Франсуа Минье - История Французской революции с 1789 по 1814 гг.

• Название: История Французской революции с 1789 по 1814 гг.
• Автор: Франсуа Минье
• Издательство: Государственная публичная историческая библиотекака России
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-85209-167-7

Книга Ф. Минье, опубликованная в 1823 г., является первым в историографии завершенным научным трудом по истории этого величайшего эпизода истории не только Франции, но всего мира. Именно она положила начало подлинно научному исследованию событий этих бурных лет. Работа Ф. Минье представляет собой великий памятник не только собственно исторической, но философско-исторической (историософской) мысли. В ней нашла свое наиболее адекватное воплощение созданная французскими историками эпохи Реставрации, к числу которых принадлежал Ф. Минье, концепция общественных классов и классовой борьбы. Открытие общественных классов и классовой борьбы дало Ф. Минье возможность взглянуть на Великую французскую революцию не как на последовательность отдельных событий, а как на объективный процесс, происходящий по законам, не зависящим от сознания и воли людей. В результате труд этого великого историка, несмотря на многие годы, прошедшие после его выхода в свет, в целом ряде отношений стоит выше многих современных работ на эту тему.

---

Мятежники назначили 10 августа днем своего нападения на дворец. 8 августа марсельцы были переведены со всем своим оружием, пушками и знаменем из своих казарм на улицу Бланш, в монастырь кордельеров. Они получили пять тысяч боевых патронов, розданных им по приказанию полицейского управления. Центром восстания было предместье Сент-Антуан. Вечером, после бурного заседания, якобинцы отправились туда, и восстание было тотчас организовано. Было решено сменить управление департамента, арестовать Петиона и, чтобы снять с него всякую ответственность, освободить его от обязанностей и заменить городское управление муниципалитетом из мятежников. Агитаторы направились сейчас же по кварталам предместий и в казармы бретонских и марсельских волонтеров.

Двор был предупрежден за несколько времени об опасности и приготовился к обороне. Может быть, он надеялся не только устоять, но даже восстановить свое прежнее значение. Внутренность дворца была занята швейцарцами в числе восьми или девяти сотен, офицерами распущенной гвардии и целой толпой дворян, приверженцев короля, явившихся вооруженными пистолетами, шпагами и саблями. Главный командир Национальной гвардии, Манда, явившись со своим штабом для защиты дворца, отдал приказ вооружиться батальонам, наиболее преданным конституции. Министры были во дворце с королем. Прокурор-синдик департамента явился туда же по приказу короля, потребовавшего к себе также и мэра Петиона, чтобы узнать о положении дел в Париже и получить его согласие отвечать силой на силу.

В полночь ударили в набат и забили в барабаны; мятежники стали собираться и выстраиваться; члены секций изгнали муниципалитет, назначив временный городской совет, отправившийся в ратушу, чтобы управлять оттуда восстанием. Со своей стороны, батальоны Национальной гвардии двинулись ко дворцу, где были помещены во дворах или при главных входах, вместе с конными жандармами; артиллеристы заняли аллеи Тюильрийского дворца своими орудиями, в то время как швейцарцы и добровольцы охраняли внутренние помещения. Оборона дворца находилась в наилучшем положении.

Тем временем несколько депутатов, разбуженных набатом, отправились в зал Законодательного собрания и открыли заседание под председательством Верньо. Узнав, что Петион находится в Тюильри, и предполагая, что он там задержан и ждет освобождения, они потребовали его в Собрание для дачи отчета о положении Парижа. По этому приказанию Петион покинул дворец и явился в Собрание, куда явилась еще другая депутация, требующая его возвращения, считая его пленником в Тюильри. Он отправился с этой депутацией в ратушу и был там новым городским управлением отдан под стражу трехсот человек. Не желая в этот день беспорядка, никакой другой власти, кроме мятежной, новое городское управление велело прийти командиру Манда, чтобы узнать от него о мерах, принятых во дворце. Манда колебался повиноваться, но, не зная еще, что муниципальная власть перешла в другие руки и имея в виду, что долг требовал повиновения, он отправился в ратушу по вторичному приглашению городского управления. Войдя и увидя новые лица, он побледнел. Его обвинили в разрешении войскам стрелять в народ. Манда задрожал. Его отправили в тюрьму аббатства, но при выходе он был убит на лестнице ратуши. Городское управление сейчас же передало начальство над Национальной гвардией Сантерру.

Со смертью Манда двор лишился своего наиболее решительного и влиятельного защитника. Присутствие Манда, добытый им приказ употребить силу по мере необходимости были нужны, чтобы заставить Национальную гвардию драться; появление дворян и роялистов ее сильно охладило. Манда перед своим уходом напрасно просил королеву удалить эту толпу, убеждения которой были подозрительны для конституционалистов.

Около четырех часов утра королева позвала к себе прокурора-синдика департамента Рёдерера, проведшего ночь в Тюильри, и спросила его, что следует предпринять в таких обстоятельствах. Рёдерер ответил, что считает необходимым, чтобы король и королевское семейство отправились в Национальное собрание. „Вы предлагаете, — сказал Дюбушаж, — отвести короля к его врагам!“ Рёдерер отвечал, что из шестисот членов Собрания 400 высказались два дня назад в пользу Лафайета и, наконец, что он предлагает эту меру как наименее опасную. Тогда королева ответила ему повелительным тоном: „Здесь есть войско, настало время узнать, кто одержит верх: король ли и конституция, или бунтовщики“. „Надо посмотреть, Ваше Величество, — сказал Рёдерер, — какие меры приняты для защиты“. Велели прийти Лашне, заменившему Манда в его отсутствие. Его спросили, принял ли он все меры, необходимые, чтобы помешать толпе прорваться во дворец, велел ли он охранять площадь Карусель. Лашне отвечал утвердительно, а затем, обратившись к королеве, он прибавил раздраженным тоном: „Я должен предупредить Ваше Величество, что королевские покои полны людей всякого рода, которые стесняют наши действия и, не допуская никого до короля, озлобляют Национальную гвардию“. „Это ничего не значит, — возразила королева. — Я отвечаю вам за всех здесь находящихся людей; они пойдут впереди, позади, в рядах, как вы пожелаете. Они готовы на все, что только может понадобиться. Это надежные люди“. Ограничились тем, что послали двух министров, Жоли и Шампьона, в Собрание, чтобы уведомить об опасности и требовать у него комиссаров и помощи.

Между защитниками дворца возник уже разлад, когда Людовик XVI в пять часов утра появился, чтобы сделать им смотр. Он обошел сперва внутренние посты и нашел их одушевленными лучшими намерениями. Его сопровождало несколько членов его семьи, и он казался чрезвычайно грустным. „Я не отделяю, — сказал он, — мое дело от дела хороших граждан, мы или спасемся, или погибнем вместе“. Потом он спустился во двор, в сопровождении нескольких генералов. Едва король появился, забили поход, и раздался крик: „Да здравствует король!“, повторенный Национальной гвардией. Но артиллеристы и батальон Круа-Руж ответили криком: „Да здравствует нация!“ В это время прибыли новые батальоны, вооруженные ружьями и пиками, и, дефилируя перед королем, чтобы занять свое место на сенекой террасе, кричали: „Да здравствует нация, да здравствует Петион!“ Король продолжал смотр, огорченный этим предзнаменованием. Он был встречен с выражением величайшей преданности батальонами Фий-Сен-Тома и Пти-Пер, занимавшими террасу вдоль дворца. В то время, как король проходил по саду, чтобы осмотреть пост Пон-Турнана (подъемного моста), батальоны, вооруженные пиками, преследовали короля криком: „Долой veto, долой изменника!“ Когда король вернулся, они сошли со своего прежнего места и поместились около Королевского моста, повернув свои орудия против дворца. Два других батальона, стоявшие во дворах, последовали их примеру и, расположившись на площади Карусель, казалось, были готовы перейти в наступление. Король вернулся домой бледный, унылый. Королева сказала: „Все потеряно! Этот смотр принес больше вреда, чем пользы“.

Между тем, как все это происходило в Тюильри, инсургенты подступали несколькими колоннами. Они употребили целую ночь на то, чтобы собраться и организоваться; поутру они ворвались в арсенал и поделили между собой находящееся там оружие. Колонна Сент-Антуанского предместья, численностью около пятнадцати тысяч человек, и колонна Сен-Марсо, в пять тысяч человек, двинулись в 6 часов утра. По дороге к ним присоединялось все больше и больше народа. Директория департамента поставила на Новом мосту пушки, чтобы помешать соединению мятежников, шедших с двух сторон реки, но прокурор городского управления, Манюэль, отдал приказ увезти с этой позиции пушки, и проход по мосту стал свободным. Авангард предместий, состоящий из марсельских и бретонских волонтеров, уже выступил с улицы Сент-Оноре и расположился в боевом порядке на площади Карусель, направив свои пушки на дворец. Жоли и Шампьон вернулись из Собрания и объявили, что заседание его не может состояться из-за недостаточного количества членов; их было не больше шестидесяти или восьмидесяти человек, и они не пожелали выслушать этих министров. Тогда прокурор-синдик департамента, Рёдерер, вместе с членами департаментского совета появился перед мятежниками и сказал им, что такая толпа не может иметь доступа ни к королю, ни в Национальное собрание. Он предложил выбрать двадцать депутатов и поручить им выразить требование народа. Но его не стали слушать. Тогда Рёдерер обратился к Национальной гвардии, напомнив статью закона, предписывающую ей, в случае нападения, отвечать силой на силу. Но только небольшая часть Национальной гвардии была расположена последовать его словам, а артиллеристы, вместо ответа, разрядили свои орудия. Рёдерер, видя, что инсургенты торжествуют повсюду, что они господствуют в городском управлении и располагают по своему желанию толпой и даже войском, поторопился вернуться во дворец, чтобы стать во главе исполнительной власти.