Адам Нэвилл - Номер 16

• Название: Номер 16
• Автор: Адам Нэвилл
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-51330-7

Лондон. Респектабельный дом в престижном районе. И «нехорошая» квартира, в которую уже полстолетия никто не входит и из которой никто не выходит.

Сету, ночному портье, тоже не следовало отворять дверь с номером 16, какие бы странные звуки ни проникали наружу. Не стоило переступать роковой порог и молодой американке Эйприл, неожиданно получившей квартиру в наследство от бабушки, чья кончина не менее таинственна, чем ее жизнь. И в чьем дневнике содержится намек на давнее событие, столь же страшное, сколь и необъяснимое…

---

Гул доносился из недр тихой необитаемой квартиры. Какой-то рокот, очень похожий на тот, что слышится внутри больших морских раковин. Наводящий на мысль о далеких ветрах. Возникло странное ощущение, будто за дверью раскинулось громадное пространство. Там, в темноте, в которой он ничего не может разглядеть.

Дуновение изнутри усиливалось, пока Сет, скорчившись, всматривался в щель. Ветер нес с собой что-то. Отзвук чьего-то голоса, далекого, но все еще различимого. Голоса, который словно расходится концентрическими кругами на многие мили. Нет, здесь не один голос, голосов множество. Но крики так далеки, что слов никак не разобрать.

Сет отстранился от двери, его разум лихорадочно выискивал разумное объяснение. Может быть, где-то открыто окно? Вероятно, включено радио или работает телевизор? Нет, невозможно, ведь в квартире никто не живет.

Ветер дул теперь ближе, и голоса сделались громче. Они постепенно набирали силу вместе с движением воздуха. И хотя слов все равно было не понять, интонации угадывались безошибочно, наполняя Сета сначала все нарастающим беспокойством, а затем настоящим ужасом.

Это были крики напуганных до смерти. Кто-то визжит. Женщина? Нет, не может быть. Теперь звук приблизился, он напоминал вопль животного. Сету вспомнился бабуин, которого он однажды видел в зоопарке, тот ревел, растягивая вишневые губы и выставляя черные десны и длинные желтые клыки.

Вопль унесло прочь, его сменил хор стонов, преисполненных отчаяния, где каждый будто пытался заглушить другие на холодном ветру. Истерический крик нарастал, перекрывая остальные звуки. Они внезапно откатились назад, словно увлеченные прибоем, и Сет почти разобрал то, что говорил ему голос.

Он опустил крышку почтового ящика, и немедленно повисла глухая тишина.

Поднявшись и отойдя от двери, Сет попытался собраться с мыслями, но ему мешал грохот сердца, отдававшийся в ушах. Портье утер со лба пот рукавом пуловера и ощутил, как сильно пересохло во рту — словно он наглотался пыли.

Сету нестерпимо хотелось бежать вон из здания, вернуться домой и лечь спать — покончить со всеми странными ощущениями и острыми впечатлениями, которые провоцируют бессонницу. Ведь причина именно в ней.

Перепрыгивая через две ступеньки застеленной ковром лестницы, Сет промчался по западному крылу до самого нижнего этажа, быстро прошагал мимо стойки портье и вышел из Баррингтон-хаус через парадный вход. Он остановился на тротуаре и, запрокинув голову, считал светлые каменные балконы, пока не дошел до восьмого этажа.

Все окна до единого закрыты, ни одно даже не приоткрыто, все наглухо заперты, стекла плотно сидят в белых рамах, а интерьер шестнадцатой квартиры к тому же скрыт плотными занавесками, и днем, и ночью задернутыми, от Лондона и остального мира.

Но волосы у Сета все равно шевелились, потому что он по-прежнему слышал над головой, или в голове, все тот же свист далекого призрачного ветра и чьи-то невнятные крики, словно они спустились вниз вместе с ним.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Сразу из аэропорта Эйприл отправилась осматривать свое наследство. Добраться до нужного места оказалось несложно: прямо из Хитроу по синей ветке метро Пикадилли-лайн до станции «Найтсбридж».

Вынесенная наверх по бетонным ступенькам спешащей и толкающейся человеческой массой, Эйприл со своим рюкзаком оказалась на тротуаре. Она так долго ехала, что перед глазами до сих пор стоял мертвенный свет подземки. Если карта не подвела, это и есть Найтсбридж-роуд. Девушка шагнула в толпу.

Кто-то подтолкнул ее сзади, чей-то острый локоть отпихнул в сторону, и Эйприл немедленно сбилась с ритма этого странного города. Она ощущала себя лишней и совсем маленькой, что вселяло в нее чувство вины, но в то же время злило.

Эйприл пересекла узкий тротуар и спряталась под навесом магазина. Колени одеревенели, она обливалась потом под кожаной курткой и клетчатой рубашкой. Несколько секунд Эйприл постояла, наблюдая, как мимо течет, колышется, извивается людской поток, декорацией которому служит Гайд-парк, теряющийся в тумане.

Было трудно сосредоточиться на каком-то одном здании, на чьем-нибудь лице или витрине, потому что Лондон находился в непрестанном движении, обтекал все статичные конструкции. Тысячи людей вышагивали по улице или пересекали ее, стоило красным автобусам, белым фургонам, грузовикам и легковушкам на секунду остановиться. Эйприл хотелось охватить взглядом все сразу, узнать, понять, где здесь ее место, однако из-за потоков энергии, расходившихся по улице в разные стороны, мыслительный процесс затормаживался, она часто моргала, как будто разум сдался и желал заснуть.

Эйприл проследила взглядом по карте в путеводителе самый простой и короткий маршрут до Баррингтон-хаус. Она проделывала это, наверное, уже в сотый раз с тех пор, как восемь часов назад села в самолет в Нью-Йорке. Все, что ей требуется, — дойти до конца Слоун-стрит, затем повернуть налево на Лаундес-сквер. На такси она все равно не подъехала бы ближе, чем на метро. Дом двоюродной бабушки расположен где-то на площади, значит, там ей останется только отыскать нужный номер. Прекрасно, прямо камень с души! Стоило Эйприл представить, как она вглядывается в вывески и пытается понять, в какую сторону идти по улицам вроде этой, как ей делалось не по себе.

Давно пора отдохнуть. Она не спит всю последнюю неделю, с тех пор как выяснилось, что ее ждет поездка в Лондон и осмотр неведомого наследства, оставленного им с матерью бабушкой Лилиан. В самолете Эйприл удалось лишь немного подремать. Но разве удастся выспаться в столь суматошном городе?

Короткая прогулка от метро до Лаундес-сквер укрепила Эйприл в подозрении, что ее двоюродная бабушка была далеко не бедна. Уже по карте, увидев, что квартира расположена неподалеку от Букингемского дворца, Белгравии с многочисленными посольствами и знаменитым универмагом «Харродс», Эйприл заключила, что последние шестьдесят лет жизни ее двоюродная бабушка провела отнюдь не в трущобах. Однако эта догадка никак не подготовила Эйприл к первой встрече с Найтсбриджем: белые дома с высокими окнами и черными перилами тянулись к небу, дорогие автомобили стояли вдоль тротуаров, тонкие белокурые англичанки с отрывистой речью вышагивали в туфлях на каблуках. Рядом с их дизайнерскими сумочками ее рюкзак казался мусорным мешком. В байкерской куртке, в закатанных джинсах и «конверсах»,[1] с распущенными черными волосами, как у Бетти Пейдж,[2] Эйприл ощущала себя крайне неловко и все ниже опускала голову от смущения и неуверенности человека, попавшего не в свою среду.

По счастью, на Лаундес-сквер немногие стали свидетелями ее замешательства: две арабские женщины, вышедшие из серебристого «мерседеса», да еще высокая блондинка, русская, которая сердито беседовала по телефону через закрепленную на ухе гарнитуру. После суматохи Найтсбридж-роуд от элегантной площади веяло спокойствием. Многоквартирные дома и гостиницы выстроились ровным прямоугольником вокруг вытянутого овала парка в центре, за оградой которого виднелись низкие деревца и голые клумбы. Непринужденное изящество зданий вселяло умиротворение в атмосферу, оставляя городской шум где-то позади.

— Не может быть!

Неужели теперь им с матерью принадлежит здесь квартира? Во всяком случае, до тех пор, пока они не продадут ее за кругленькую сумму. Эта мысль сейчас же пронзила Эйприл Ей захотелось здесь жить. Двоюродная бабушка провела в этом месте больше шестидесяти лет, и Эйприл важно понять почему. Все здесь утонченно, безупречно, пронизано историей. За каждой дверью ей представлялся безукоризненно вежливый и равнодушный ко всему дворецкий. Здесь должны жить аристократы. И еще дипломаты. И миллиардеры. Люди, не похожие на Эйприл и ее мать.

— Господи, мама, ты просто не поверишь, — пробормотала она вслух.

Эйприл знала бабушку по одной-единственной детской фотографии. На ней было забавное белое платьице, повторявшее наряд ее старшей сестры Мэрилин, бабушки Эйприл. На том снимке Лилиан держала сестру за руку. Девочки стояли рядом во дворе их дома в Нью-Джерси, кисло улыбаясь. В тот момент Лилиан и Мэрилин были ближе друг к другу, чем когда-либо после. Во время войны Лилиан уехала в Лондон, поступив на секретарскую должность в армию США. Там она познакомилась с одним англичанином, летчиком, и вышла за него замуж. Домой она так и не вернулась.

Наверное, сестры все-таки переписывались или посылали друг другу открытки, потому что Лилиан знала о появлении на свет внучки. В раннем детстве Эйприл получала от двоюродной бабушки поздравления с днем рождения. В конверт обязательно были вложены английские деньги, фунты, — красочные бумажки с изображениями королей и герцогов, батальными сценами и бог знает чем еще. И с водяными знаками, которые проступали, если посмотреть купюру на свет, что казалось девочке настоящим волшебством. Ей всегда хотелось оставить себе фунты, не менять на доллары, которые на их фоне казались игрушечными фантиками. И еще всегда хотелось побывать в Англии. И вот она здесь, впервые в жизни.