Анна Стефания - Четвертый месяц зимы (СИ)

• Название: Четвертый месяц зимы (СИ)
• Автор: Анна Стефания
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011

Как бы ни был ты успешен в воровском ремесле — рано или поздно не повезет. Вот и от Лаи удача отвернулась: жертвы ее очередного подвига оказались далеко не беспомощны, а уж к прощению вовсе не склонны … И теперь страшнейший из темных мастеров — загадочных убийц Гильдии — отправлен по ее душу. И хорошо бы сбежать, да только как скроешься, если прошлое крепко угнездилось за плечами и тянет назад — прямо под нож смерти в черной маске? Прямо в руки к тому, кто искал нахальную воровку, а нашел собственные, давно потерянные, воспоминания…

---

Забавно. Раньше ему всегда была интересна история про темного мастера, посланного убить собственного брата, которого он, конечно же, не помнил. Убийца выследил жертву — но в последний миг узнавание настигло его. Он отступил, и братья сбежали вместе.

Народ любил этот незатейливый сюжет, нередко включая его в сказки и притчи о деяниях Светлых Богинь.

Та же история в многочисленных трудах о мастерстве Разума, заполняющих почти треть полок в огромнейшей Гильдийной Библиотеке, упоминалась, как классический пример «феномена возврата» — явления, о котором часто любили подискутировать ученые мастера, хотя никто так и не знал толком, что это такое и что с ним делать.

И в упомянутых трудах, и в уличных байках рассказ всегда обрывался на счастливом примирении братьев. Никто не рискнул спросить, что было дальше. Знающие люди и так понимали: обоих, скорее всего, очень быстро настигла кара Гильдии. Нарушение приказа на устранение не прощается…

Огнезор знал, что уже ходит по самому краю. И что достаточно есть людей, готовых помочь ему сорваться… Но, был ли то пресловутый «феномен возврата», или какая-то иная, его собственная форма безумия, — он не мог все оставить, как есть.

До окончания совета еще было минут пятнадцать. Времени как раз хватит, чтоб вернуться к себе и спокойно закончить завтрак в компании Славы. Или… чтобы добежать до Приемного Покоя на Дворцовой площади и…

Что должно быть после этого «и», мастер пока боялся даже представить. Но из светлой Верхней галереи решительно свернул к тайному выходу в Черный переулок, оставив за спиной Южное крыло и терпеливо ожидающую за стынущим завтраком Славу.

Насмешница не должна умереть. Он не позволит!

Городские улицы встретили Огнезора холодной туманной сыростью, живо напомнив, что куртка и плащ остались в комнате, а тонкий белый шелк рубашки вовсе не создан для поздней осени. Поежившись, он ускорил шаг, а затем и вовсе перешел на легкий бег, игнорируя удивленные взгляды случайных прохожих.

Черный переулок врезался в широкую и очень грязную улицу с неподходящим названием «Триумфальная». Та же, в свою очередь, разбивалась впереди о нерушимую стену высоких каменных зданий, длинная узкая лестница между которыми выводила прямиком на Дворцовую площадь.

Всю дорогу сюда Огнезор прикидывал возможные пути отступления. Картина выходила безрадостной. С Дворцовой есть всего три выхода, все одинаково длинные и узкие: самое удачное место для обороны дворца от всякого рода захватчиков и самое неудачное — для встречи с темными мастерами, которые не заставят себя ждать. Дальний конец площади упирается в парадную лестницу Императорского обиталища, и охраны там более чем достаточно, в том числе — и люди Гильдии. Слева возвышается два огромных особняка неправящих Домов королевской крови, отделенных от счастливого жилища их владетельных сородичей лишь узеньким переулком, идущим вдоль дворцовой ограды до самой набережной. Люди Гильдии с расспросами туда не сунутся и будут правы — попасть внутрь ничуть не легче, чем к самому Императору. Лестница с Триумфальной зажата между стенами Приемного Покоя и «Императорской Гостиницы», которую, как место общественное, конечно же, обыщут в первую очередь. Справа к гостинице примыкают еще три особняка, так же отделенные от дворца узеньким переулком, выходящим к столичному Собору. В них всегда заходит и выходит множество людей — торговцев, прислуги, просителей, — так что общие помещения там проверят обязательно. Но вот в личные покои владетельных лордов просто так даже темные мастера сунуться не рискнут… У Огнезора забрезжила слабая надежда.

«Главное, чтобы из памяти у прислуги ничего не выудили. Здесь придется постараться. Ну, а с благородной леди Иланией я уж как-нибудь полажу».

***

Сидеть на холодной мокрой мостовой — занятие само по себе малоприятное. Особенно же, когда сверху сеется что-то мелкое да противное, а сосед твой — давно не мытый заросший тип, — пьяно посапывает рядом, кутаясь в самодельное знамя с устрашающей надписью «Темные дьяволы, отправляйтесь в ПРЕИСПОДНЮЮ!», и все время норовит привалиться на твое плечо. Да еще и тучная увядающая барышня в черном мужском наряде — гротескной копии формы темного мастера, — злобно и грязно ругается с желчным религиозным фанатиком, плюясь слюной над самым твоим ухом. И обезображенный нищий плаксиво просит излечения то у Храма, то, почему-то, у Гильдии. И сухонький, мокрый старичок сорванным хриплым голосом раз за разом повторяет одну и ту же фразу, то скорбно и монотонно, то гневно и угрожающе: «Зачем вы забрали ее? Гильдия, верни мне мою девочку!». Пожалуй, лишь этот старичок вызывал к себе нечто вроде понимания и сострадания. Все остальное здешнее сборище казалось горсткой спятивших всех мастей и ужасно, до скрипа зубов раздражало.

«Ничего, терпи!» — сжала кулаки Лая, подальше отпихивая пьяного соседа. Тот выругался было, но тут же снова захрапел. Старичок продолжал бормотать нечто невнятное, вперившись в пустоту глазами, но ни его, ни спорщиков, ни ноющего калеки вдруг не стало слышно.

Тишина окружила Лаю, отрезала ее от остального мира, будто обведя меловым кругом. И вроде даже время замедлилось, сковывая всякое движение, растягивая каждую мысль до невозможной, мучительной вязкости. «Пелена незаметности», — только и отметила девушка, но не успела еще толком удивиться, как чья-то рука больно сжала ее выше локтя, а чудесный, знакомый голос прошипел в ухо:

— Дура! Идиотка проклятая! Иди за мной!

Как во сне она неуклюже вскочила и побежала — нет, поплыла куда-то сквозь вязкую пелену — за высоким светлым юношей, точнее, позволила себя утащить.

«Ему, наверное, очень холодно», — некстати пришла в голову странная мысль. Потом ощущение замедленности, нереальности немного отпустило, и Лая обнаружила, как Эдан (Эдан!) втаскивает ее на крыльцо внушительного, роскошного здания, и лакеи с остекленевшими, невидящими глазами любезно распахивают перед ними дверь, а из переулка за Приемным Покоем появляются две темные фигуры.

— Следуй за мной, не дергайся и молчи! — приказал юноша, отпуская ее локоть.

И, больше на нее не оборачиваясь, зашагал через огромный зал к двери, демонстративно игнорируя безнадежно подпирающих стены многочисленных просителей будто уснувших с открытыми глазами.

Вторая дверь, к удивлению Лаи, открылась перед ними так же легко, как и первая. То же произошло и с третьей, за которой обнаружился надутый, очень неприятный тип в ливрее с гербами, на девушку и не глянувший, но ее спутнику поклонившийся весьма уважительно. Впрочем, тому даже с растрепавшимися волосами и в мокрой рубашке удавалось сохранять вид на редкость царственный и надменный.

— Приветствую, Ганас, — произнес Эдан так высокомерно, что Лае, не будь она так поражена случившимся, наверное, захотелось бы ему врезать. — Проведи меня к своей госпоже.

— Леди Илания будет очень рада видеть тебя, благородный лорд Таргел, — еще раз поклонился «надутый», продолжая мастерски игнорировать девушку.

— Лорд! — фыркнула Лая, но тут же замолкла, поймав на себе уничтожающий взгляд. Следующие пять минут она понуро семенила следом, решив ничему больше не удивляться. Богатое убранство комнат и разодетые слуги мало трогали девушку — за свою карьеру охотницы насмотрелась всякого. О нем же она просто старалась не думать, что в данном случае означало не думать вообще, а просто идти туда, куда указывали.

Леди Илания оказалась очень привлекательной молодой особой, чьей жизнерадостности не мог испортить даже траурный наряд, весьма кокетливо, хоть и в пределах пристойности, открывающий все ее благородные прелести.

— Лорд Таргел! Ты появляешься как всегда неожиданно и эффектно! — воскликнула она, протягивая Эдану руки, которые тот не преминул галантно и нежно осыпать поцелуями.

После такого многообещающего вступления Лая, придав лицу выражение крайне глумливое, приготовилась наблюдать занятную комедию.

— О, прекрасная леди! — высокопарно, в тон ей ответил юноша, вполне оправдывая Лаины ожидания. — Как жаль, что видимся мы так редко и всегда в пору несчастий!

— Да, дорогой мой! Ты так поддержал меня год назад, когда мой драгоценный супруг нас покинул! — барышня всхлипнула, картинно приложив к глазам шелковый платочек. Лая взглянула поверх ее милой кучерявой головки на семейный портрет, где леди томно улыбалась неприятному сухому старикашке, и вновь громко, очень неприлично фыркнула, представив себе эту «поддержку».

Гневный взгляд «благородного лорда» был ей ответом.

— Но какое же несчастье случилось у тебя? — деликатно проигнорировала выходку странной гостьи Илания.

Эдан одарил хозяйку улыбкой, столь же печальной, сколь и обольстительной.