Александр Горохов - Смертельный азарт

• Название: Смертельный азарт
• Автор: Александр Горохов
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Детектив
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-436-1

После изобретения эффективного способа защиты денег от подделок молодой ученый Илья Пересветов становится объектом охоты со стороны криминальных структур. Будучи азартным человеком, Илья начинает свою собственную игру, понимая, что ставкой в ней является его собственная жизнь.

---

Глава 6

До своей лаборатории Илья добрался через четверть часа и был тут же бурно встречен завлабом Александром Викторовичем Шершовым, сорокалетним, крепким человеком, очень энергичным и добрым, но — с невысоким уровнем интеллекта. Однако — с уникальным умением организации дела и руководства подчиненными. Начальник, одним словом.

— Пересветов! Ты что хромаешь, не похмелился, что ли?! И побрит плохо! И вообще, тебя сегодня на заводе в цехе ждут, а ты, Илюша-джан, сюда бездельничать пришел! И на похороны Бориса Сергеевича не явился! Ну, Пересветов, такого я от тебя не ожидал! Это полное свинство. Эдак ты и на мои похороны не придешь?!

— На ваши похороны, Александр Викторович, я обязательно приду!

— Ага! Укусил, да? Укусил начальника, Илюша-джан! Моей скорой смерти желаешь?

То, что Шершов называл Илью с приставкой «джан» (точнее — «джян»), говорило о добром в целом расположении духа начальника. Шершов долго работал в Армении и именно оттуда вывез это ласково-уважительное — «джан» («джян»).

— Желаю вашей скорой смерти! — решительно заверил Илья, ибо известно было — какие бы нелепости Шершов ни говорил, но лучше всегда было соглашаться с ним.

— Желаешь?! — обрадовался Шершов. — Это очень хорошо! Мне нравится такая откровенность, Илья-джан! Я постараюсь тебя вскоре ублажить и подохну! Но почему все-таки не пришел на поминки, Илюшка? Это правда очень нехорошо. Покойный очень обижался. Его дочка Валя-джан тоже очень обижалась.

— Александр Викторович-джан! — вспыхнул Илья. — Вы же понимаете, что если я не пришел на похороны ВСЕСВЯТСКОГО, значит, обстоятельства меня по рукам-ногам повязали и я шевельнуться не мог!

— Да? Ага! Конечно! А Спартака Дубина тоже в кандалы заковали?

— И его не было? — насторожился Илья.

— И его, родимого! Академик уходит в мир иной, а у гроба стоит кто угодно, кроме любимых учеников! Валя плачет! Непонятно — папу жалеет или Илюшу-джан на поминки ждет? Это так нехорошо, Пересветов, что мне стыдно на тебя смотреть!

— Хватало там народу, — буркнул Илья. — А где Спартак?

— Пока на работу не явился. А может быть, уже пошел в цех.

Через час позвонили на завод, в цех, — Дубин там не объявлялся.

Поскольку Спартак Дубин не появился на работе и к полудню, то в обед ему позвонили домой — но дома его не оказалось, а сестра его Валерия ничего путного объяснить не смогла. Это обстоятельство слегка встревожило Илью. Он припомнил, что расстался со Спартаком при полном физическом здоровье и нормальном состоянии души того, и ни пропасть, ни загулять в городе Сычевске он не мог никак — хотя бы потому, что денег у него не было.

В конце рабочего дня заботливый Шершов принялся снова искать Спартака, но опять же безрезультатно.

Глава 7

Зря разыскивали Спартака Дубина в стенах института и даже зря звонили ему домой. Уже вторые сутки пошли, как он не мог явиться не только на зов своего руководства, но даже и вернуться под крышу родного дома, потому что сидел в темном, сыром подвале и абсолютно не представлял себе, когда и как выберется из него.

Его несчастья начались еще поутру в воскресенье. К этому моменту Спартак пришел к окончательному выводу, что его обманули, обидели и оскорбили, а главное — лишили заслуженного приза в так или иначе, но состоявшейся опасной игре под городом Сычевском. Свою долю необходимо было получить. Любым способом.

Он дождался полудня, когда открывался пивной подвальчик «Кружка с пеной», вышел на улицу, через минуту спустился по трем ступенькам ниже уровня тротуара и вошел в полутемный, чуть отдающий кислятинкой пивной зал.

Одним из барменов пивного заведения был одноклассник Спартака — Димка Серебров, который по старой школьной дружбе порой ставил Спартаку кружку-другую за свой счет. Сам Серебров, успешно окончив физико-математический факультет университета, сразу и без каких бы то ни было душевных колебаний нащупал свою настоящую дорогу в жизни и быстро устроился к пивным кранам подвальчика «Кружка с пеной». Спокойное, солидное и доходное место. Мелкая шелупонь сюда не заглядывала по причине фантастических цен за каждый глоток пенистого напитка. Спартак мог позволить себе оплатить только пару кружек в месяц и по этой причине — из обостренной гордости нищего — заглядывал к дружку крайне редко. А дружескую даровую выпивку глотал с отвращением. Сереброва он презирал за измену высоким идеалам юности, за его лакейскую работу, но понимал, что, в общем-то, — «се ля ви» и ни хрена с ней не поделаешь. Можно процветать и в пивном подвале, и — каждому по его вере, и не суди других, коли сам не гарцуешь по жизни на белом коне победителя. Да и тогда не суди…

За чистой стойкой около медных кранов уже образовалась небольшая и слегка нетерпеливая очередь, а Серебров еще не появлялся. Спартак встал в очередь и через минуту увидел, как из глубины подвала вынырнул его счастливый одноклассник, на ходу натягивавший белую куртку. Серебров сказал на весь зал громко и весело:

— Здравствуйте, господа! Начинаем пить и веселиться, вечером можно потанцевать с дамами, а резвиться попрошу за пределами заведения!

С этой фразы он бодро начинал каждую свою смену, но после нее — обычно кивал, а порой за руку здоровался с завсегдатаями. На этот раз он полоснул по лицу Спартака косым взглядом и сделал какой-то неопределенный, но явно предупреждающий знак.

Спартак невольно насторожился. Он пересчитал в бумажнике свою скудную наличность и, когда подошла его очередь, сказал Сереброву:

— Маленький бокал… Мне тут нужно найти одного…

Серебров, не дослушав, заговорил, едва разжимая губы и не глядя ему в лицо:

— Тебя самого ищут. Сваливай отсюда. Из Москвы сваливай на пару недель.

Но маленький бокал с густой шапкой пены пододвинул через стойку и неуловимым движением не принял деньги — откинул их Спартаку.

Он понял, что никаких вопросов задавать не надо, — Серебров не из тех, чтобы запаниковать и струсить без нужды, и если он предупреждает, что его, Спартака, «ищут», то, значит, так оно и есть, а вот хорошего в этом нет ровно ничего.

С холодно и спокойно насторожившимся мозгом, Спартак прошел в тот уголочек, откуда мог видеть весь небольшой зал, присел к тяжелому дубовому столу без скатерти, всосал первый смачный глоток и изобразил блаженный, рассеянный вид, скользящим осторожным взглядом меж тем охватил весь зал.

И сразу увидел Куприянова. Вместе с хозяином заведения, улыбаясь и переговариваясь, они прошли к другому угловому столу, куда тут же метнулся официант с большими бокалами пива и тарелкой, полной раков, которых в меню сегодня не значилось. И вообще, раки здесь бывали крайне редко.

Куприянов даже и не взглянул на Спартака, будто не знал его, будто два дня назад, в субботу, не бил его с правой и левой руки, а его друзья — азиаты Керим и Асланов — не вязали ему ноги проволокой. Но никто, кроме Куприянова, искать здесь Спартака не мог. Азиатских помощников его Спартак в зале не приметил, но от этого не почувствовал себя лучше.

Куприянов был высок, узок, жилист, волосы зачесывал гладко и чем-то смазывал, так что они, словно резиновая шапочка для купания, прилипали к черепу.

На нем был прекрасный светлый костюм в талию, и если пытаться подобрать ему сравнение, то больше всего он походил на дипломата из какой-нибудь южноамериканской банановой республики.

Куприянов не скрывал, что жизнь его — хороша: запонки на манжетах белой сорочки блеснули янтарем, на тяжелом золотом кольце на пальце левой руки светился желтоватый камень, величиной с обломок кирпича. Он вытащил из замшевого мешочка трубку и неторопливо принялся ее раскуривать. В подвале курить было запрещено — но Куприянов сидел за столом с самим хозяином «Кружки с пеной», и, понятно, ни официанты, ни посетители замечания ему не делали.

И только когда из трубки Куприянова повалили густые клубы дыма — он в упор и жестко взглянул в лицо Спартака сквозь этот дым. Взглянул, словно прицеливался в него из пистолета.

Спартак кивнул ему, изобразив растерянную улыбку, но в душе оставаясь ожесточенным, собранным и готовым ко всему. Сейчас не тот момент, когда следовало изображать просителя. В один глоток Спартак выпил свое пиво, встал, пересек уже слегка наполненный зал, остановился у хозяйского стола и жалко пролепетал:

— Извините… Андрей Андреевич, нам надо поговорить.

Куприянов нехотя оторвался от беседы, внимательно взглянул в лицо Спартака и не ответил, вновь отвернувшись к хозяину.

— Вы не выполнили условий нашего договора, Андрей Андреевич, — голосишком молодого петушка пискнул Спартак. — Вы со мной не расплатились. И с исполнителями нашего шоу — тоже.

Куприянов тронул кончиком трубки бокал хозяина и спросил, будто они сидели одни: