Павел Астахов - Шпион

• Название: Шпион
• Автор: Павел Астахов
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-36688-0

Американская гражданка Соня Ковалевская стала яблоком раздора между друзьями — полковником госбезопасности Юрием Соломиным и успешным адвокатом Артемом Павловым. Полковник не сомневается: Соня — связная, прибывшая в Москву со спецзаданием. Артем думает, что это не так. Несмотря на бурный роман с девушкой, адвокат пытается доказать, что он не меньший патриот, чем его однокашник по Высшей школе КГБ. Интуиция и адвокатский опыт подсказывают ему, что в таком деле, как шпионаж, нельзя рубить сплеча. Под пристальным контролем спецслужб он вынужден просчитывать каждый шаг, контролировать каждое слово и самостоятельно добывать железные доказательства. Пока полковник и адвокат выясняют отношения, настоящий агент активно работает в Москве. Настолько умело, что даже когда контрразведка все же берет его, то практически ничего не может предъявить. Политическим решением агента меняют на перебежчика генерала-оборотня. В процессе этой операции раскрывается истинное лицо и отношения героев романа. Но для некоторых слишком поздно. Контрразведчик, адвокат и генерал-оборотень на краю гибели барахтаются в ледяных океанских волнах. Спастись суждено не всем…

---

— А я не думаю, — мотнул головой Белугин, — пусть пони думает, у него голова вон какая большая! И глаза грустные. А я? Я точно знаю, где найду, а где потеряю. Ух ты, целая строчка из песни. Надо будет втюхать каким-нибудь поэтам доморощенным.

Соломин сосредоточился.

— А вы уверены? Просто я спрашиваю… ну, у меня действительно срочный вопрос. По делу.

Соломин задумался; он все не мог решить, сказать или не сказать о своей находке. Белугин был мужик ушлый, да и разведчик опытный. Более тридцати лет мотался по миру. Всякое повидал. Он вполне мог подсказать что-то дельное. Да и по уровню компетенции первый зампред мог принимать решение по такому поводу самостоятельно.

Двери лифта мягко открылись, и Белугин, выйдя из кабины, взял под локоть Соломина и тихо произнес:

— Ты, Юрь Максимыч, не грусти и не надейся на Председателя. Он сегодня, знаешь, не выдержал на ковре у дедушки БэНа и наговорил разных глупостей. Так что если не сняли уже, то завтра точно полетит! Что твой Карлсон. Не догонишь. Так что нам с тобой нужно теперь самим выруливать с нашими проблемами.

Белугин похлопал Соломина по плечу и протолкнул вперед, минуя очередь к кассе, — по общему правилу генералы обслуживались без очереди, и то, что Белугин на правах льготника прихватил с собой и Соломина, никого не смутило. Впрочем, чтобы сгладить щекотливый момент, он повернулся к очереди и с самым серьезным видом произнес:

— Товарищи чекисты, не забывайте пробивать чеки! Предъявляйте пробитые чеки официантам начеку. Сохраняйте чеки и ваше спокойствие до выхода из ЧеКа! Ха-ха-ха!

Очередь отреагировала оживленно, но сдержанно. Совсем не одобрить шутку одного из руководителей могущественного ведомства было опасным вольнодумством, да и шутки Белугина — простые и понятные — вполне устраивали офицеров.

«Надо спросить… — решился наконец Соломин. — Отличный шанс!»

Академик

Черкасов пытался поговорить с академиком утром, но у того все время толпилась публика, а потому приходилось ждать. И лишь в обед Черкасов не выдержал, двинулся напролом и хлопнул дверью приемной так, что секретарь подскочила:

— Ой! Да вы что?! Борис Васильевич! Штукатурка сыплется. Так же нельзя!

— Можно. Все можно, когда нужно. У себя? — Он кивнул на массивную бронзовую вывеску.

Секретарь поправила прическу.

— У себя. Но сейчас ведь обед.

— Что ж, тем лучше. Никто не помешает. — Борис отодвинул секретаршу и толкнул обитую потрескавшейся по всей поверхности кожей дверь: — Илья Иосифович, разрешите?

Дремавший академик вздрогнул, пожевал бородку, вгляделся и наконец-то узнал:

— А? А-а-а, Борис Васильевич, пройдите.

— Спасибо. — Черкасов сел напротив и положил перед академиком уже знакомый ему список.

— Илья Иосифович, у меня пара вопросов. Можем переговорить?

Рунге едва заметно сдвинул брови:

— Переговорить? Да-да, можем.

— Вот только что, буквально вчера, наш известный всем издатель приходил ко мне вот с этим самым списком. Я его просмотрел и закрыл несколько публикаций. А проходит пара часов, и что я узнаю? В план издательства попали, и непонятно, как попали, лично мной закрытые книги.

Рунге приподнял очки и бросил на Черкасова подслеповатый слезящийся взгляд:

— Хм. А как вы, Борис Васильевич, узнали, что они уже в плане издательства?

Черкасов в прямом смысле прикусил язык. Академику не следовало даже подозревать, что у его заместителя есть такие информационные возможности.

— В том-то и беда, — мгновенно перешел он в наступление, — что я, ваш заместитель, узнаю о таких важных вещах совершенно случайно! — Черкасов яростно всплеснул руками, но уже понял, что объяснять придется. — Спросил я Смирнова о соглашении, которое он с англичанами заключил. Там ведь тоже фигурирует один вопрос сомнительный. В плане секретности… — на ходу сообразил, куда надо гнуть, Черкасов.

Академик молча ждал.

— Он мне говорит, что уже гриф снят и тема устарела. Плюс выходит открытый учебник, — начал перечислять Черкасов, — понятно, что я тут же зашел к Кантаровичу — просто чтобы проверить информацию! И что я от него узнаю?! Вы все подписали!

Рунге вздохнул и опустил глаза. Ему определенно было неловко от своего приступа старческой подозрительности.

— А вы что подумали, Илья Иосифович? — не стал щадить его Черкасов.

Академик, не поднимая глаз, принялся перекладывать стопку документов.

— Я? Подумал я, батенька, что вы не во всем, что касается физики, правы.

— В каком смысле, господин ректор?

— В прямом. В самом что ни на есть физическом смысле, — как-то недобро процедил Рунге. — Вы закрываете тему, которую одобрил ученый совет института, а теперь еще и президиум. Как же можно так? А? Объясните мне, прошу вас…

Черкасов молчал. Он не мог рассказать академику обо всех своих подозрениях, и уж тем более о вчерашнем звонке Соломина. Тем более что Юра ничего, в общем-то, и не сказал. Так, посоветовался со старым товарищем…

— Вот я и говорю, дорогой мой заместитель, — сокрушенно покачал головой Рунге, — лучше посоветоваться со мной, чем ломиться в открытую дверь.

Черкасов поджал губы. Это было чистой правдой. Рунге и впрямь был вполне открыт и доступен. Так что выходило как-то глуповато: пришел поспорить на принципиальную тему, а попал пальцем в небо. Он же видел, что переданная копия списка заверена ректором и президиумом Академии наук. А это значит, что в случае возражений придется выходить на уровень Правительства и Премьера.

«А для этого у меня нет ни сил, ни возможностей…»

Черкасов виновато улыбнулся:

— Действительно, что это я? А вообще, Илья Иосифович, я к вам по другому поводу, — повернул он разговор в другую сторону.

Черкасов четко знал, что, если все правильно сделать, собеседник запомнит лишь последнюю тему обсуждения. Так его учили психологи. И теперь он аккуратно переключал внимание Рунге.

— Я говорю о том, что Смирнову нужно бы почетче отработать по договору. Англичане — народ серьезный. Это вы и без меня знаете.

Рунге озабоченно причмокнул протезом:

— Это правда. Консервативны и до безобразия пунктуальны. Этакие Пиквики…

— Так я и говорю, — поддержал его Черкасов, — посоветуйте Смирнову не срывать договор, и если какие вопросы по моей части, то пусть заходит. Оперативно все решим.

Черкасов широко и открыто улыбнулся, и ректор как-то успокоился и удовлетворенно, словно закипающий чайник, заворчал:

— Ну и славненько. Смирнову и впрямь надо бы работать с вами поактивнее. Глядишь, нам и еще подкинут контрактик? Как думаете, Борис Васильевич?

— Без сомнений! — еще шире улыбнулся Черкасов. — С кем же еще работать, если не с нами, Илья Иосифович?

Рунге расцвел, а Черкасов поднялся и уважительно склонил голову:

— Не смею вас задерживать, господин вице-президент.

Он знал, что это обращение, несмотря на приставку «вице», Рунге любит больше всего.

«Ну, я вам теперь устрою…»

Обед

Полковник Соломин и генерал Белугин продолжили разговор в перерывах между уничтожением борща и котлет по-киевски — вдвоем за самым дальним столиком. Рядом была лишь пластиковая облезлая пальма, привезенная и подаренная кем-то из предыдущих председателей в лучшие времена родной «конторе», да неизвестно как проникшая на строго секретный объект пестрая кошка. Кошка дремала на стуле, а пальма мечтала поскорее превратиться в пластиковые пакеты после утилизации, к которой давно уже была готова.

— Юрь Максимыч, я могу тебе что предложить, — не стал выкобениваться Белугин, — подай рапорт мне напрямую. Через канцелярию. Я рассмотрю тут же. Утром в газете — вечером в куплете. Проверочку проведем и дельце заведем. Как говорится, мы дел не шьем, мы их строчим. Если стоящее дело, то я могу взять руководство на себя. Тебя назначу руководителем группы. Как считаешь?

Он отложил нож с вилкой и поглядел на Соломина. Кажется, впервые глаза Белугина не бегали, а впились в полковника. Юрий молчал. Он знал, что сейчас решается вопрос его дальнейшей карьеры. Если Председателя действительно уже сняли, то Белугин, конечно, вряд ли займет его место, но позиции укрепит точно. Взяв дело под свой контроль, он, конечно же, не будет перехряпываться, и всю работу придется тянуть Соломину. Но чего-чего, а работы он не боялся.

Пожалуй, это было действительно хорошим предложением. За последние полгода, да что там полгода, возможно, и за всю службу, такой шанс — поработать с первым замом по грозящему стать очень громким делу — у Юры появился впервые. Соломин тоже положил приборы.

— Считаю, что так и следует поступить, Глеб Арсентьевич.

— Тогда по рукам! По ногам и головам! Но предупреждаю тебя, Юра, сразу. — Белугин вдруг напустил на себя страшную серьезность и даже нахмурил брови. — У меня не забалуешь! Будешь работать сутками!