Д. Рейтц - Коммандо. Бурский дневник бурской войны

• Название: Коммандо. Бурский дневник бурской войны
• Автор: Д. Рейтц
• Издательство: Faber and Faber
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1945

Наконец, мы получили книгу, в которой все это есть. Нет никакой стратегии и совсем немного тактики в этом простом неприкрашенном рассказе. Идет война, но человеческая душа взрослеет не в ходе войны, а в результате приобретенного на ней опыта. Эта книга рассказывает простую правдивую историю того, что бурская война означала для одного из её участников. Полковник Рейц попал на войну подростком семнадцати лет, прошёл её до самого конца, и сразу после ее окончания написал эти воспоминания. Военных приключений выпало на его долю немало. Все, что пришлось ему пережить, он описал. Эта книга — роман правды; но кроме этого — большой личный роман, и помимо того — еще более замечательный роман о Южной Африке, которому многое должно быть прощено за блестящее описание тяжелого периода существования нации, столь же трудного, как и тех, что выпадали на долю любой другой молодой нации. (Из предисловия)

---

К полудню, продолжая наступать, мы услышали звук горна, который не смогли заглушить винтовочные выстрелы, и в то же время англичане подняли белый флаг.

Сотни одетых в хаки фигур поднялись из-за числа камней и направились к нам, волоча за собой винтовки. Мы стояли, ожидая их. Трофеи был хороши, мы захватили 1 100 пленных, главным образом Дублинских Стрелков. Коммандо, которое это сделало, было из дистрикта Хелиброн, в северной части Оранжевой Республики. Их командиром был Менц, но главная роль в этом бою досталась фельдкорнету Христиану де Вету, который впоследствии стал прославленным командиром партизанского отряда. Я видел его здесь впервые, поскольку он в течение сражения постоянно перемещался по всему полю боя, чтобы отдать необходимые приказы, и хорошо запомнил его жесткие глаза и острое решительное лицо.

Вскоре после сдачи я говорил с некоторыми из захваченных офицеров, когда услышал, что один из них воскликнул: 'Мой Бог; смотрите туда!' и, повернувшись, мы увидели, что все британские силы, которые выступили против нас тем утром, отступают к Ледисмиту. Большие облака пыли вздымались над вельдом, отмечая движение войск, и их отступление походило скорее на бегство. Англичан было приблизительно 10 000, но генерал Жубер имел пол своим началом намного большее число кавалеристов, и мы были уверены, что он отдаст приказ о преследовании, но, к нашему удивлению, этого не произошло. Я слышал, как да Вет бормотал: «Пустите конных! Пустите конных!», но коммандант-генерал упустил эту замечательную возможность, что впоследствии дорого нам обошлось.

Судя по тому, в каком порядке отступали англичане, он мог бы выбить их из Ледисмита, возможно, потеряв бы при этом больше людй, чем за время долгой осады, но англичане смогли вернуться в Ледисмит, спасаясь от огня с холма Пепворт, орудия которого снова заговорили, а буры при этом только смотрели на них и не сделали никакой попытки воспользоваться результатами победы.

Когда мы увидели, что войска отступили и никто их не преследовал, наше внимание обратилось к полю битвы на вершине холма. Все пространство было завалено мертвыми и ранеными солдатами, и их крики и стоны вместе с ужасными картинами, которые я здесь видел, часто посещали меня. Хотя в последнее время я часто видел, как убивают, но с тем ужасом, который творился здесь, сравниться ничто не могло. В нашем отряде, у Айзека Малерба, раненых было немного, но буры из Оранжевой Республики потеряли восемь или девять человек убитыми и пятнадцать или двадцать ранеными. Англичане потеряли около двухсот убитыми и многих ранеными. Такое неравенство потерь объяснялось тем, что в стрельбе англичане не были для нас достойными соперниками. В чем-то другом англичане имели над нами несомненное превосходство, но, что касалось стрельбы, превосходство буров в ней было таким же, как и в 1881 году. Насмотревшись на эти ужасы, мы попрощались с фристатерами, вернулись вниз к своим лошадям и отправились через долину к своему коммандо, которое находилось там же, где мы его оставили, на горном хребте.

В тот день и еще долго после все обсуждали причины, по которым коммандант-генерал отказался от преследования англичан. Старый Марула сказал мне, что, когда офицеры стали упрашивать Жубера начать преследование, тот привел в оправдание своих действий старую голландскую пословицу: «Когда Господь протягивает вам палец, не старайтесь взять всю руку», то есть Всемогущий достаточно помог нам в тот день, чтобы и далее полагаться на его благоволение — мудрость, которая, по словам Айзека Малерба, вполне подходила для богослова, но никак не для военного.

Мы не могли еще знать, что ждет нас впереди, и праздновали сражение под Ледисмитом как большую победу, считая, что враг сломлен. Разумеется, это был наш успех, но в конечном итоге для нас было бы лучше, чтобы англичане прорвались через наши позиции — это заставило бы наших лидеров избрать иную стратегию кампании, чем долгая бессмысленная осада.

Если бы буры двинулись к побережью, вместо того, чтобы сидеть вокруг городов, которые не представляли никакой ценности, результат войны, возможно, был бы другим, но они пожертвовали их большим преимуществом — мобильностью, и позволили прекрасным воинам сидеть в осаде, что их деморализовало, в то время как наше единственное спасение было в занятии побережья.

VI. Удачи и промахи

Мы почивали на лаврах в течение нескольких дней, каждое коммандо на том же месте, которое оно занимало во время сражения.

Ледисмит скоро полностью был осажден; на каждом холме и пригорке заняли позиции стрелки, которых было около десяти тысяч.

Во время этой передышки мы наслаждались отдыхом, и занимались в основном тем, что наблюдали за англичанами, которые строили укрепления в ожидании нашего штурма, и за нашими фуражирами, которые отправлялись в тыл за новыми припасами.

Через некоторое время наше коммандо получило приказ переместиться м занять холм Белл Коп, который находился прямо перед устрашающего вида английским укреплением, которое выросло здесь за последние несколько дней. Мы выехали однажды перед рассветом, чтобы осмотреть нашу новую позицию, которая должна была стать частью кольца осады и нашим домом на последующее время. Нам предстояло обустроить это место, чтобы сделать его пригодным для жилья. Все соседние фермы были разграблены и из них было увезено все, что можно было использовать для устройства укрытий от непогоды. Мой брат присоединился к нам. Там же нас нашел и слуга-туземец Чарли, который сиял от радости по этому поводу. Он прошел пешком весь путь от трансваальской границы и несколько раз его арестовывали как шпиона, но он все же добился своего. Разумеется, мы встретили его с распростертыми объятьями, потому что смогли переложить на него все самые неприятные обязанности — таскать воду, готовить, следить за лошадьми. Мы же смогли заняться более приятными вещами — стрелять по англичанам и навещать своих знакомых в соседних лагерях.

Жизнь лагеря была приятной. Не было никаких тренировок или парадов и, за исключением ночных караулов периодических поездок к железнодорожному складу, чтобы пополнить наши запасы, не было никаких обязанностей. Наше коммандо получило большое пополнение, и через некоторое время его численность возросла от одной тысячи до одной тысячи пятисот человек, но дисциплина была слаба, и непрерывный поток бюргеров уезжал домой в самовольный отпуск, так что мы никогда не знали, какой силой мы располагаем в данный момент.

Хотя мы номинально состояли под командой генерала Марулы и его брата, мы редко видели кого-то из них, поскольку они жили в главном лагере в миле от нас, и мы были предоставлены сами себе.

И Марула и Темный Шум были некомпетентны как лидеры, но они были настоящими мужчинами. Они пожертвовали всем, что имели, и когда, позже, они были покинуты их подчиненными и лишены всей власти, то остались воевать, как рядовые, до самого конца.

Мы привыкали к размеренной жизни, хотя иногда становилось скучно. Условия были неплохими. Наш слуга Чарли доказал свои способности снабженца, и благодаря его экспедициям в холмы среди зулусских краалей, где он общался со своими родственниками из семейства вождя Мошеша, наша кладовая всегда была полна, что было предметом зависти для остальной части лагеря.

Через неделю или две, были розданы палатки, и мой брат и я разделили одну из них с пятью хорошими друзьями из нашего отряда, с которыми мы дружили начиная с отъезда из дома. Это были Чарльз Джепп, мой инспектор, Робертом Реинек, Уолтер де Восом, Франк Русо и Сэмюэль ван Зидж, но они были все убиты в ближайшее время.

Атмосфера была такая спокойная, что многие бюргеры пригнали туда со своих ферм запряженные волами фургоны, а к некоторым приехали их жены и семьи. Все это усиливало атмосферу бездеятельности и действовало очень разлагающе.

Однако, сообщения со всех фронтов были хорошими, и мы считали, что все так и должно быть, и наслаждались жизнью, иногда предпринимая небольшие поездки, чтобы посмотреть, как артиллерия обстреливает город.

Раз в неделю мы ходили навестить нашего норвежского дядю Теодора Теселла, который нес службу в коммандо Оранжевой Республики на западной стороне кордона. Он обосновался около реки Вааль за многие годы до этого, и был призван на службу против своего желания, поскольку считал, что мы проиграем. Мне было удивительно смотреть на то, как буры слушают его рассуждения по поводу перспектив войны, но буры — люди терпеливые и добродушные, и мой дядя не имел никаких неприятностей из-за своих высказываний. Однажды, когда мы с ним болтали на холмике, занятом группой бюргеров из Кронстаада за рекой Клип, большой отряд конных англичан приблизился к нам, готовясь на нас напасть или демонстрируя подобное намерение. Их артиллерия открыла огонь, а всадники начали делать вид, что хотят нас атаковать. По тревоге бюргеры выскочили из палаток и открыли такой огонь, что англичане, кружившие вокруг нашего холма, умчались прочь, забрав свои орудия, и сражение кончилось, не начавшись. Над нами разорвалось несколько снарядов, но, поскольку мы были хорошо защищены, то посчитали, что никто из нас не пострадал, пока не осмотрели позицию и не обнаружили, что рядом с нами три человека было убито, и еще несколько ранено.