Жюль Верн - Путешествие в Англию и Шотландию задом наперед

• Название: Путешествие в Англию и Шотландию задом наперед
• Автор: Жюль Верн
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2000
• ISBN: 5-86218-022-2, 5-86218-309-4

Парижане Жак и Жонатан собираются в путешествие по Шотландии и Англии. Их ждут различные препятствия и приключения, но их это не страшит. Они полны энтузиазма, и они готовы отправиться в путь даже самым окольным путём…

---

— Каких еще руайанов?! — возопили в один голос пассажиры. — Да это же обыкновенные сардины!

— Господа, вы заблуждаетесь! Это самые настоящие и, добавлю, преотличнейшие руайаны.

Все почли за благо скорее проглотить рыбешек, не тратя времени на дискуссии. Но Жак весьма логично заключил, что в Бордо сардины называются руайанами, а руайаны в Нанте — сардинами. Капитан же предстал в его глазах гасконцем, плывущим против течения по Гаронне!

Глава VII СТОЯНКА В БОРДО

На горизонте появился длинный шлейф дыма. Он тянулся от парохода, который быстро догонял «Графа д’Эрлона» и приближался буквально на глазах. Высокая скорость достигалась за счет мощной, ровной работы винта; паруса были заботливо привязаны к реям; общее впечатление красоты и стремительности казалось ни с чем не сравнимым.

— Прелестное судно! — восхитился Жак. — Идет куда лучше нас! Хотел бы я знать его название, чтобы занести в дорожный дневник.

Такая счастливая возможность ему вскоре представилась; наведя лорнет на левый борт красавца корабля, Жак отчетливо разглядел: «Графиня Фрешвиль».

— «Графиня»! — воскликнул он.

Да, это действительно была она — отплыв из Нанта на полсуток позже «Графа», судно имело все шансы финишировать в Бордо на полсуток раньше.

— Решительно, «Графиня» ловчее, — начал было Жонатан, — какая резвушка! Не зря я хотел довериться именно ей!

Невинная шутка эта была, однако, пресечена царапанием когтей проглоченного за обедом кота.

Между тем глазам путешественников предстал один из прекраснейших видов Жиронды. Приближался Бек д’Амбес, где Дордонь и Гаронна сливаются, образуя Жиронду.

Красавцы деревья с пышными кронами раскиданы тут по всем берегам. Обе реки мирно уживаются на первой стадии совместной жизни; у Бек д’Амбеса их еще озаряет сияние медового месяца, лишь ниже по течению, у самого океана, между ними, как у пожилой супружеской четы, вспыхивают ссоры и вздымаются их рассерженные волны.

Сгущались сумерки. Пассажиры, с нетерпением ожидавшие прибытия, столпились на носу корабля. Взгляды их устремлялись к излучинам реки, и с каждым новым изгибом всеобщее недовольство росло.

— Это просто невозможно! Какая глупость! Так нам не добраться и к ночи! Вот уже двое суток, как мы сидим взаперти на этой проклятой посудине!

Одни взывали к капитану, другие расспрашивали помощника, третьи требовали лоцмана, а тот посматривал на всех и насмешливо щурился.

Прошло еще два часа, два часа смертельной скуки. «Граф д’Эрлон» боролся с ветром и волнами. Наконец по правому борту замелькали какие-то огоньки; на левом берегу показались дымящиеся заводские трубы. В вечерней мгле вырисовывались силуэты судов, стоящих на якоре. «Граф» огибал скалистый берег, подножие высокого холма, вдоль которого ехал свистящий парижский поезд. Вдруг послышался грохот падающей цепи, и корабль внезапно остановился. Из котла вырывался пар, по устало замершим лопастям колес покатились последние капли воды. «Граф д’Эрлон» стал на якорь.

— Наконец-то! — воскликнул Жак.

— Приплыть-то приплыли, но где же Бордо? — раздались голоса.

— Мы находимся в Лормоне, — спокойно объявил капитан, — в одном лье от Бордо. К причалу подойдем завтра утром.

С ворчанием и проклятьями пассажиры направились к ненавистным койкам.

Поскольку, однако, всему когда-либо приходит конец — даже рейсу «Нант — Бордо», — на следующее утро корабль действительно причалил к берегу, прямо напротив таможни, и наши путники, доверив чемоданы самому голосистому носильщику, направились в портовую гостиницу «Нант».

Провести на борту «Графа д’Эрлона» двое с половиной суток, чтобы оказаться в пятистах километрах к югу от Парижа!

— Хорошенькое начало для путешествия на север! — заметил Жонатан.

Нетрудно догадаться, какая забота глодала Жака все время, что плыли от Лормона, — он пожирал глазами бесчисленные суда, бросившие якорь посреди реки: среди них должен быть «Гамбург»! Если только, конечно, тот уже не ушел за это время, будь оно трижды проклято! Какой чудовищной несправедливостью было бы увидеть его летящим на всех парах к Ливерпулю, пока «Граф д’Эрлон» боролся с течением Жиронды!

Как только багаж принесли в гостиницу, Жак поспешил вернуться в порт, увлекая за собой верного спутника. На все их расспросы о судах, прибывших и отплывших в последние сутки, таможенник, очень любезный служащий, дал им исчерпывающий ответ: «Гамбург» не проходил ни по графе «Прибытие», ни по графе «Отплытие».

— Не хватало только одного! — Голос Жака дрожал.

— Это чего же, скажи на милость?

— Чтобы «Гамбург» отправился на погрузку в Сен-Назер вместо Бордо!

— О, это было бы ужасно! Но мы-то знаем, что делать: для начала пойдем к одному моему бордоскому приятелю, честнейшему малому, затем навестим представителя господина Донта, он обрисует положение.

После столь разумных слов не оставалось ничего, кроме как осуществить сказанное.

Итак, осведомившись о дороге, Жак Лаваре и Жонатан Савурнон, взявшись за руки, отправились к улице Корнак.

Глава VIII НЕКОТОРЫЕ СООБРАЖЕНИЯ О БОРДОСКИХ ВИНАХ

Утро в пятницу выдалось чудесное. Приятель Жонатана еще спал — его свалила жестокая мигрень после того, как накануне он день-деньской проторчал в порту, ожидая прибытия «Графа д’Эрлона». Тем не менее молодой человек поднялся — и Жонатан представил Жака Эдмону Р., торговцу; нужно ли уточнять, каким видом торговли тот занимался? В Бордо все: адвокаты, нотариусы, брокеры, рантье[60], судебные исполнители, портье и журналисты — решительно все продают вино. У каждого есть небольшой погребок, достаточно полно представляющий бордоское виноделие, и каждый как бы нечаянно отдается этому приятнейшему торговому ремеслу.

Эдмон Р. был истинным сыном Гаронны: черные локоны вились на его крупной голове, лицо говорило об уме. Бордосец отличался находчивостью, предприимчивостью, мужеством, умел все делать и выразить любую мысль; для полноты картины добавим, что он был левшой.

Гостеприимный хозяин принял наших друзей с большими почестями, заявив, что считает своей приятной обязанностью показать им город, но прежде не мешало бы позавтракать. Наконец-то путники очутились перед накрытым должным образом столом и отведали настоящих руайанов!

Эдмон Р. подал знак виночерпию, и на столе появились изящные бутылки с узким горлышком, вместилища чудодейственной жидкости.

Не следует думать, что вино в Бордо пьют как воду: речь идет скорее об очень серьезном ритуале. В частности, Эдмон Р. оказался вынужден остановить Жака в ту самую секунду, когда тот намеревался сделать глоток. Ибо в бокале налито было «Кло д’Этурнель» пятнадцатилетней выдержки, а оно требует почтительного обращения. Сначала Эдмон разлил вино в большие фужеры, наполнив их на четверть. Затем, подавая пример гостям, поднял свой на уровень глаз и погрузил взгляд в рубиновое сияние. «Кло д’Этурнель», заявил хозяин, достаточно крепкое, отличается особым цветом, имеет специфическую консистенцию, аромат и изумительный букет. Тут Эдмон опустил бокал, слегка вращая справа налево, затем, уже быстрее, слева направо, приник к нему носом, которым природа щедро его наделила, и в течение нескольких минут наслаждался пленительными тончайшими ароматами, порожденными предыдущим искусным вращением. Погрузившись в безмолвный экстаз, закрыв глаза, он пригубил наконец сладостный и благодатный напиток, которому годы выдержки придали особую прелесть. Вот так пьют вино в Бордо: к церемонии относятся с благоговением, и позор тому, кто попытается ею пренебречь.

Жак нашел этот обряд очень увлекательным, но не лишенным, впрочем, недостатка: время трапезы затягивалось, а надлежало прежде всего осведомиться о «Гамбурге». И когда Эдмон Р. вызвался показать гостям город, парижанин выразил желание повидаться вначале с представителем господина Донта и отложил знакомство с красотами Бордо. Он даже не взглянул на площадь Кэнконс, заполненную в тот день павильонами какой-то выставки, а поспешил встретиться с нужным для дела человеком.

Тот заявил, что вскоре господин Донт прибудет в Бордо собственной персоной; «Гамбург» же отплыл из Глазго, и его ожидали здесь со дня на день. Жак, несколько разочарованный, позволил Эдмону Р. вести себя куда угодно.

Эдмон не питал никаких иллюзий в отношении родного города: достаточно было высказать полное восхищение его улицами, площадями, памятниками, портом, рекой и окрестностями — а большего и не требовалось.

Жонатан как представитель парижской богемы стремился изучить женскую часть бордоского населения. Трое молодых людей отправились на рынок, где полно было кокетливых гризеток в косынках из Мадраса, придававших особую живую прелесть их смышленым личикам. Почти все они — брюнетки с ослепительно белыми зубами. Девушек отличала непринужденная грациозность и остроумие. На рынке царил страшный шум, крики, всеобщее возбуждение, люди перебрасывались шутками, причем довольно смелыми. Какое богатство речи! Сразу видно, что глотки эти хорошенько прополоскала вода Гаронны.