Леонид Владимиров - Советский космический блеф

• Название: Советский космический блеф
• Автор: Леонид Владимиров
• Издательство: Possev-Verlag, V. Gorachek KG
• Жанр: Публицистика
• Год: 1973

СССР втихомолку отказался от «лунной гонки» с Соединенными Штатами и американские астронавты, а не советские космонавты первыми высадились на Луну, хотя в лунной американской программе есть большие сомнения.

Мы предлагаем вашему вниманию сенсационный текст, ставящий под сомнение успехи советской космонавтики, по крайней мере, после 1965 года. Зададимся вопросом, были ли мы всегда первыми в космосе или наш приоритет в его освоении закончился в 1965–1970 гг.? Сразу же предупредим всех насчет нашего антипатриотизма — мы публикуем этот текст, хотя сами в силу своих патриотических чувств не совсем с ним согласны, с минимальными купюрами, чтобы все-таки восторжествовала правда. Мы первыми летали в космос, но почему тогда не высадились первыми на Луне? Действительно не хватало только денег или как всегда победил советский непроходимый маразм? Или наша киноиндустрия не дотягивала до уровня Голливуда, чтобы организовать постановочную киносъемку такого уровня? Впрочем, если бы у Наполеона была советская газета «Правда», мир никогда бы не узнал о его поражении под Ватерлоо.

---

Следующая, наиболее распространенная категория секретности выражается грифом «Секретно». Доступ к материалам, носящим этот гриф, разрешается только лицам, имеющим на руках «форму № 2» — разрешение КГБ на работу с секретными документами. Все документы с надписью «секретно» хранятся в сейфах «первого отдела», на каждый документ немедленно при его появлении заводится карточка. В эту карточку записывают «первичные» сведения о документе — название, дата выпуска, автор или исполнитель, количество отпечатанных копий, на скольких листах документ, есть ли приложения. Потом в карточку вносится все движение документа, фамилии всех лиц, которые им пользовались, даты пользования. И так до уничтожения или сдачи в секретный архив или — в очень редких случаях — до снятия секретности.

Еще более важные бумаги помечаются грифом «Совершенно секретно» — СС. К ним допускаются только люди, обладающие «формой № 1». Обращение с документами СС, понятно, еще более строгое и канительное.

Я слышал от нескольких ученых, что существует некая особая, самая высшая категория секретности, но ничего определенного об этой категории сказать не могу и даже не знаю, как она помечается.

Вынос секретной бумаги из учреждения, утеря ее или показ без санкции «первого отдела» кому-либо постороннему, не имеющему на руках соответствующей «формы», — уголовное преступление. Расследование по таким делам ведут органы КГБ, а суды рассматривают обвинения при закрытых дверях. При этом даже судью не знакомят с содержанием документа, который был потерян или кому-либо показан обвиняемым. Вынося приговор, суд должен довольствоваться заключением «экспертизы» о том, что документ, действительно, носил гриф «секретно» и содержал сведения, составляющие военную или государственную тайну. Как уже упоминалось, приговоры по таким делам всегда суровы: до восьми лет лишения свободы, если было только нарушение секретности, и подозрение в шпионаже не возникало. В последнем случае наиболее вероятный приговор — расстрел.

Пересылка секретных бумаг и ознакомление с ними «посторонних» — то есть сотрудников других учреждений, заводов или НИИ, даже допущенных к секретной работе, — дело чрезвычайно сложное. В СССР действует, например, особая секретная почта, ничего общего не имеющая с почтой обычной. Доставку секретной корреспонденции адресатам ведут вооруженные люди, именуемые в Советском Союзе фельдъегерями. Они разъезжают на специальных автомашинах и носят свою почту в бронированных портфелях. Нечего и говорить, что «спецпочта», как она именуется в обиходе — чрезвычайно медленное средство связи. Без особой нужды, просто для ознакомления коллег со своей работой, ни один советский ученый не станет посылать секретного документа. А ведь на авиационных, радио-электронных, многих химических заводах — не говоря уж о ракетных, атомных и так далее — абсолютно все документы, до самого незначительного чертежа, носят гриф «секретно» или «СС».

Это ведет к тому, что советские специалисты работают в ужасающей изоляции не только от внешнего мира, но и от других предприятий и НИИ. Они просто не знают, что делается у соседей, несмотря на то, что некоторые отрасли науки имеют секретные ведомственные журналы, которые можно читать только в рабочее время, получив под расписку в «первом отделе».

Опасение «разгласить» что-то секретное запечатывает рты даже и тех ученых, которые работают над «открытыми» темами. «Меньше болтаешь — дольше живешь» — говорят умудренные опытом советские граждане. Так жупел секретности тормозит и несекретную науку. Никогда не забуду, как в конце 1965 года я присутствовал на Всесоюзном симпозиуме по кибернетике в Тбилиси — симпозиуме, разумеется, несекретном, где темы всех докладов и тексты их были тщательно отобраны. Несколько докладов меня заинтересовало и я взял их тексты с собой, направляясь в Академгородок под Новосибирском. Приехав туда, я в беседе с сотрудниками Института математики Сибирского отделения Академии наук обмолвился, что был на симпозиуме в Тбилиси и там прослушал доклад о моделировании человеческой памяти. Мои собеседники так и загорелись: нельзя ли получить текст? Я сказал, что, конечно, можно — доклад не секретный, напишите в Институт кибернетики Грузинской ССР, они вышлют. Мои собеседники сразу увяли, замахали руками. Пока получишь доклад, — сказали они, — полгода пройдет. Кончилось тем, что они выпросили у меня текст доклада на одну ночь и наутро возвратили, скопировав от руки (в академическом институте математики нет простейшего копировального аппарата — эти машины считаются в Советском Союзе «политически опасными» и содержатся под особым надзором только в секретных учреждениях).

Какова же цель всей этой фантастической секретности? Ученые в СССР твердо убеждены, что цели таковы: скрыть от заграницы истинный уровень развития науки и техники в Советском Союзе, скрыть свое отставание и иметь возможность беспрепятственно копировать научно-технические новинки Запада, не покупая их за валюту. Кроме того, как ясно из предшествующих страниц этой книги, секретность помогает шантажировать западные страны, создавая видимость военно-технической мощи, в том числе мощи космической. Наконец, традиционная секретность, к которой в СССР так привыкли, позволяет избегать или смягчать фиаско в случае провала того или иного эксперимента.

Взять хотя бы три запуска автоматов на Луну — 15, 16 и 17. «Луна-15», как мы теперь знаем, предназначалась для взятия пробы грунта одновременно с «Аполлоном-11», но разбилась при посадке. Советские граждане были информированы об этом запуске несколько по-иному. Сперва было выпущено коммюнике («сообщение ТАСС») о том, что «в соответствии с программой исследования Луны в Советском Союзе запущена станция «Луна-15», с которой поддерживается связь». Затем было сообщено, что станция вышла на орбиту вокруг Луны. И наконец опубликовано сообщение, что станция «Луна-15» «завершила работу». Ни слова о том, каково было назначение станции, ни звука насчет ее жесткой посадки. Вроде как все в порядке.

Совершенно так же информировалось советское население (да и внешний мир) о полете станции «Луна-16». Сперва целью запуска было лишь «дальнейшее исследование Луны». Потом оказалось, что станция благополучно прилунилась и ведет бурение лунного грунта, посылая данные на Землю. И, наконец, выяснилось, что отсек станции с лунной пробой стартовал к Земле. Тут газеты взорвались официальным ликованием: «Новый триумф советской науки» и т. п. О количестве лунного грунта, доставленного станцией, о ее размерах не было тогда сказано ни слова. Лишь много позже, на международном конгрессе в Ленинграде, было сообщено количество грунта — около 100 г, после чего станция «Луна-16» была выставлена для обозрения. Теперь хранится в секрете вес «лунохода» — и, вероятно, будет храниться еще долгое время. Секретность позволяет все.

И все-таки вред от секретности намного превышает ее «полезность». Помимо разобщения ученых, торможения обмена информацией, секретность еще невероятно удорожает все работы. С одной стороны, приходится вести множество параллельных и смежных разработок, которые в любой другой стране заимствуются готовыми у других фирм. С другой стороны, огромных денег стоит сам аппарат сохранения тайны.

Перед началом программы «Джемини» в США были опубликованы цифры затрат на космические исследования. В числе других цифр была и стоимость каждого фунта веса, выводимого на околоземную орбиту. Сейчас точно не помню эту цифру, но наверняка это было сто долларов с небольшим. Мои советские друзья-ученые читали эти цифры с огромным интересом. Сами они понятия не имели, сколько стоит Советскому Союзу вывести на орбиту фунт или килограмм веса, утверждали, что не знал этого и Королев. Но сказали так: если американцы тратят на фунт сто с чем-то долларов, то мы, как минимум, в пять раз больше.

Я уверен, что это еще осторожная оценка. Хотя заработки людей в СССР примерно в пять раз меньше, чем в США, стоимость космических программ несравненно выше. Виной тому не только секретность, но и общий низкий уровень технологии, требующий «штучного» изготовления всякой мелочи, и процветающая в стране бесхозяйственность, и повальное воровство (даже с секретных предприятий), и исключительно низкая — самая низкая в Европе — производительность труда.

Поэтому не нужно удивляться, что советских граждан пока нет на Луне. Удивляться можно как раз обратному: как в описанных выше условиях блистательный Королев и другие талантливые люди сумели сделать отсталый и консервативный Советский Союз космической державой.

Независимо ни от каких политических соображений эти люди достойны восхищенного поклона человечества.

Примечания

1

Уже после окончания этой книги в свет вышли (отнюдь не в СССР, конечно) воспоминания профессора аэродинамики Г. А. Озерова, озаглавленные «Туполевская шарага». Проф. Г. А. Озеров находился в заключении вместе с А. Н. Туполевым и С. П. Королевым. С незначительными расхождениями в деталях книга «Туполевская шарага» подтверждает рассказанное на этих страницах. — Прим. автора к русскому изданию.