Жюль Верн - Путешествие в Англию и Шотландию задом наперед

• Название: Путешествие в Англию и Шотландию задом наперед
• Автор: Жюль Верн
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2000
• ISBN: 5-86218-022-2, 5-86218-309-4

Парижане Жак и Жонатан собираются в путешествие по Шотландии и Англии. Их ждут различные препятствия и приключения, но их это не страшит. Они полны энтузиазма, и они готовы отправиться в путь даже самым окольным путём…

---

— Мой милый друг, — обратился Жак к Жонатану, — хотел бы ты поселиться в этой подобной жемчужине прелестной долине? Как чудесно было бы здесь работать! Какой спокойной и приятной была бы жизнь! Как доступно здесь истинное счастье!

— Для такого закоренелого парижанина, как ты, презирающего деревню, подобные рассуждения довольно непоследовательны.

— Я презираю деревню в окрестностях Парижа, потому что это по большому счету тот же город, только с меньшим количеством деревьев, поскольку их вывозят оттуда, чтобы посадить на бульварах. Но здесь! Взгляни на эту природу, на густые леса, вдохни ветер, благоухающий диким вереском и всеми ароматами гор! Он принес свежесть горных потоков из глубоких долин. Вслушайся в жалобную песнь волынок и скажи, походит ли это на прилизанную, причесанную и гладко выбритую природу департамента Сена! Все запахи там слишком цивилизованны, и в чахоточной атмосфере не может родиться здоровый ветер высоких земель. Если счастье когда-либо улыбнется мне, я куплю в этих краях какой-нибудь свеженький коттедж и буду жить здесь как настоящий горец.

— Пустые фантазии, — ответил Жонатан. — Тебе придется поискать пристанище в другом месте. Иностранцы не имеют права обладать ни малейшим клочком земли Старой Англии.

— Как это несправедливо!

Обойдя замок со всех сторон и измерив шагами все длинные, посыпанные песком аллеи парка, смотритель направился к оранжереям, примыкающим к «lodges»[184], где разместились конюшни. В прекрасно расположенных и хорошо оснащенных оранжереях выращивались самые красивые плоды в мире. Виноградные лозы гнулись под тяжестью налитых, золотистых, казалось, прозрачных гроздей. Это была природная лаборатория, в которой самые ранние фрукты созревали на радость обитателям замка.

Покинув хрустальный дворец, услужливый вожатый предложил молодым людям сходить на шахту и посмотреть на добычу угля, но время было позднее, и решено было вернуться в-замок. Жак и Жонатан сняли хозяйские одежды, перемежая смех и шутки со словами благодарности, и облачились в свои, уже совершенно сухие костюмы. Дворецкий провел гостей в столовую и предложил им виски «на посошок», по-шотландски «doch and dorroch». Друзья из вежливости согласились, а затем направились к станции Оклей, откуда проходящий поезд из Данфермлина должен был доставить их через Стерлинг в Глазго. Они долго благодарили своего приветливого гида за заботу, проявленную скорее с французским, нежели британским радушием. Наконец они покинули пределы чудесного поместья возле самой железнодорожной станции.

Спустя некоторое время поезд въезжал в Стерлинг, где туристам предстояло сделать пересадку. В Стерлинге они ничего не увидели. Миновав вокзал по крытому мосту, под которым пыхтели и фыркали паровозы, они вышли на другую платформу. Жонатан взял билеты второго класса по цене три шиллинга и три пенса каждый и, из-за некомпетентности и невнимательности служащих, с трудом отыскал нужный поезд. Вместе с Жаком они вошли в купе, уже набитое до отказа английскими дамами, не выказавшими ни малейшего восторга по поводу мужского соседства. А когда Жонатан обмолвился, что едет в Глазго, почтенные пожилые миссис радостно поторопились ему сообщить, что он ошибся поездом. Действительно, этот состав возвращался в Оклей. Друзья спешно выбрались из вагона в тот самый момент, когда уже раздавался свисток локомотива на Глазго, и бросились в купе с чисто французской импульсивностью.

После Стерлинга железнодорожный путь удаляется от Форта, отделяющего Нижнюю Шотландию от Горной, так что залив даже называют «уздой горцев». Вальтер Скотт в романе «Роб Рой» пишет, что у Форта вид скорее английской, чем шотландской, реки. Жак, к величайшему своему сожалению, не смог удостовериться в справедливости данного замечания. Поезд увозил его на юг, и, внутренне сопротивляясь этому, он испытывал чувство сожаления, ибо все помыслы его постоянно обращались к северу. Но Жонатан утешил его, сообщив, что экскурсия на озера позволит подняться высоко в горы.

В нескольких милях от Стерлинга железная дорога проходит вблизи поселка Баннокберн, где Роберт Брюс разгромил короля Англии Эдуарда II. Далее путь лежит вдоль судоходного канала Форта. Множество плоскодонных судов бороздят его воды, и в сумерках мачты сливаются с деревьями на берегу. Вечерело, когда показался Каслкери, где еще видны остатки знаменитой римской стены, воздвигнутой Агриколой[185] для защиты от независимых каледонцев Севера. Покорители мира принуждены были остановиться перед гордым, отважным народом, стонущим под владычеством англичан. Наконец поезд вошел в длинный тоннель и остановился в самом центре Глазго.

Глава XXX ЗАПАХ ЧЕСТЕРА

Выйдя из здания вокзала, путешественники оказались на очень красивой площади с зеленым сквером, украшенным колоннами со статуями. Однако опустившиеся сумерки не позволили французам что-либо рассмотреть. Пришлось ограничиться тем, что Жонатан с трудом разобрал в темноте название площади, где они находились: Сент-Джордж-сквер. Прямо перед собой они увидели «Комрис-Роял-отель». Здесь молодые люди были встречены очень милыми, предупредительными девушками. Жак, посягая на права друга, пробормотал несколько слов, имевших самые честные и искренние намерения быть английскими; молодые мисс проявили максимум снисходительности и не без усилий смогли понять, что приезжим требовалась комната с двумя кроватями. Гости были препровождены в номер на первом этаже.

После длительных омовений новые постояльцы вошли в салон и сели за большой стол, изъявив желание поужинать. В ожидании ужина Жак с интересом рассматривал развешанные по стенам картины с видами Эдинбурга. Ему доставляло удовольствие вновь представлять себя на этих улицах, им исхоженных, и гордо повторять про себя:

«Я тоже был там!»

Весь во власти этого занятия он переходил от одной картины к другой, как вдруг был выведен из состояния мечтательности странным, если не сказать тошнотворным, запахом, достигшим его ноздрей.

— Что бы это могло быть, друг Жонатан?

— Не имею ни малейшего понятия, но это «что-то» весьма неприятно. Можно подумать, что ты на борту парохода в сильную качку, когда морская болезнь…

Любезный музыкант рассуждал со знанием дела. Говоря так, он достиг угла зала и указал Жаку на полку стойки:

— Вот источник зла!

— Что же это?

— Кем-то оставленный здесь огромный честер.

Когда появился официант, друзьям удалось, хотя и с трудом, убедить его вынести из зала этот кошмарный продукт.

Поглотив достаточное количество холодной баранины, Йоркского окорока и чая, друзья ринулись навстречу неизведанному — посмотреть на вечерний Глазго. Довольно красивые площади, черные дома, темные, как пустые магазины, и унылые, как заводы; во всем облике ночного города ощущалось сходство с Ливерпулем, проистекающее от малопоэтических нюансов индустриального центра. Это бросалось в глаза в первую очередь.

— Это не Шотландия, — грустно заметил Жак, — и завтра мы проснемся под грохот молотов, вдыхая заводской дым.

Случай, это капризное божество, покровительствующее бродягам и путешественникам, привел парижан на берег Клайда, к мосту Глазго. Множество торговых судов, парусных и пароходов, стояли на якоре возле моста, последнего перед слиянием реки с северным каналом. Глядя отсюда на город, друзья заметили на небе яркое красное зарево. Тщетно пытались они понять причину происходящего. Колоссальную часть неба занимала пылающая дуга, непрерывно пронзаемая молниями и озаряемая вспышками. Жонатан считал это заревом от большого пожара, Жак склонялся к индустриальному объяснению феномена. Он полагал, что наблюдается отсвет каких-то высоких печей в разгаре топки. И тот и другой ошибались. Лишь позже друзья узнали, что присутствовали при интереснейшем природном явлении — знаменитом северном сиянии 30 августа 1859 года. Парижане вернулись в «Комрис-Роял-отель» по широким пустынным улицам. На домах одной из них Жаку посчастливилось разобрать название — Аргайл-стрит, другая называлась Бьюкенен-стрит. Туристы несколько подустали после дня дождя, ветра и солнца, а кроме того, хотели пораньше встать, чтобы перед поездкой на озера успеть осмотреть крупный индустриальный центр Шотландии.

Широкие кровати, ширина которых подчеркивалась узостью простынь, ожидали их в просторной спальне с крашеными балками потолка. Комната была несколько мрачновата, и Жонатан не удержался от сравнения себя и друга с детьми Эдуарда. Ему припомнилась картина Поля Делароша[186], а композитор не без содроганья думал о тени свирепого лорда Тиррела. Но поскольку наши герои были не настолько царственными особами, чтобы быть умерщвленными во сне, а среди их предков не имелось ни малейшего Ричарда III, они благополучно проспали ночь и проснулись с рассветом, как самые обычные путешественники. Расплатившись по счету, парижане покинули «Комрис-Роял-отель».