и бесчувственным. Но это… была реакция, которую я искал всю свою жизнь, внутренняя любовь, к которой я стремился. Понимаешь, я был похож на маму, не на вас с отцом. Я хотел большего, чем холодного порицания, и я получил желаемое, но было слишком поздно… Он пожал плечами. Оглядываясь назад, я понимаю, что был слишком требовательным, а он не знал, что делать с сыном, который не был рожден для службы. Мы — словно масло и вода. Я должен был отнестись к этому иначе, но не отнесся.

— И он тоже.

Никто в этом не виноват. Это просто… было.

Гри откинулась на спинку стула, думая о том, как разделилась их семья: она с отцом на одной стороне, Дэниел с матерью — на другой.

Он не виноват, сказал ее брат с такой твердостью в голосе, которой она никогда не слышала с его стороны. То, как я умер… он кричал, Гри… и, умирая, я слышал, как он повторял снова и снова «Дэнни, малыш… мой малыш Дэнни…»

Когда голос Дэниела сорвался, она была вынуждена встать и подойти к нему. Прежде, чем она осознала свои действия, Гри обхватила руками…

Себя.

Прошу, не ненавидь его, сказал Дэниел из противоположного угла, переместившись в одно мгновение.

— Пожалуйста, не убегай, — парировала она.

Прости… мне пора…

Он растворился перед ней, будто не мог больше контролировать эмоции, его отчаяние повисло в холодном воздухе, оставшемся после него.

Она простояла так какое-то время, уставившись на пустое место, где некогда стоял ее брат. Она и отец были очень похожи, и в своем интеллектуальном созвучии сторонились остальных, не так ли? Ее мать и брат предавались дурным привычкам, пока они с отцом добивались успехов в судебной сфере, карьере, иных пристрастиях.

Она знала это на каком-то уровне… и может, ее стремление спасти брата отчасти объяснялось этим. Зависимость Дэниела и ее попытки вытащить его из трясины были теми узами, которые они не смогли обрести, вступив во взрослую жизнь: она всегда винила себя… и, какое-то короткое время, этой ночью, она обвиняла своего отца.

Сейчас же… она была в бешенстве на того мужчину с повязкой на глазу. Сильном бешенстве. Если бы Дэниел выжил, может, им бы удалось решить все проблемы. Все трое простили бы друг другу прошлое. И направились вперед к… тому, чем их семья была только на поверхности. В конце концов, привилегии, деньги и родословная могли решить множество проблем… но не дать уверенности в том, что близость на рождественской открытке была не просто поставленной фотографом позой.

Покачав головой, она села на место и уставилась на досье.

Исаак отомстит за их семью, подумала Гри. Став тем, кто сотрет в порошок этого маниакального ублюдка, убившего ее брата и сломившего отца.

Просматривая фотографии, она уже узнавала каждого из мужчин, потому что пролистывала страницы снова и снова, пока ждала появления Дэниела. Здесь была примерно сотня снимков, но лишь около сорока мужчин, несколько фотографий отображали изменения их внешности с течением времени. Из всей совокупности она узнала только пятерых… или, по крайней мере, думала, что видела их раньше. Сложно сказать точно… на каком-то уровне они все казались на одно лицо.

Здесь также была фотография Исаака, и она вернулась к ней. Снимок был сделан в движении. Он смотрел прямо в объектив, но у Гри возникло подозрение, что мужчина не знал, что его снимают.

Жестким. Боже, он выглядел таким жестким. Будто приготовился убивать.

Дата рождения под фото подтверждала его возраст, о котором ей было известно, и рядом располагалось несколько пометок о зарубежных странах, в которых он бывал. Также имелась строчка, к которой она постоянно возвращалась: необходимо предоставить моральную причину. Она встретила эту фразу под профилями еще двух мужчин.

— Ну как ты, держишься?

Услышав голос Исаака, Гри подскочила, стул под ней заскрипел по полу. Схватившись за сердце, она выдохнула:

— Господи… как ты это делаешь?

Потому что, принимая все во внимание, она бы предпочла, чтобы Исаак не поймал ее за рассматриванием его фотографии.

— Прости, я просто подумал, что ты не откажешься от кофе. — Он подошел к ней, поставил кружку на стол, а потом вернулся к двери. — Мне следовало постучать.

Он замер в дверном проеме. На нем была толстовка с капюшоном, которую он использовал в качестве подушки, и — о, боже — под серой тканью его плечи казались такими огромными. И, учитывая последние сорок восемь часов, он выглядел удивительно сильным и собранным.

Ее глаза обратились к кружке. Предусмотрительно. Очень предусмотрительно.

— Спасибо… и прости. Похоже, я просто не привыкла к… — Мужчине вроде тебя.

— С этого момента я буду предупреждать о своем появлении.

Она взяла кружку и сделала глоток. Идеально… такое количество сахара, как она любила. Он наблюдал за ней, подумала Гри. Увидел в какой-то момент, сколько сахара она добавляет, когда она об этом не подозревала. И запомнил.

— Ты смотрела на меня? — Когда она подняла взгляд, он кивнул на файлы. — Мою фотографию?

— Эм… да. — Гри постучала по строчке. — Что именно это значит?

Он подошел ближе и наклонился над столом. Пока он смотрел на информацию под своей фотографией, напряжение в нем было осязаемо, оно охватило все его огромное тело.

— Они должны были предоставить мне причину.

— Прежде чем ты убьешь кого-то?

Он кивнул и начал вышагивать по тесному пространству, рассматривая бутылки с вином. Он достал одну, посмотрел на этикетку, вернул на место… и обратился к следующей.

— Какие именно причины они давали тебе? — спросила Гри, прекрасно осознавая, как много его ответы значили для нее.

Он замер с бутылкой Бордо в руках.

— Которые оправдали бы это.

— Например?

Его взгляд метнулся к ней, и наступила пауза. Его глаза были такими мрачными и пустыми.

— Расскажи, — прошептала Гри.

Он вернул бутылку на место. Сделал еще пару шагов вдоль деревянных полок.

— Я устранял только мужчин. Никогда — женщин. Были солдаты, которые брались за женщин, но не я. Я не стану сообщать конкретные примеры, но политических причин было недостаточно для меня. Кто-то убил толпу народу, насиловал женщин или взрывал всякое дерьм… эээ, дома? Совсем другая история. И я должен был увидеть доказательства своими глазами… видео, фотографии… отмеченные тела.

— Ты когда-нибудь отказывался от задания?

— Да.

— Значит, ты не стал бы убивать моего брата?

— Ни за что, — ответил он без колебаний. — И они бы не стали просить меня. Как считал Матиас, я был оружием, работавшим при определенных обстоятельствах, и он вынимал меня из кобуры в подобающих случаях. И знаешь… я осознал, что должен уйти из подразделения, когда до меня дошло, что я не отличаюсь от людей, которых убивал. Они тоже считали, что совершаемые ими зверства заслуживали некого оправдания. Ну, как и я, что делало нас зеркальными отражениями. Конечно, объективная точка зрения встанет на мою сторону, но этого было мало.