Томас Гублер - Во тьме таится смерть

• Название: Во тьме таится смерть
• Автор: Томас Гублер
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-486-01862-6

Богатый и влиятельный феодал господин Инаба убит ночью в своем доме в самом центре Эдо. Свидетелей нет, а рядом с телом обнаружено кровавое пятно в форме бабочки-оригами. Кому понадобилась смерть господина Инабы?.. Судья Оока, его пасынок Сёкей и самурай Татсуно отправляются по следам преступников. Но злодей, как это часто случается, оказывается совсем рядом.

---

Малейшая ошибка в движениях на данном этапе уничтожила бы не только тот лист, который он держал, но и все листы, сделанные сегодня. Искусство мастера состояло в том, чтобы поместить липкий, полуобсохший новый лист точно поверх других, покоящихся на его рабочем столе, так, чтобы их края приняли столь же четкий угол, как у квадратной коробки.

Когда Баккоро повернул лицо к свету, Сёкей увидел, что он очень стар. Его лицо избороздили глубокие морщины, а на макушке росло лишь несколько седых локонов. Весь его облик демонстрировал абсолютное спокойствие, поскольку он выполнял такие действия достаточно часто и любая ошибка была исключена. Баккоро открыл бамбуковую рамку, и один край липкой бумаги шлепнулся на стопку листов. Бумага казалась легкой, точно пушистое перо недавно вылупившегося цыпленка. Когда Баккоро наклонился вперед, остальная часть листа скатилась с рамки так гладко, словно ее раскатывали валиком. Дальний край упал в точности по кромке верхнего листа в стопке. Сёкей выдохнул и понял, что все это время задерживал дыхание, дожидаясь завершения работы мастера.

Баккоро отложил опустевшую рамку и наконец обратил внимание на Сёкея и Татсуно.

— Чем могу помочь вам? — спросил мастер.

— Мы здесь с полномочиями судьи Ооки, официального следователя сёгуна Токугавы Иосимуне, — объявил Татсуно излишне громким голосом.

Сёкей был поражен. Ему не понравилось, что Татсуно принял на себя столь высокие полномочия. Лицо Баккоро все еще сохраняло прежнее спокойное выражение.

— Я удостоен высокой чести, раз вы посетили мою скромную лавку, — ответствовал он. — Судья желает, чтобы вы принесли ему бумагу?

— Нет, — сказал Татсуно. Он указал пальцем на Сёкея. — Покажи ему бабочку.

Сёкей был готов воспротивиться. Ведь Татсуно обращался с ним, как с тупым слугой. Но они прибыли сюда за сведениями, так что Сёкей подавил возмущение и достал бабочку из своего кимоно. Баккоро посмотрел на нее, затем на Сёкея, будто спрашивая разрешения взять ее в руки. В ответ Сёкей поднес бабочку ближе к старику.

Тот принял оригами и издал щебет неодобрения, когда заметил пятно крови на изделии. Он деликатно подхватил каждое крыло и сместил их немного, чтобы увидеть внутреннюю часть. Осмотрев туловище бабочки, мастер слегка кивнул.

— Эта ваша бумага? — спросил Татсуно.

— Я ее сделал, если именно это вы подразумеваете, — ответил Баккоро.

— Кто купил ее у вас?

Хотя Татсуно пролаял свои вопросы, как будто был судьей, а Баккоро — заключенным, самообладание старика оставалось непоколебимым. Тот не спешил с ответом:

— Я не спрашиваю имен у моих посетителей.

— Вы должны знать их имена, если посылаете бумагу им… или если сделали ее для обители, например.

— Я делаю бумагу вроде этой для многих обителей. Священники делают из нее произведения, которые привлекают ками. — Баккоро улыбнулся. — Или заставляют ками уйти, смотря для чего были предназначены.

— Вы знаете назначение бабочки?

— Конечно. Она используется, чтобы очистить место, где был ками мертвого человека.

— Улыбаетесь, — произнес Татсуно. — Что вы находите забавным?

— Нет. Я ожидаю, что сам буду мертв и довольно скоро. Интересно увидеть, куда я попаду после этого.

— Мы можем сделать так, что это случится скорее, если угодно, — сказал Татсуно голосом, полным угрозы.

Сёкей больше не мог сдерживать себя.

— Довольно! — вскричал он и обратился к Баккоро: — Мы не причиним вам вреда. Но нам надо найти преступника. Он оставил эту бабочку около человека, которого убил. Не поможете ли вы нам?

Баккоро смотрел на Сёкея. Старые глаза были добры, но в глубине их ютилась печаль, и это вызвало у юноши чувство неловкости. Старик возвратил бабочку Сёкею.

— Эта бумага, — сказал он, — была сделана для обители О-Мива в самом сердце Миваямы.

Сёкей взял бабочку, но в этот момент рука Баккоро быстрее скачущей лягушки схватила его за запястье. Юноша почувствовал кости пальцев Баккоро, поскольку плоть старого мастера была столь же тонка, как и его бумага.

— Но вы не должны ходить туда, — умоляюще произнес Баккоро.

Татсуно был все еще сердит, когда они покидали город.

— Ты осрамил меня, прерывая мой допрос, — заявил он Сёкею.

— Ты не имел никакого права угрожать ему таким образом, — сказал юноша, который был не в том настроении, чтобы приносить извинения. — Ты не один из чиновников сёгуна, ты же не станешь этого отрицать?

— Бумажный мастер не знал этого, так ведь? — ответил Татсуно. — Мы посланы сюда одним из чиновников сёгуна, что фактически одно и то же. Я только пробовал узнать то, что хотел знать судья.

— Он не хотел, чтобы ты угрожал людям.

— Почем тебе знать? Он хотел, чтобы мы установили, откуда та бумага. Старик притворился, что не знает. Ладно, уж я умею превратить немую рыбу в певчую птицу.

— Он все равно сказал нам, — напомнил Сёкей.

— Тебе повезло, — упорствовал Татсуно. — И я надеюсь, ты обратил внимание на последнюю вещь, которую он сказал нам.

— Не ходить туда? А вообще, где обитель О-Мива?

— В области Ямато. Святыня не имеет никакого хондэна[10], где могли бы остаться ками.

— Почему?

— Потому что ками постоянно находятся в священной горе Миваяма. На склоне горы есть тории[11], но входить за них запрещено.

— Звучит так, как будто ты был там.

Татсуно ничего не отвечал, что было необычно для него. Сёкея мучило любопытство.

— Значит, был? — спросил он.

— Да, — тихо промолвил Татсуно. — Сначала я посетил это место с моим наставником много лет назад.

— Что там такого, чего ты боишься?

— Ничего, — ответил Татсуно, но Сёкей не поверил ему.

Юноша обдумывал то, что узнал за последние дни. Область Ямато. Судья велел встретиться с ним в доме управляющего областью Ямато. Неужели Оока заранее знал, откуда тянется след бабочки? Если так, то почему приказал Татсуно и Сёкею отправиться на поиски врагов господина Инабы в область Этчу? Судья и прежде отправлял его на задания, цель которых не была ясна.

И юноше не полагалось спрашивать что к чему, а только повиноваться. В конце концов, как верил Сёкей, судья объяснит свои указания.

Внезапный порыв ветра бросил двум путникам в лицо ледяные снежинки. Среди звуков завывания пурги Сёкею почудилось, будто он слышит голос старого бумажного мастера, убеждающего юношу вернуться.

9. Метки на коже

Сёкею непривычно было ходить в шкурках выдры, так что где-то на дороге к области Этчу он поскользнулся и упал. Юноша сильно вывихнул лодыжку, и Татсуно осмотрел ее.

— Сунь в снег, — сказал он. — Это не даст ноге опухнуть.

Сёкей встал босыми ногами в сугроб. Холод немедленно пронзил их, и по сосудам в поврежденной лодыжке, казалось, прекратила течь кровь. Вскоре тем не менее Татсуно велел юноше выйти из сугроба.

— Но так ей лучше, — заспорил Сёкей.

— Возможно, но если обморозишься, то лишишься ноги, — ответил Татсуно.

Некоторое время передвигаться было нетрудно, но затем лодыжка Сёкея снова начала болеть, и ему пришлось прихрамывать. Под конец Татсуно нашел на земле тяжелую ветвь. Он обломал на ней сучки, так что Сёкей мог использовать ее в качестве опоры. Путники провели ночь в сарае одного крестьянина. На следующий день обнаружилось, что лодыжка отекла. Сёкей стиснул зубы и продолжал идти, хотя сугробы на пути стали значительно глубже. Время от времени путники останавливались, чтобы Сёкей мог развязать шкурки выдры и опустить ногу в успокаивающий снег.

В одну из таких остановок на пути мимо них проходил торговец, который вел лошадь, нагруженную мешками риса. Когда он увидел, что стряслось, то сказал им, что следующее селение находится совсем близко — всего через два холма от того места, где они сейчас находились. Мало того, в селении, на счастье, имелся лекарь.

— Ищите третий дом слева с этого конца деревни, — сказал торговец. — На его доме нет никакой вывески, потому что там каждый знает, где он живет.

Сёкей с трудом поднялся на ноги, оперся на палку, как на костыль, и смело зашагал вперед. Мысль о том, что хоть какая-то помощь была рядом, подбадривала его. Когда путники достигли вершины второго холма, они увидели впереди под собой деревушку. В ней было, возможно, не более двадцати домов. «Здешний лекарь, скорее всего, не будет достаточно сведущим», — подумал Сёкей. Но по крайней мере здесь можно войти в истопленный дом и хорошенько отдохнуть. Когда двое путников достигли дома лекаря, им пришлось постучать дважды, прежде чем дверь открылась. Их встретил сам лекарь — мужчина средних лет, выглядевший сонным. Он так долго рассматривал Сёкея и Татсуно, что это указывало, как редко подходили к его двери незнакомцы.

— Я Генко, лекарь, — сказал наконец мужчина. — Вы повредили ногу? — спросил он Сёкея. — Проходите внутрь и дайте-ка взглянуть на нее.