Жюль Верн - Путешествие в Англию и Шотландию задом наперед

• Название: Путешествие в Англию и Шотландию задом наперед
• Автор: Жюль Верн
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2000
• ISBN: 5-86218-022-2, 5-86218-309-4

Парижане Жак и Жонатан собираются в путешествие по Шотландии и Англии. Их ждут различные препятствия и приключения, но их это не страшит. Они полны энтузиазма, и они готовы отправиться в путь даже самым окольным путём…

---

В красивых кварталах Пикадилли, Риджент-стрит, Хай-маркет царит оживление, хотя и меньшее, чем в Сити. Жонатан с интересом созерцал особенности английской жизни, проезжая по Пикадилли и торговым кварталам Стрэнда: почтальон, одетый в красное, довольствуется двумя сухими ударами молотком в маленькие двери домов; джентльмены комильфо оповещают о своем приходе пятью медленными ударами, а элегантные дамы, наносящие визит, объявляют о своем прибытии семью быстрыми ударами. Таким образом, каждый заранее знает, какого рода посетитель стучится и какова цель его прихода. Жак был поражен обилием сапожников и модных торговцев, наводнивших столицу. Их было по меньшей мере несколько тысяч. Что до торговцев сигарами, обладающих полной свободой коммерции, то им нет числа, но их товар ничего не стоит. Курильщиков завлекают броскими надписями и заманчивыми вывесками, которым, однако, ни в коем случае не следует доверять.

Миновав Трафальгар-сквер, кеб проехал перед особняком герцога Нортумберлендского, старым саксонским зданием с неординарным видом. В одном из салонов дома в рамке на стене висит знаменитая банкнота в пятьсот тысяч франков, которую герцог выдает за шедевр.

Стрэнд представляет собой широкую торговую магистраль, соединяющую кварталы Парламента и Сити. Движение на ней крайне оживленно. Стены, дома, даже тротуары пестрят афишами и рекламами всех видов. Прогуливаются «живые тумбы» — люди, носящие на себе плакаты в виде конусов или пирамид, исписанные объявлениями, возбуждая любопытство и покупательный азарт публики. В Англии свирепствует самая настоящая эпидемия рекламной лихорадки.

Глава XLII ЖАК И ЖОНАТАН ПОСЕЩАЮТ ТЕАТР

Стремительно мчащийся кеб, направляемый ловкими руками кучера, ловко лавировал среди толчеи ярко окрашенных, странных форм экипажей. Туристы проехали перед дорическим фасадом Сомерсет-хауса и прибыли в Темпль-бар — единственный уцелевший фрагмент древней границы города — ворота в форме триумфальной арки, всегда открытые и закрывающиеся только перед одним человеком в целом свете — ее всемилостивейшим величеством королевой Англии, когда она намеревается направиться в этот квартал Лондона. Чтобы пройти в ворота, она должна получить специальное разрешение лорд-мэра. Если же королева захочет украсить свой наряд брильянтами английской короны, хранящимися в Тауэре, ее величество должна дать лорд-мэру расписку, ибо эти драгоценности принадлежат английскому народу, в том числе и этому нищему, бредущему по мостовой с мутным взглядом и пустым желудком, и мертвецки пьяному матросу, что ломится в двери пивной.

— В былые времена, — продолжал рассказывать приятелю Жак, — на воротах Темпль-бар выставлялись головы казненных. Я слышал, что сейчас во время всенародных праздников этот памятник украшают головами из картона, прекрасно имитирующими настоящие и кровоточащими, как ростбифы, столь милые сердцу Джона Булля.

— Охотно верю. Он на все способен. Но посмотри, Жак, какое стечение народа! Мы на Людгейт-стрит, и уже показался купол Святого Павла. А сколько детей! Можно подумать, что мы в Ливерпуле.

— А это во всей Англии так, Жонатан, и теперь мне понятно, почему английские писатели жизнеописания своих героев всегда начинают с самого раннего возраста: перед их глазами постоянно снует детвора.

Церкви в этой части города очень многочисленны. У французов было слишком мало времени, чтобы их посетить. Но, кстати сказать, двери соборов, похоже, всегда на запоре. Табличка на решетке сообщает имя священника, его адрес, а также род коммерции, которой он занимается, в окружении семейства — миловидных детей и супруги.

По Флит-стрит и Олд-Бейли — улицам, названия которых с трудом можно было разобрать на табличках, что, впрочем, характерно для столицы, друзья доехали до Ньюгейтской тюрьмы — сравнительно недавней мрачного вида постройки. Английские архитекторы в совершенстве владеют мастерством придавать постройкам подобный колорит. Туристы проследовали до банка и Биржи. Эти два здания построены в греческом или римском стиле и ничем особенно не примечательны. Английский банк, похоже, охраняет себя сам, во всяком случае, там не видно когорты солдат и инвалидов, как в Париже. Нью-Роял-иксчейндж[246] напоминает церковь. В самом деле, разве он не является первым в мире храмом в царстве индустрии спекуляций?

— У англичан, — заметил Жак, — любопытная манера различать два типа биржевых игроков: bear и bull — медведь и бык. Покупающий, смелый и дерзкий, доверяющий, производящий и созидающий — это бык. Пессимист же, тот, кто неизменно считает, что все потеряно, одним словом продающий, — это неуклюжий, печальный медведь, медведь, которого покупатель часто заставляет плясать под свою дуду. Я нахожу это прозвище очень метким.

Проигнорировав новую конную статую Веллингтона и потратив несколько секунд, показавшихся друзьям вечностью, на созерцание шести коринфских колонн господина лорд-мэра, парижане вернулись в маленькую таверну, где важный официант вскоре подал им обед, для французских желудков не слишком обильный. На вечер Жак запланировал театральную программу. Молодой человек предложил приятелю посмотреть «Макбет» в Театре Принцессы на Оксфорд-стрит. Не теряя ни минуты, друзья вскочили в омнибус, не без труда определив среди тысячи названий на дверце станцию назначения. Наконец, в половине восьмого французы уже выходили из экипажа перед театром. Жонатан взял два билета в партер, по два шиллинга каждый, и-получил на входе в зал следующую программу.

Акт I

Лагерь под Форресом. Степь, поросшая вереском.

Комната в замке Макбета в Инвернессе. Перед замком Макбета.

Акт II

Инвернесс. Двор замка Макбета.

Акт III

Парк неподалеку от Инвернесса. Комната во дворце Форрес.

Глен возле дворца.

Тронный зал дворца.

Акт IV

Пещера Ахерон.

Англия. Римская стена перед королевским дворцом.

Акт V

Комната в замке Макбета в Дунсинане.

Двор замка.

Равнина возле Дунсинана. Местность близ Дунсинана.

Под стенами замка.

В заключение вечера фарс

В течение вечера

Вальс «Лестница Купидона» — Монтгомери

Следующая суббота,

14 сентября,

Бенефис мистера Джеймса Андерсона и последний вечер, завершающий сезон

Бельэтаж — 5 ш. Ложи — 4 ш. Задние ряды партера — 2 ш. Балкон — 1 ш. Передние ряды партера — 6 ш. Частные ложи — 1 ф. 2 ш. 6 п.; 2 ф. 2 ш. и 1 ф. 11 ш. Двери открыты с половины седьмого, представление начинается в 7 час.

Аккредитованные агенты по продаже билетов в ложи и партер:

Мистисейл. Роял Лайбрери, Гукхам, Олд-Бонд-стрит; Сенд, Сент-Джеймс-стрит; Лидер энд Кок, Чепэлл, Сабб, Нью-Бонд-стрит; Эбберс, Олд-Бонд-стрит; Крамер энд Бик энд Хаммонд, Риджент-стрит; Картер, 12, Риджент-стрит; Кейт, Боулес и Кº, Чипсайд

Кассы открыты ежедневно с 11.00 до 16.45.

Зал Театра Принцессы был невелик, но изысканно и красиво оформлен, авансцена сделана с безупречным вкусом. Жак оказался сидящим в окружении дам в вечерних туалетах, с цветами в волосах и с типично английским, очень смелым декольте. Когда парижане вошли в зал, свободных мест было очень много, но после девяти часов публики должно было заметно прибавиться, так как цена на билет снижается вдвое. В Англии с ее полной свободой на все каждый волен основать театр, открыть новый городской маршрут омнибусов, организовать бал или кафешантан, издавать газеты на свой вкус. В этом последнем англичане весьма преуспели: в стране выпускается семьсот восемьдесят одна ежедневная газета и четыреста восемьдесят литературных и иллюстрированных журналов. Из этой беспредельной свободы проистекает тот факт, что директор театра в своих действиях никому не подотчетен и по своему усмотрению может менять стиль и направление репертуара своего театра, так же как и цены на билеты. Он — сам себе судья во всем.

Глава XLIII НЕЗАБЫВАЕМАЯ ЛЕДИ МАКБЕТ

Спектакль начался. Жак не понимал ни слова, происходящее на сцене ему казалось пантомимой. Жонатан улавливал обрывки фраз и, пытаясь их понять, упускал оставшуюся половину реплики или тирады. Игра труппы была по-мещански сентиментальна и патетична, но тем не менее убедительна. Пытаясь донести до зрителей все вольности и смелые решения великого английского драматурга, актеры оглашали зал ужасающими воплями. Однако скованные и претенциозные движения служителей Мельпомены[247], их утрированная мимика, типично английская внешность, по-видимому, нравились большинству зрителей. Поединок Макбета с шотландскими баронами определенно был похож на перепалку канатных плясунов. Шотландский король делал все возможное, чтобы наносить удары строго в определенном ритме, а Макдуф каждый раз терпеливо ждал, чтобы нанести ответный выпад.