Никита Хониат - История

• Название: История
• Автор: Никита Хониат
• Жанр: Европейская старинная литература

---

4. После сего царь, видя, что персы ни во что ставят договор, заключенный с его отцом, и во множестве нападают на города, расположенные во Фригии при реке Меандре, с началом весны выступил против них в поход и, после многократных побед над ними в сражениях, овладел Лаодикией и окружил ее стенами, изгнав Алпихара, которому вверена была ее защита. Затем, приведя в надлежащий порядок и все прочие дела, он возвратился домой; но, прожив в Византии недолго, он снова оставляет дворец и переселяется в лагерь для предотвращения варварских набегов, справедливо полагая, что, в случае неготовности отразить их, они легко могут нанести большой вред. Он охотно проводил время в походах, надеясь через это достичь двух весьма важных выгод: и охраны своих провинций, которая обеспечивается по большей части таким движением войск в открытом поле; и обучения военным делам и окреплости своих легионов, которые, живя не в домах, трудом и по-{16}том закаляются, как раскаленное железо от погружения в воду. Итак, он выступает в поход с намерением овладеть Созополем, городом Памфилии. Но как нелегко было взять этот город силой и по причине находившегося в нем гарнизона, и по труднодоступной и скалистой местности, на которой он был расположен, то царь по божественному внушению употребляет следующую хитрость. Поручив конницу некоему Пактиарию, он приказывает ему как можно чаще появляться в виду Созополя и бросать на стены стрелы; если же неприятели выйдут — бежать назад и, не вступая в сражение, проходить узкие и лесистые тропы, находящиеся недалеко от города. Как царь приказал, так Пактиарий и делал. И как персы часто выходили из Созополя и далеко преследовали Пактиария, то он искусно вводит в обман неприятелей, поставив в узком месте засаду. При одном из таких нападений турки, не предполагая засады, особенно упорно и далеко преследовали римлян, так что неосторожно прошли и теснины. Тогда бывшие в засаде римляне, видя, что персы беззаботно во всю мочь гонятся за их товарищами и думают лишь о том, как бы догнать бегущих, тотчас же поднимаются из засады и идут прямо к Созополю. Когда же вскоре затем и бегущие обратились назад, то турки очутились в середине и, не имея возможности ни опять войти в город, потому что вышедшие из засады римляне заняли входы, ни убежать от тех, которые прежде {17} бежали, а теперь теснили их сзади, частью были переловлены, частью легко побиты мечами, и лишь немногие спаслись благодаря отличному качеству своих лошадей. Таким-то образом Созополь взят был римлянами по одному благоразумному распоряжению царя. Вслед затем царь овладел крепостью, которая называлась Иеракокорифитис (ястребиная вершина), и покорил весьма многие другие города и укрепления, прежде платившие дань римлянам, а тогда бывшие в союзе с персами.

На пятом году своего царствования Иоанн выступает в поход против скифов, которые стали опустошать Фракию, уничтожая хуже саранчи все, что ни встречалось. Собрав римские войска, он вооружился сколько можно сильнее не только потому, что неприятелей было почти бесчисленное множество, но и потому, что варвары выказывали надменность и с хвастовством смело и сильно наступали. К тому же он, кажется, вспомнил, что потерпел прежде, когда римским скипетром владел Алексей Комнин и когда занята была Фракия и опустошена большая часть Македонии. Сначала, употребив военную хитрость, царь отправляет к скифам послов, которые говорили одним с ними языком, чтобы как-нибудь склонить их к договору и отклонить от войны всех или, по крайней мере, некоторых из них, так как они разделялись на многие племена и отдельно раскидывали свои шатры. Заманив к себе этим способом некоторых из их начальников, он оказал {18} им всевозможную ласковость, предложил роскошное угощение, очаровал и обворожил их подарками, состоявшими из шелковых одежд и серебряных чаш и кастрюль. Отуманив и расстроив такими ласками умы скифов, он решился, нисколько не медля, вывести против них войско и вступить с ними в сражение, пока они находятся еще в нерешимости и склоняются то туда, то сюда, то есть и думают заключить с римлянами союз, вследствие сделанных им обещаний, и хотят отважиться на войну, как уже прежде привыкшие побеждать. Итак, поднявшись из пределов Верои, где стоял лагерем, он в сумерки нападает на скифов. Тогда происходит страшная свалка и завязывается ужаснейшая из когда-либо бывших битва. Ибо и скифы мужественно встретили наше войско, наводя ужас своими конными атаками, бросанием стрел и криками при нападениях, и римляне, однажды вступив в бой, решились сражаться с тем, чтобы победить или умереть. При этом и сам царь, имея при себе друзей и определенное число телохранителей, всегда как-то являлся на помощь там, где была опасность. Между тем скифы, руководимые одной нуждой, изобретательницей всего полезного, из предосторожности ухитрились во время этой битвы вот на что. Собрав все повозки, они расположили их в виде круга и, поставив на них немалое число своего войска, пользовались ими как валом. Вместе с тем, оставив между ними косые проходы, они, когда {19} теснимы были римлянами и принуждены были бежать, уходили за повозки, как за крепкую стену, и оттого не подвергались невыгодам бегства, а потом, отдохнув, опять выходили оттуда как бы через отверстые ворота и мужественно сражались. Таким образом, эта битва была почти настоящим штурмом стен, внезапно воздвигнутых скифами среди открытого поля, и оттого римляне напрасно истощались в усилиях. Тогда-то Иоанн показал своим подданным образец мудрости, ибо он не только был умный и находчивый советник, но и первый исполнял на деле то, что предписывал военачальникам и войскам. То было дело необыкновенное и свидетельствовало о его великом благочестии. Когда неприятели всей массой напали на римлян и с особенной отвагой вступили в бой и когда римские фаланги изнемогали, он, став перед иконой Богоматери и с воплем и с умоляющим видом взирая на нее, проливал слезы, более горячие, чем пот воинов. И не бесплодно было это его действие; напротив, он тотчас же облекся силой свыше и прогнал войска скифские, как некогда Моисей простертием рук рассеял полчища амаликитян. Взяв телохранителей, которые защищаются длинными щитами и заостренными с одной стороны секирами, он несокрушимой стеной устремляется на скифов. И когда устроенное из повозок укрепление ими было разрушено и оттого бой сделался рукопашным, враги опрокидываются и обращаются в бесславное {20} бегство, а римляне смело их преследуют. Тогда тысячами падают эти жители повозок, и лагери их разграбляются. Что же касается до военнопленных, то их оказывается бесчисленное множество, равно как и тех, которые добровольно отдались из любви к пленным единоземцам, так что из них в одной западной римской провинции составлены были целые селения, от которых небольшие остатки существуют еще и доселе. Немалое также число их включено было в союзные когорты, но еще более значительные толпы, взятые войском, были проданы.

5. Одержав столь знаменитую победу над скифами и достигнув такого великого торжества, Иоанн воздает благодарение Богу, учредив в память этого события и во свидетельство благодарности так называемый у нас праздник печенегов. Затем, спустя немного времени, он объявил поход и против триваллов, которых другие называют сербами, за их неприязненные действия и за нарушение договоров. Сразившись с ними и одержав над ними полную победу, он принудил к миру и этих варваров, которые, впрочем, и не отличались воинскими доблестями и потому всегда находились под властью соседей. Вынесши отсюда огромную добычу и обогатив добычею войско, он взятых в плен людей перевел на Восток и, назначив им жилище в никомидийской области и наделив большим количе-{21}ством земли, часть из них включил в войско, а часть обложил податью.

Когда у этого царя родились дети мужского пола, то старшему сыну, по имени Алексей, он дал право носить порфиру и обуваться в красные сапоги и дозволил вместе со своим именем провозглашать и его имя, когда народные толпы приветствуют его именем римского самодержца; а второго после него сына Андроника, и следующего за ним Исаака, и потом четвертого — Мануила почтил достоинством севастократорским. Рассказывают, что царь видел во сне, будто нововенчанный сын его Алексей сидит на льве и управляет им, держа его за уши, за неимением другого средства управлять этим животным. Смысл этого сновидения был тот, что Алексея будут только именовать и провозглашать царем, действительно же царской власти он не получит. Так и случилось, потому что спустя немного времени Алексей скончался.

Около летнего времени гунны, нарушив прежде заключенные дружественные договоры, перешли Дунай, опустошили Враницову, разрушив ее стены и перенесши камни в Зевгмин, и разграбили Сардику. Тайной причиною этого неприязненного действия было то, что Алмуз, родной брат Стефана, начальствовавшего над гуннами, ушел к царю и был принят им чрезвычайно ласково, а благовидным и открытым предлогом — то, будто жители Враницовы разбойнически нападают на приходящих к ним {22} для торговли гуннов и поступают с ними весьма худо. Так как это несчастье случилось неожиданно, то царь благоразумно ограничил тогда свои оборонительные действия прибытием в Филиппополь и изгнанием из него гуннов. Но последующее затем время он употребил на то, чтобы все приготовить к обороне своих и отмщению врагам: собрал войско, устроил быстрые на ходу суда, ввел их через Понт в Дунай и таким образом водой и сушей предстал перед неприятелями. Переплыв реку на адмиральском корабле и переправив войско на противоположный берег, он конницей и копьями рассеял собравшуюся толпу гуннов. Затем, оставшись в неприятельской земле и пробыв в ней долее обыкновенного, он овладел Франгохорием, этой плодоноснейшей частью земли гуннов, которая расстилается обширными равнинами между реками Савой и Дунаем, принудил к сдаче Зевгмин и, достигнув самого Храма, овладел огромной добычей. Наконец, после нескольких новых сражений, заключив и с этим народом выгодный и прочный мирный договор и своими многократными успехами в войне заставив искать дружбы с собой и прочих варваров, сопредельных римлянам на Западе, он признал необходимым привлечь к себе каким-нибудь образом и племена отдаленные, и особенно те, которые, занимаясь торговлей и промыслами, приезжают на кораблях в Константинополь. И действительно, он склонил к дружбе с собой приморскую Италию, которая обык-{23}новенно на всех парусах летела в царствующий город. Когда же таким образом водворен был мир с народами западными, он перевел войско на Восток и решился напасть на персо-армян, владевших Кастамоной. С этой целью, пройдя Вифинией и Пафлагонией, он приходит к тому месту и, при пособии множества лестниц и поставленных вокруг города осадных машин, овладевает Кастамоной, а начальствовавшего над ней персо-армянина заставляет в отчаянии бежать. Выведя отсюда значительную толпу взятых в плен персов, он возвратился в Византию и, назначив по поводу этой победы триумф, приказал соорудить колесницу и отделать ее серебром. Чудное произведение была эта колесница, украшенная по местам даже камнями, хотя и не самыми дорогими! Когда настал день, назначенный для торжественного шествия, улицы украсились всякого рода коврами, протканными золотом и пурпуром; были тут и изображения Христа и святых, которые художническая рука отпечатлела на покрывалах так, что их можно было принять за живые, а не вытканные. Стоили также удивления и деревянные подмостки, устроенные для зрителей по обеим сторонам дороги. Так была приготовлена и убрана та часть города, которая идет от восточных ворот до самого большого дворца. Великолепна была колесница, но и везли ее четыре прекрасные лошади, шерстью белее снега. Царь сам не взошел на колесницу, но поместил на ней икону Богоматери {24}, так как она была причиною его радости и восторга, от которого он был вне себя, и ей, как непобедимой воеводе, вместе с ним начальствовавшей над войском, он приписывал победы. Назначив первым при себе вельможам вести за узду лошадей и поручив близким родным попечение о колеснице, он сам пешком шел впереди, неся крест. Войдя в храм, которого наименование взято от премудрости Божией, он перед лицом всего народа воздал благодарение Господу Богу за успешные дела свои и затем отправился во дворец.