Владимир Шитов - Собор без крестов

• Название: Собор без крестов
• Автор: Владимир Шитов
• Жанр: Детектив

---

Возвращая Стивенсону авиабилет, кошелек и часть денег, Арбат беспечно рассмеялся:

— Если бы я знал, что ты нас так одаришь, то принял бы тебя как дорогого гостя, но ты приехал к нам

поживиться, купить нас, как дешевую бабу, а поэтому почувствуй себя в нашей шкуре.

На время задумавшись, Арбат посчитал, что ничего не упустил, а поэтому, обращаясь к Стивенсону, сказал:

— Мы сейчас уйдем, но вы можете уйти отсюда только минут через двадцать после нас. Усек?

Стивенсон не понял последнего слова «усек», но смысл предложения дошел до его сознания.

— Я готов купить у вас негатив с моими фотографиями за любую сумму, какую вы назовете.

Предложение было заманчиво, и Арбат едва не начал с ним торговаться, но природная осторожность все же

взяла верх, и он отказался.

— Если вы к нам приедете через год и поселитесь в той же гостинице, тогда я вас найду и продам его так

тысяч за пятьдесят, а сейчас не имею права делать это с риском для себя и наших картин.

— О’кей! — подумав, согласился с ним Стивенсон. — Я приеду через год. Только вы должны обещать не

распространять всего того кошмара, который тут был.

Арбат выразил полное согласие с его предложением, посчитав приемлемым для себя.

Арбат, прихватив с собой сумку Стивенсона с картинами, вместе со своим подручным вышел из квартиры.

Стивенсон, обхватив голову руками и сидя на диване, раскачиваясь всем корпусом, задумался, отрешившись

от окружающего.

Заславский, заглянув в зал из спальни и увидев задумавшегося американца, вновь вернулся в спальню, не

желая его тревожить.

Он не знал, что теперь говорить в свое оправдание, да и не желал оправдываться, а даже был зол на

Стивенсона и на себя, так как из-за картин тоже понес значительные для себя убытки.

Происходящее устраивало Заславского в той части, что Стивенсон не ищет с ним беседы, а поэтому в

сложившейся ситуации он не нашел ничего для себя лучшего, как лечь на кровать, положив под подушку на

всякий случай кухонный нож.

Он не знал и не мог предвидеть, какова будет сцена расставания с американцем.

Перед уходом из квартиры Стивенсон, зайдя в спальню к Заславскому, зло бросил ему оскорбление:

— Воры проклятые, будьте вы все прокляты! — Сильно хлопнув дверью, он ушел.

Глава 66

Лишь к вечеру Церлюкевич поймал Душмана около ресторана «Надежда», к которому он подъехал на своем

автомобиле на несколько минут.

В машине Душмана, как заметил Церлюкевич, осталась красивая женщина с девочкой.

Церлюкевич, остановив Душмана, попросил принять его по неотложному делу...

— Вы извините меня, Семен Филиппович, но я сейчас сильно занят и принять вас, при всем моем уважении к

вам, не могу. До двадцати трех часов я занят.

Церлюкевич и сам понимал, что его визит к Душману не ко времени, но и его вопрос тоже требовал

разрешения, а поэтому он, не сдержавшись, поделился с Душманом своей новостью:

— Стивенсон улетел домой, моих полотен в его багаже не оказалось.

— Все переговняли, прямо на блюдечке картины вам давались — и не смогли воспользоваться, — сердито

пробурчал Душман.

— Когда мы сможем встретиться и поговорить? — продолжал наседать на него Церлюкевич.

— Если вы так настаиваете, то я, освободившись от неотложных дел, могу подъехать к вам домой где-то к

двадцати четырем часам.

Подумав о возможных последствиях визита главаря банды к себе домой, взвесив все за и против, Церлюкевич дал свое согласие на встречу.

Пробыв в ресторане минут пять, Душман со своими спутниками уехал.

Душман сдержал свое слово и действительно к полуночи приехал домой к Церлюкевичу.

Церлюкевич предложил Душману поужинать с ним, но тот категорически отказался и потребовал немедленно

начать разговор, который его волнует.

Выслушав подробно изложенную беду Церлюкевича, Душман недовольно заметил:

— Вот работяги — я имею в виду работников милиции и таможни — кодлой набросились на приманку, а

человек с картинами спокойно улепетнул. Теперь он уехал, захерил свои концы с картинами. Когда шухер

уляжется, втихоря вывезет их к себе, оставив нас с рогами. — Он приставил средний и указательный пальцы ко

лбу для убедительности.

— Что же теперь будем делать? — растерялся Церлюкевич.

— Не знаю. Мы хотели с привлечением ментов операцию завершить наверняка, а получилось наоборот, —

обескураженно сетовал Душман.

— А может быть, у Стивенсона и не было моих картин? — осторожно предположил Церлюкевич.

— Может быть! — повышая тон, передразнил его Душман. — Ты только что мне сказал, что Стивенсон

первым рейсом не полетел в Вашингтон и даже не сдал билет в кассу, а он стоит немалых бабок. Бизнесмены, если они настоящие, такими деньгами зря не бросаются, — и в том же духе продолжал напоминать, — вернулся в

гостиницу и с сумкой куда-то ушел, а вернулся назад уже без сумки. Как ты считаешь, что было в сумке, если не

картины?

— Не знаю, — вяло ответил Церлюкевич.

— Зато я знаю! — победоносно заявил Душман. — Вот, посмотри. — Он небрежно бросил на стол четыре

фотографии, на которых Стивенсон был изображен с ворованными полотнами, принадлежащими Церлюкевичу.

Тот стал их внимательно рассматривать.

В день отъезда Стивенсона домой у полковника Туянова уже была его фотография, которую он показывал

потерпевшему. Поэтому, ознакомившись со снимками, Церлюкевич удивленно проинформировал:

— Действительно, Стивенсон изображен с моими полотнами...

— Я фуфло тебе подсовывать не собираюсь и без тебя знаю, кто и что изображено на снимках.

— ...Но как такие снимки попали к тебе? — продолжал удивляться Церлюкевич.

— Заказал у одного фотографа, которому Стивенсон согласился позировать, — пошутил Душман, не считая

нужным посвящать Церлюкевича в свою тайну. — Снимки говорят, что я дал тебе правильный след, но вы не

смогли воспользоваться своим шансом.

— Ты меня убедил в этом только лишь сейчас, — признался Церлюкевич.

— То-то же, — успокаиваясь и расслабляясь, вымолвил Душман. — Другое дело, как их теперь искать и где, ума не приложу, но если хорошо раскинуть мозгами и поработать, то никуда они от нас не должны деться.

— Вряд ли вам теперь повезет в поиске, как ранее, — с нескрываемым сомнением сообщил Церлюкевич.

— Ты нас обижаешь и недооцениваешь наши возможности, — уверенно возразил Душман.

— Если вы так уверены в своих возможностях, и ты так бахвалишься ими, то пускай они будут вам платой от

меня за оказанные услуги, — неожиданно для самого себя появилась у Церлюкевича наглая идея, которую он

сразу же выразил в предложении.

Идея Церлюкевича шокировала Душмана, это хозяин квартиры видел по его растерянности и расширенным

от удивления глазам.

Подумав, Душман убежденно заявил:

— Ну ты и нахал — продаешь нам сокола в небе.

— При чем тут мое нахальство? — возразил Церлюкевич. — Я просто развил твою мысль. Если вы уверены в

успехе розыска, то никакого риска для вас нет, а если твои заверения в своих возможностях есть бравада, то это

меняет дело. Между прочим, американец не дурак, выбрав себе именно эти полотна, а не другие из похищенных.

Они были лучшими в моей коллекции. Только возникшее осложнение толкнуло меня на такую сделку. При других

обстоятельствах я бы с ними не расстался и нашел, чем с вами рассчитаться за работу.

Задумчиво выслушав его откровение, довольный, что он его на него вывел, Душман, как бы затравленно и

вынужденно, сказал:

— Я против твоего предложения не возражаю, но, как ты знаешь, кроме меня, в розыске были задействованы

не подчиненные мне люди. Согласятся ли они, как я, с твоим предложением, я не знаю.

— Как же тогда быть? — теряя надежду на удачу, спросил Церлюкевич.

— Завтра утром часов в девять приходи ко мне в ресторан, дорогу туда ты знаешь, там и узнаешь от меня их

мнение.

Стороны расстались, каждый думал, что он оказался умнее и хитрее другого. Когда на другое утро

Церлюкевич пришел к Душману в ресторан, чтобы услышать результат на свое предложение, то Душман, как бы

после тяжелой работы, глубоко вздохнув, выдавил из себя:

— Ты знаешь, мои друзья согласились с твоим предложением, но потребовали нашу сделку оформить через

нотариуса, чтобы все было чин по чину.

После сговора они расстались, чтобы вновь встретиться завтра и окончательно его оформить по закону.

Имеющиеся у них картины Душман и Борода с Лесником поделили так, как ранее делили между собой

бриллианты.

Душману достались полотна «Невеста» кисти Малевича и «Странник» кисти Кандинского, Бороде и Леснику, в свою очередь, достались полотна «Осенний пейзаж» Айвазовского и «Мальчик-сирота» Ге.